Для писем и газет

Беня с Мишей заволновались:

– А может, оно не такое едкое, если, к примеру, пожарить… то есть, спалить?

– Нет, ребята, никому не спастись.

– Примочить бы тебя, падлу, что же ты раньше не сказал!

Ночь прошла спокойно. Видно, Миша с Беней осмысливали этот поворот. Наутро, улучив момент, Гена сказал Мише:

– Слышь, ты только не говори Бене, а то убьет!.. Он мне сказал, мол, чтобы тебя это самое, сам понимаешь. Мол, все равно пропадать, так лучше пускай один.

Позже это же самое он сообщил Бене, только наоборот. Горячий на расправу Беня полез тут же выяснять, как же так? Пока ослабевшие дружки катались по мху, стараясь ушибить друг друга о лиственницу, Гена отошел в сторону и побежал так, как в жизни не бегал, скользя на подъемах, задыхаясь и падая…

Через день он услышал далекий, как комариный, гудок тепловоза. Тогда он упал и уснул, не имея сил двинуться. Спал он крепко, снился ему начлагпункта Сивых. Стоял Сивых на длинных рельсах, улыбался навстречу.

В вытянутых руках лежала на одеяле хлеб-соль.

Посадил дед репку

Чего только не было на бескрайних просторах нашей бывшей Родины! А один раз было и такое.

Однажды в городе исчезла репка. Последний раз ее видели в 19.20 МСК, когда она двигалась по направлению к общежитию радиолампового завода, где и была сугубо съедена втроем.

Итак, в городе исчезла репка. Первым это обнаружил пенсионер Козлов. Он зашел в магазин глянуть, что там еще исчезло, и выскочил с криком:

– Ага, репка исчезла!

Через две недели ему ответили 40 редакций, три обозревателя, Академия сельхознаук и ведущая телепередачи «Музыкальный киоск». Они устно и письменно заверили пенсионера Козлова, что репка вот-вот вернется на стол трудящихся, а сейчас специально для вас прозвучит романс Эдварда Грига на слова П. И. Чайковского из балета «Не уезжай ты, мой голубчик!»

Это присказка.

Как-то семья Михайловых в полном сборе трапезовала субботним вечером, когда старший Михайлов прочел эти бодрые ответы на запрос трудящегося пенсионера Козлова. Михайлов отложил прессу набок и проговорил, ни к кому в частности не обращаясь:

– Дожились, репки и той нету!

Остальные Михайловы невнимательно приняли это к сведению, поскольку как раз делили мясное. Надо заметить, что старший, например, Михайлов прожил без репки 63 года. Старшая Михайлова прожила без репки 58 лет. Дочка старших Михайловых Лиля прожила без репки 34 года. Зять Михайловых Славик – примерно столько же плюс три года службы в Забайкальском ВО.

Самый младший Михайлов, Алик, уступающий по объему нижних бедер только старшей Михайловой, вообще не имел понятия, что есть такой злак, поскольку сказку «О рыбаке и репке» проскочил, сразу увлекшись импортными журналами с антипедагогическими картинками.

Итого, семья Михайловых прожила в общей сложности без репки 218 лет. Тем не менее, репка исчезла. Город встретил это спокойно, организованно, только на рынке на всякий случай цена на редиску подскочила вдвое.

Но беда не ходит одна.

Как-то неделю спустя Лиля Михайлова вернулась из НИИ членовредительства, где она несложно работала, вытащила из портфеля отпечатанные на машинке листочки и сказала: «Вот!». Выяснилось, что в Ташкенте один кандидат наук, некто Суриков В.А., посвятил диссертацию, а потом и жизнь на изучение скромной репки и доказал, что эта самая скромная репка есть не что иное, как наш жень-шень! По количеству полезных ископаемых. А в отдельных случаях и превосходит своего знаменитого собрата по корнеплодству. Были на этих листках таблицы-сравнения, выводы, прогнозы, и даже подтверждения полезности репки из народных источников. Например, Илья Муромец, как известно, сидя на печи, питался исключительно репкой, спускаясь только в туалет или за спичками. Просидев же на репке 30 лет и 3 года, вскочил на богатырского коня – и только его и видели! В конце прилагался список болезней числом в 250, которые, как доказано, легко одолеваются отваром, припарками, а также выкатыванием сырой репки по животу.

Лиля Михайлова стала зачитывать список с комментариями. Дойдя до пункта «мужская сексуальная меланхолия», она остановилась и значительно посмотрела на мужа.

Еще через неделю пытливые журналисты разыскивали кандидата Сурикова. Им оказался пугливый дремучий мужчина, от которого даже сквозь экран телевизора страшно разило чесноком. Он подтвердил все напечатанное, присовокупил добавочные факты, сообщив в конце, что имеет достоверные сведения о связи репки с Космосом, которые пока боится обнародовать.

Страна заволновалась окончательно.

Дело, как всегда, подогревали слухи. Например, один подросток упал с 14 этажа, думали – уже все, но тут соседка снизу дала ему понюхать натертой репки, он встал без единой царапины, закончил школу, и его даже уже посадили. Говорили еще, что если выпить бутылку водки, но запить отжатым соком репки, то можешь дуть в эту милицейскую трубочку, как Дюк Эллингтон, – они перед тобой извинятся и еще спасибо скажут. Короче, прав, говорили, оказался Суриков. Репка спасала от всего, включая облысение, размягчение мозга и срыв беременности до четвертого месяца.

Но беда заключалась в том, что репки-то не было!

Это вторая присказка.

Жил да был в одной деревне Дедка. Тоска дремучая. Он развлекался тем, что смотрел по ТВ ритмическую гимнастику, стараясь подбирать на гармони бешеные ритмы эпохи. Однажды Бабка прервала это увлекательное занятие словами:

– Слышь, старый, чего в газете пишут!

Дедка неохотно выключил ТВ, протер портянкой гармонь, потом очки и прочел: «Неужели доживем до того, что будем закупать дефицитную репку в Таиланде?» Дедка углубился в статью, затем почесал руку и резюмировал:

– Надо помочь труженикам города.

С этими вещими словами он бросил коту огурец и вышел вон.

Итак, посадил дед репку. Выросла репка большая-пребольшая. Массивная. А убирать, естественно, некому. Из цепи Дедка–Бабка–Внучка–Жучка–Кошка–Мышка выпало звено в лице Внучки, которая однажды ушла в город и не вернулась. И уже не вернется. И вот парадокс развитого социализма: с одной стороны, страна задыхается без репки, с другой – вот она, репка, большая-пребольшая, массивная. В общем, надел Дедка пиджак с планками и густой медальной россыпью, пошел, куда следовает, и сказал неприятные слова, не глядя на лица.

И город в который раз решил помочь селу!

Первыми приехали шефы того колхоза, при котором был закреплен Дедка. Какой-то институт. Шефы приехали на двух автобусах, увидели репку, заохали! Женщины ходили вокруг репки, как на Танины именины, всплескивали руками, горготали, вспоминали случаи. Когда припекло, они разделись до вяловатого тела, приклеили на нос подорожник и стали против солнца, раскинув руки с провисающими подмышками. Затем покушали, кто что привез, попели, сели в автобус и газанули.

По дороге догнали своих, которые возвращались с кошелкой колхозных яиц.

Вторым был Ресторантрест.

Ресторантрест выгрузился, невнимательно осмотрел репку, потом местность, потом приготовили, сервировали, пригласили Дедку и… загудели. Потом разбрелись по кустам парами, а оставшийся без пары Ваня Коган приставал к Дедке: за что тот убил Чапаева?

– Что он тебе сделал?

Как Дедка ему ни доказывал, что в глаза не видел Чапаева, только в одноименном кинофильме, а имеет на совести лишь двух комсомолок 30-х, которым обещал жениться, да так и не успел, война помешала.

Под вечер собрались, попрощались и газанули.

По дороге подобрали своих, которые возвращались с убитой дичью в виде большой вязанки колхозных утей.

Третьей была агитбригада из области. Двадцать мускулистых ребят и отважных девчат пели частушки, показывали остроумные сценки в парикмахерской, убеждали Бабку, что Бога нет. По личной просьбе Дедки девчата исполнили ритмическую гимнастику, потом покушали, выпили, собрались, попрощались и уехали в Белоруссию.

По дороге подобрали своих, которые возвращались с колхозными телками, Любой и Светой. Попрощавшись и пообещав писать каждый день, они вскочили в машину и рванули вдаль с песней «Есть и ситцы и парча!».

Жить стало гораздо веселей и даже как-то разухабистей.

Но дело, меж тем, стояло. И репка, между прочим, как бы поняв свою значимость, с каждым днем перла из земли могущественные женские бока и была похожа на застоявшуюся невесту в ожидании суженого.

Дедка бегал, звонил, кричал в трубку:

– А? Говорите громче!…Так когда ждать-то?!.. А холода ударят!.. А? С кем я разговариваю?.. Нет, вы скажите свою фамилию, я запишу!