Для маленьких девочек и мальчиков, которые думают, что они большие. Книга 1

– Здравствуй староста, жопа – новый год! Пришьём мол тебя, и думай что хочешь. – Ну и не долго думая, наш староста сбежал в партизаны. А что тут придумаешь? Коль офицер зверюга, сыночка сапоги чистить заставлял. Ну в общем: – Смерть фашистским оккупантам!

Но судя по ходу дальнейших действий, немцам не понравилось внезапное исчезновение старосты, и они арестовали нашу Веру. И попала она в этакий маленький концентрационный лагерь, где была избита до синевы полицаями.

– Не, ну не зверье разве! Придумать надо, заставить парня поганые сапоги чистить.

Однако на беду или на счастье, решайте сами, в полицаях служил дружок Юркиного деда, и как-то невзначай, шепнул нашей узнице:

– Слушай Верка, я слышал тебя завтра утром расстреляют. Так я сегодня охранять буду, сделаю вид что не вижу, а ты втихаря беги. Домой не ходи, уходи в лес.

– После такого откровения, нашу Веру долго просить не пришлось, дождалась благоприятного момента, и тихо-тихо скрылась в кустах, а дальше ноги в руки и в лес. А за ней и сынок её Юркин батя:

– А вот теперь пускай эта офицерская, немецкая рожа, в нечищеных сапогах ходит. – А там в лесу местные мужики, те что остались в деревнях по причине молниеносного наступления врага, и бойцы, раненные или отставшие от своих частей, тоже обитали в лесу, то есть партизанили. В лесу было спокойней и безопасней, и самим партизанам и для их близких и родных живших не далеко, тем самым давая возможность подъедаться, жившим в лесу охотой на зверя, а иногда и на полицаев и даже их друзей немцев. И всё таки такие отряды не всегда умели вести масштабной партизанской войны да и побаивались, в случае своих нападений на захватчиков, актов возмездия со стороны немцев против родных и близких, стариков, женщин и детей оставшихся в деревнях и кормивших при этом немцев, и порой своих же партизан. И все же эти отряды организовывались и не давали покоя врагу на своей земле.

– Вот и четырнадцати летний Юркин батя подался в такой отряд, хотя и был ещё совсем пацаном. Так считалось лучше, для него и матери если немцы нагрянут, и домой всегда может прейти проведать родных, и запастись нужной снедью. Хотя даже немцы занимающиеся сбором с местных деревень фуража и провизии, понимая опасность своего положения, и ценя относительное спокойствие сельчан, сами предупреждали местное население, о времени и месте нашествия, своих же поисково-карательных служб. – То есть вы аборигены нас не трогаете, ну и мы как говориться рады с вами не конфликтовать. – Если партизанский отряд где находился дед Юрка вёл активные боевые действия, постоянно мигрируя по тылам врага, уничтожая противника и нанося ему материальный ущерб, то были и просто откровенные партизанские мародёры и бандиты отсиживавшиеся в тылу. Когда фронт откатился на восток, немцы ушли из деревни, и Вера вернулась с маленькой дочкой в свой дом. Однажды придя с поля домой, она застала у себя во дворе горе вояк, один хватал кур за голову и швырял своему напарнику, причем так, что куриная голова оставалась у него в руках.

– Чо творите бесы? У меня самой муж в партизанах. – Попыталась остановить грабителей Вера.

– Молчи дура! Сейчас с автомата пальну.

– Хоть сапоги ребёнка оставьте! В чем ребёнку ходить-то? – Бежав следом за грабителями, просила Вера.

– Да за давись ты, дура! – Злобно ответил удалявшийся в лес партизан, бросив детские сапожки в грязь.

– Во каки шашки рогатые приходили. – Рассказывала Вера навестившему её сыну: – Обобрали, даже детские сапоги хотели забрать.

– Сапоги! Во я и говорю суки. Представляешь ма! Эта офицерская сволочь меня сапоги заставляла чистить. Вот гад, сейчас попался, убил бы хорька вонючего. – Ещё долго возмущался Юркин батя, уходя с родного дома в отряд. Именно там в лесах псковской области и родилась страсть к охоте у совсем ещё юного партизана, обеспечивавшим мясом не только товарищей по отряду, но если удавалась завалить лося, то и родных. Юркин батя давно уже был городским жителем, и от прошлой жизни осталась одна только страсть, охота, и её составляющая часть сейчас находилась в собачьей будке. Это была охотничья сука, легавой породы, по легкомысленной кличке Мушка. Собачья будка была такой величины, что в ней спокойно могли находиться Юрок и Кент, слегка пригнув голову. У задней стены будки, был ещё отсек с сеном, где и спала собака. Когда то совсем давно, когда Юрок был совсем маленьким, и было это в родной деревне его предков, отец как-то вложил ему в руки охотничье ружье, но придерживая для страховки, дал ему выстрелить. Так у Юрка родилась любовь к оружию на всю жизнь. А когда в прошлом году он уговорил родителей купить ему воздушное ружье на день рождения, счастью его не было придела. Он стрелял целыми днями по разным мишеням, но в основном по вылепленным пластилиновым солдатикам. Но вот когда была устроена охота на крыс, живших подполом собачий конуры, это было что-то непередаваемое. Он бегом после уроков бежал домой, что бы поесть и сразу на охоту, в результате перестрелял всех крыс. Так, что бы теперь вновь возобновить охоту, ему нужно было даже подкармливать крыс, чтобы те восстановили свою популяцию. И когда популяция была восстановлена, охота возобновилась вновь. Сначала охота велась в одиночестве, ну а затем появился новый игрок, и теперь они вдвоём сидели на деревянном ящике, прижимаясь спинами к гаражу, типа ракушки, обитого крашенной жестью. С этого места до будки, было метра четыре и прекрасно просматривалось всё происходящее внутри неё и снаружи. Хотя Мушка и была на привязи, и все же место её прогулок, соответствующее длине привязной цепи, было ещё огорожено забором. В те далёкие времена, когда людей учили презирать частную собственность, и любить общественную, оказывается были такие чудаки, которым требовалось больше чем другим. И вот эти собственники, индивидуалисты и стоили себе эти гаражи, самовольно пристраивая их вдоль забора, того периметра окружающего водонапорную башню и строительную базу. В виду того что с этой стороны забора был пустырь, между городскими постройками и совхозным полем, на нем, по мимо гаражей и собачий будки, появились ещё и небольшие само захваченные участки для выращивания картофеля. Но а что, пропадать зарастая бурьяном брошенной земле, а тут глядишь и пару мешков картошки удастся собрать, не так уж плохо по тем не лёгким временам. Ведь в советское время, что бы жить сыто простому трудовому народу, требовалось, запастись картофелем с осени на целый год. Но даже если человек, или семья были более благо состоятельные, то и тогда не всегда отказывались от запасов картофеля, соления, варения, что позволяло иметь не только хлебушек, а хлебушек с маслом. Так необходимый нашим маленьким друзьям сидевшим все ещё в засаде.

– Во, во секи в углу. – Зашептал Юрок.

– Вижу.

Из отверстия в стене появилась мордочка крысы, разведывающей обстановку внутри будки. Крыса принюхивалась, высовываясь и сразу исчезала, и так повторялось некое количество раз, как бы соревнуясь с охотником, кто быстрей, чьи нервы крепче, или дразня, а вот и не попадёшь. И Кент не попал.

– Зараза! – Прошептал он с досадой заряжая воздушное ружье: – Ну только появись! – И сразу с надеждой спросил Юрка: – Думаешь появиться?

– А то, или другая вылезет, ты только не торопись. – Разочаровано зевая от неудачного выстрела товарища, заверил Юрок, думая в этот момент, что он бы не промахнулся. И вспоминая свой предыдущий удачный выстрел, вращая большими серыми глазами, он заскрёб нижнюю часть челюсти, задрав при этом лицо вверх, выдохнул: – Скучно.

Его напарник как бы чувствуя состояние товарища, зашептал:

– Слышь Юр? А когда у Мушки щенки бывают, крысы их не трогают?

– Неа. Мушка не охотится на крыс живущих под полом, а те не трогают щенков.

– А если чужую крысу встретит, тогда как? – Продолжал шептать Кент.

– Задавит, она ж охотник, все звери вокруг для неё добыча.

– А чо, пойдём потом с ней погуляем? Здорово она мышей из под земли выкапывает.

– Тихо, она вернулась. – Не шевелясь шепнул Юрок.

– Откуда знаешь что она? Может другая? И появилась из другой дырки.

– Она, она, я её рожу запомнил.

– В это время крыса появилась целиком и не обнаружив в будке присутствие чужих, стала совершать манёвры по вертикальной стене сарая, понятные ей одной.

Кент прицелился, и в его серых глазах появилось что-то не доброе. Щелчок выстрела, и крыса свалилась на пол.

– Есть! – И Кент вскочивший с места буквально влетел в будку. – Наповал! – Радостно сообщал он, неся свою добычу за хвост.

– Да, классный выстрел. Только ты на фига так орёшь. Ну всё теперь всех крыс распугал. Скручиваемся.

– Давай завтра опять поохотимся. – Ликовал Кент.

– Ладно, видно будет.

– А эту куда?

– У меня здесь на огороде кладбище для них, пойдём покажу. – Наши ребята пересекли машинную колею и пройдя несколько десятков метров, очутившись между картофельными рядами, не санкционированного огорода. В том месте где растительность была выкопана, на грядке лежали шесть мёртвых крыс, разной свежести.

– Ложи рядом, свой свежачок. – Сказал Юрок.

– Смотри там костёр горит, пойдём позырим. – Кент указывал рукой в сторону грунтовой дороги, идущей по направлению шахтного террикона, состоящего из отвальной породы.

– Пошли. – Направляясь к костру они увидели двух пацанов бросившихся от огня и скрывшихся в придорожном бурьяне, на почтительном расстоянии от костра.

– Куда это они сорвались? – Удивлённо спросил Кент.

– Тебя сдрейфили, ты же с воздушкой.

– Рассуждая таким образом они не спеша вышли на дорогу и приблизились к костру.

– Здорово полыхает.

Костер горел потрескивая и постреливая сухими досками, и принесённым от базы прессованным утеплителем.

– Да, вот это кострик. – Довольно улыбаясь заметил Кент, подходя вплотную к костру и любуясь им. Через мгновение улыбки пропали с лиц пацанов, и раскрылись рты. По середине костра в самом пламени лежал артиллерийский снаряд.

– Деру! – Крикнул Юрок и вихрем умчавшиеся ребятки залегли на безопасном расстоянии, наблюдая за дальнейшим развитием событий. Костер же сложенный из сухих тонких ящичных досок полыхнул как порох и затих, тлея прессованным утеплителем, который отсырел после дождя. За остатками костра, всё ещё дымящегося, наблюдали с двух сторон, думая: – Что делать дальше?

Юрок высунулся, оценив ситуацию, отрицательно помотал головой:

– Не ещё дымит, давай подождём пока потухнет и заберём себе снаряд.

– А если эти вернуться?

– Не, не вернутся.