Для писем и газет

– Что там у вас?

Формально так спросила, без огонька.

Хозяин товара сделал неопределенное движение шеей, зачем-то вздохнул и произнес:

– Это, как его… там… В общем, это улей.

– Как? – переспросила регистраторша. – Что там?

– Пчелы. Везу домой, в Харьковскую область.

Регистраторша не удивилась, только крикнула служащему:

– Валик, а ну, давай его назад!

Меланхолический аэрофлотовский Валик меланхолически снял ящик с транспортера.

Было душно и довольно противно. Пахло чем-то очень невкусным. Возле зудящих и крякающих электронных игр кучковалась стайка дегенератов.

Конечно, хозяин багажа кричал:

– Почему не положено? Где написано? Покажите! Я буду жаловаться! – И тому подобные лишенные фантазии словосочетания.

Пассажиры этого рейса, видя такое дело, тоже разделились на два лагеря. Одни кричали:

– Что это за порядки такие? Человек деньги заплатил! – И даже почему-то, – Боитесь лишний раз задницу от стула оторвать!

Другие им кричали в ответ:

– Что если это все начнут перевозить пчел и росомах, так что это будет! Особенно самолетом. Тут и так на волоске висишь!

Короче, поцапались и улетели. А маленький человек остался со своим гудящим багажом за бортом.

Далее действие переносится в кабинет дежурного по вокзалу.

– Вы с ума сошли! – кричал мужчина-дежурный, пытаясь снять тяжелый ящик с документов и графиков. – Везите поездом!

– Я уже пробовал, – убеждал человек, не давая стянуть улей на пол. – Они говорят: «Везите самолетом».

– Ну почему, почему самолетом?!

– Они говорят: «Пчелы – это крылатое племя, значит, надо самолетом!».

– Значит, по-ихнему, морских свинок надо пароходом перевозить?!..

Все это время внутри ящика то возникал, то затихал приглушенный, но грозный ропот. Дежурный, которому сегодня для полного счастья не хватало только пчел, испуганно отдергивал руку и кричал:

– Да уберите вы их отсюдова? Или я вызову милицию!

Далее действие переносится в воздушное отделение милиции.

В комнате было жарко. Ящик поместили на двух стульях, рядом, на третьем, устроился маленький пчеловод, кепка в руке. Вокруг этой скульптурной группы прохаживался милиционер в звании старшего лейтенанта и проповедовал. Авиация, учил он, быстрый и удобный вид транспорта. Она предназначена для перевозки как граждан, так и трудящихся. А пчелы, как известно из истории, являются хоть и полезными, но все же насекомыми, и занимаются сбором нектара с полей и кустов. Маленький пчеловод внимательно следил за ним, тщетно пытаясь проникнуть внутрь милицейской логики, и возражал в том смысле, что пчелы еще больше трудящиеся, если хотите знать:

– Да если бы все вы, – утверждал он, – трудились, как эти рукокрылые, так уже давно бы вся земля была заасфальтирована до дна. Но, – продолжал он, – вы, слава Богу, известные прогульщики и тунеядцы, скоро все ваши трубы сломятся и вас перекалечат. И правильно сделают!..

Далее действие переносится туда же, но двумя часами позже.

Сменивший лейтенанта опытный майор, видя, что пчеловод упорствует в желании летать самолетами Аэрофлота, брал его на испуг.

– А ну, Приходько, – кричал он куда-то в раскрытую дверь, – глянь, или не заявлена где в городе кража ящика с пчелами! Позвони в Гастрономторг, у них вчера в подсобке обнаружили триста пар кубинских лыж с ботинками, может, это ихние пчелы?!

Но пчеловод не пугался, а бил на то, что он заплатил свои последние деньги и по закону может ехать куда угодно, тем более в надлежащей упаковке.

Где-то к полуночи его взяли и вытурили вместе с ящиком. В конце концов.

Далее действие переносится на следующий день.

Маленький человек сдал свой улей в багаж и пошел с утра искать правду. Его, кстати, тоже можно понять: с одной стороны, нигде не написано, с другой стороны, а куда их девать? Если самолетом, поездом, машиной, ракетой нельзя, а пешком можно, но это 600 километров по прямой! Тут даже птица призадумается. А пчела, хоть и древний спутник человека, но неизвестно, что там ей придет в голову в темноте.

Короче говоря, в этот день он правду не нашел.

Поэтому он покормил своих животных купленным у таксиста сахаром с пепси-колой и не нашел правду и на следующий день.

На третий день, как и положено, он дошел до министра. Он верил в социальное переустройство мира и всем так и говорил:

– Я до министра дойду, он вам покажет! Потому что вы – дрова, а не люди!..

Короче, поскольку на третий день он дошел до министра, постольку именно в этот день того не было на работе. А были какие-то высокие благородные люди, которым, как ни странно, тоже приходилось доказывать, что пчелы – такие же граждане СССР, только маленькие. А эти благородные люди, как ни странно, оперировали теми же аргументами, что и аэровокзальная буфетчица Нина:

– А если ваши пчелы в воздухе прогрызут дырочку и нападут на экипаж? Тогда как? Тогда воздушное судно потеряет управление и рухнет в море! Вы отдаете себе отчет?

– Ну почему, почему они должны нападать на экипаж? За что?

– Потому что пчелы кусаются, – резонно отвечали министерские, – в щеку или за глаз!

– Так ведь собаки тоже кусаются, однако их можно!

– Ну, можно.

– Тогда напишите, что я везу много маленьких собак!

Короче, после долгого блуждания по кабинетам и ковровым дорожкам, после крика: «Никуда я отсюда не уйду! Убейте меня вместе с ними!» – на сцене появляется министр тов. Сырокопченый. Он долго и внимательно слушал маленького пчеловода, мудро кивал, говорил:

– Да вы не волнуйтесь, товарищ!

А товарищ прижимал свою фуражку к груди и говорил:

– Как же не волноваться? Пчелы ж – они как дети, им летать надо. Если б это были, например, овцы или утята, я б их вывел на травку, а то они там гудят…