Шизоид

– Ну всё брателла, документы в порядке, держи бабки. – Охранник открыл чемоданчик и выложил пачки денег, на стол.

– Сергеев взял пару пачек и подошёл к своей аппаратуре, пропустив деньги через счётную машину:

– Всё в порядке. – Ответил он.

– Клевая пещера для тусняка. Ну я погнал, не терпится обкатать тачку.

– Сергеев высунулся в окно, что бы пультом открыть кованные ворота. Его бывшая машина ревя мотором, покинула закрытый двор.

– Зачем ты продал такую красавицу? – В голосе гости слышалась грусть.

– Статус мента не позволяет иметь такой транспорт.

– А что же, до этого?

– Я служу в уголовке второй день.

– Ну и зачем вы им служите? – Затягиваясь из кальяна, спросил Гусеев.

– Все мы кому-то служим. Вот и ваш отец кому-то служил.

– Алик ты не понимаешь, это так романтично, наш Юрий как Джеймс. – Девушка сложила обе руки, изображая заставку из фильма, будто она стреляет: – Бонд. Ждеймс Бонд.

– Вы умница Эмма. Давайте перейдем к делу. Садитесь сюда. – Сергеев усадил девушку, перед монитором: – Сейчас мы с вами будем составлять фоторобот.

– Детективы моя слабость…

Серафима дожидаясь трамвая ощутила слабость, это о себе говорил голод. Она покопалась в своей сумочке, но не нашла, положенного заботливой рукой бабушки бутерброда.

– Вернулась домой поздно, бабушка забыла положить. – Подумала она, доставая мобильный телефон:

– Алексей Анатольевич!

– Ты где затерялась? – Послышалось в трубке.

– Есть, Алексей Анатольевич. Нашлась бабулька опознавшая Клёпкина. Она как раз собачку выгуливала и видела, как Клёпкин выходил из парадного в начале девятого. Как раз время убийства. – Серафима села, в подошедший трамвай. Она вернулась в «контору» около четырёх часов пополудни и сразу зашла к майору. У того за столом уже сидели Соколов и Сергеев.

– Присаживайся Александрова. – Кивнул майор.

Говорил Сергеев:

– Ночью я по шерстил в интернете и надыбал некую интересную информацию. Оказывается у Клёпкина есть старшая сестра.

– Как так, почему в деле не отмечена? – Соколов состроил вид непонимания.

– У неё девичья фамилия Усикова. Они с Клёпкиным от разных отцов. Казалось бы легкомысленная особа. – Сергеев разбросал на столе фотографии, где женщина лет сорока пяти, красуется в разных купальниках и шортах, вероятно где-то в Турции: – Но у неё бизнес, она владеет стриптиз клубом.

– Да, далеко не Венера. – Заметил Соколов, разглядывая фотографии.

– Чего не скажешь о её брате. – Сергеев бросил на стол ещё стопку фотографий.

– Позволь, это что за красавцы? – Спросил Звягинцев, разглядывая оголённых молодых людей.

– Вот он, Клёпа. – Беря одну из фотографий, сказала Серафима.

– То есть ты хочешь сказать, что наш субъект подрабатывает у сестры. – Догадался Звягинцев: – Так. Так. От трудов праведных, не наживёшь палат каменных.

– Это мужской стриптиз, для одуревших от скуки баб. Попрёмся в наглую, можем спугнуть. – Резонно заметил Соколов.

– Как говорит русская пословица, деньгами чувств не купишь, а удовольствия сколько хочешь. – И как бы подтверждая правоту своих слов: Так ведь Александрова? – Задумчиво спросил Звягинцев.

– Почему вы меня спрашиваете?

– Потому деточка, что стриптиз мужской. Ты у нас будешь отвечать за Аполлонов, призывно зовущих с эстрады, но а мы затеряемся в зале, средь скучающих дам. – Анатольевич встал из-за стола, оглядывая свой внешний вид. Его ковбойские сапоги со скошенным каблуком и джинсы, не мешало бы привести в порядок, одни постирать, другие почистить.

– Я на эту роль не подойду. – Тихим голосом заявила Серафима, стыдясь, что ей нечего надеть, для того что бы походить на одуревших от скуки дур.

– Вам бы очки и образ учительницы, вполне уместен был бы. – Неожиданно заметил Сергеев.

– Неужели в таком заведении педагоги бывают? – Удивлённо спросила Серафима.

– Кого там только не бывает, являются даже покрытые паутиной и плесенью служительницы библиотэк. – Соколов яхидно ухмыльнулся: – Как говорит Анатольевич, не родись красивой, а родись счастливо-богатой.

– Ну что, доложусь полковнику, а дальше сориентируемся на местности.

– Зачем на местности господин майор, у меня есть распечатка плана этого заведения. – И Сергеев достал из внутреннего кармана кожаной куртки, сложенный в четверо лист бумаги.

– Молодец Сергеев, так держать. – Одобрил начальник, разглядывая план.

– Не факт, что мы встретим этого киллера-стриптизёра в заведении его сестры, домой-то он не суётся. – В глазах Соколова промелькнула зависть.

– Господа офицеры, готовим нашего тайного агента под псевдонимом «Училка», к всеобщему возврату, первобытного разврата. – Звягинцев ткнул пальцем в план помещения: – Сядешь здесь, прямо перед эстрадой. Сергеев контролирует главный вход. Соколов служебный выход, я контролирую зал. Если он на эстраде, берём его голенького, не станет же он ствол в плавках прятать. Ну что, хорошая девочка, придётся стать плохой.

Наша хорошая девочка, впервые была в таком заведении. Усердному в труде человеку, не остаётся времени на развращение своей души. Серафима скромно села на высокий табурет, возле самой эстрады. Рядом сидели три разнузданных женщины, в хорошем подпитии. Они буквально вошли в раж, от хорошо сложенных, оголённых мужских тел. Казалось бы, скажи им час назад что они будут себя так вести, не поверили бы и возможно даже оскорбились. Здесь было три поколения, и судя по внешности, бабка, дочка и внучка. От одной такой догадки, у Серафимы запылало лицо.

– Ба, какой брутальный мачо, ты ему в трусы всю пенсию про совала.

– Мам, от твоих купюр, у него зад отвисает как у бабуина.

– Это бабуля ему подушку безопасности делает. – Семейка трёх поколений, буквально заходилась смехом.

– К Серафиме подсел всё ещё красивый мужчина, лет шестидесяти. Было заметно, что он уже не плохо зарядился и продолжал это делать дальше, потягивая что-то из бокала.

– Позволите угостить вас, чем-нибудь?

– Спасибо не стоит. – Серафима сидела зажав в руке две тысячи рублей, выделенные ей Звягинцевым, для нужд операции. Она бы так и продолжала держать эти деньги в руках, если бы красавец на сцене, не присел бы перед ней, оттягивая свои плавки.

– Ну ты положишь наконец, или нет? – Произнёс двусмысленно обладатель загорелого тела. Серафима сжалась словно маленькая девочка и бросила деньги, заметив словно во сне, как купюры ловко прихлопнула резинка плавок. У неё от голода стала кружиться голова. Сзади на сцене появился Пушкин с тростью и в бакенбардах.