Производство по делам о банкротстве в арбитражном суде

Несмотря на известную близость гражданской процессуальной и уголовно-процессуальной форм вообще и применительно к делам о банкротстве, они различны. Решающим фактором, обусловливающим это различие, являются особенности предмета судебной деятельности, которые соответствующим образом влияют на формирование существенных черт гражданского и уголовного судопроизводства: их задач, принципов, структуры правовых институтов, мер ответственности и т. п.[99 - Юридическая процессуальная форма: теория и практика / Под ред. П. Е. Недбайло и В. М. Горшенева. М., 1976. С. 181–183.]

Гражданский процесс возникает в связи с гражданско-правовым спором или иной правовой ситуацией, когда охраняемый законом интерес лица требует применения формы судебной защиты. При этом гражданский процесс, как правило, возникает лишь по инициативе заинтересованного лица (ст. 3, 4 ГПК РФ, ст. 4 АПК РФ, ст. 7 Закона о банкротстве), в частности, с момента принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом. Индивидуальный интерес субъекта является решающей основой процесса, поэтому гражданское судопроизводство вообще не знает стадии предварительного следствия. Уголовный процесс возникает в связи с соответствующими преступлениями. Совершение преступления требует немедленного реагирования со стороны государства. Уголовно-процессуальная форма начинает применяться с момента совершения преступления, и в результате этого система уголовно-процессуальных стадий начинается со стадий возбуждения дела, дознания и предварительного следствия.

Возникает вопрос, каким образом отмеченные основные различия уголовного и гражданского судопроизводства проявляются в делах, связанных с банкротством? Обратимся к дореволюционной литературе, в которой эти вопросы активно обсуждались.

Г. Ф. Шершеневич писал, что «банкротство составляет преступное действие, совершенное несостоятельным должником, а потому оно предполагает несостоятельность. Однако не следует искать причинной связи между преступными действиями и несостоятельностью, необходимо только одновременное существование… Отсутствие несостоятельности исключает возможность банкротства»[100 - Шершеневич Г. Ф. Конкурсное право. Казань, 1898. С. 474.].

В соответствии с другой точкой зрения, нашедшей отражение в зарубежном, в частности французском, законодательстве того периода, которую приводит Г. Ф. Шершеневич, «уголовное преследование нисколько не связано решением гражданского суда, один факт прекращения платежей с наличностью преступных признаков вполне достаточен для его возбуждения. Всякое преступление должно быть преследуемо немедленно по обнаружении его, независимо от гражданских его последствий. Так как объявление несостоятельности зависит от просьбы кредиторов, то уголовное преследование преступления, не относящегося к разряду частных, стояло бы в зависимости от воли потерпевших»[101 - Шершеневич Г. Ф. Конкурсное право. Казань, 1898. С. 475.].

Аналогичных взглядов придерживались и другие юристы того времени. Так, Н. А. Тур писал: «…предварительное обсуждение в порядке конкурсного производства вопроса о виновности должника в простом или злостном банкротстве, с одной стороны, совершенно излишне усложняет конкурсное производство, с другой, без всякого основания стесняет преследование должника в порядке уголовного производства»[102 - Тур Н. А. Пересмотр постановлений о несостоятельности. СПб., 1896. С. 93–94; см. также: Трайнин А. Несостоятельность и банкротство. СПб., 1913. С. 33–37.].

Возражая против этой точки зрения, Г. Ф. Шершеневич отмечал, что если предоставить уголовному суду решать вопрос о наличии несостоятельности независимо от гражданского суда, то возможно столкновение двух юрисдикций, когда лицо, относительно которого гражданский суд отверг наличие несостоятельности, будет осуждено как банкрот уголовным судом, и, наоборот, когда лицо, признанное несостоятельным гражданским судом, будет освобождено от уголовного преследования, несмотря на обнаружившиеся признаки банкротства. Поэтому необходимо подчинить уголовное преследование предварительному объявлению лица несостоятельным со стороны гражданского суда. Кроме того, гражданский суд гораздо более компетентен в вопросах несостоятельности, нежели уголовный.

В зарубежном законодательстве того времени вопрос о свойстве несостоятельности и о наличии в ней признаков банкротства составлял предмет уголовного процесса, независимо от гражданского процесса. Гражданский суд лишь сообщал в необходимых случаях о несостоятельности того или иного лица прокурору.

В соответствии с российским законодательством того периода возбуждение уголовного преследования за простое или злостное банкротство было поставлено в зависимость от предварительного признания соответствующего свойства несостоятельности гражданским судом.

В современном зарубежном законодательстве, как уже отмечалось, понятия «несостоятельность» и «банкротство» довольно четко разводятся. Так, в США лицо, в отношении которого возбуждено гражданское судопроизводство по делу о несостоятельности, во время производства считается несостоятельным, а после судебного решения может быть признано банкротом со всеми вытекающими последствиями. По мнению В. В. Степанова, целесообразно было бы использовать американский вариант сочетания несостоятельности и банкротства и в российском законодательстве[103 - Степанов В. В. Несостоятельность (банкротство) в России, Франции, Англии, Германии. М., 1999. С. 13–14.].

Рассмотрим, как решается этот вопрос в современном российском законодательстве?

Сравнительный анализ ст. 10, 24, 29, 55 Закона о банкротстве, ст. 14.12 КоАП РФ и ст. 196, 197 УК РФ свидетельствует о следующем.

Во-первых, сами признаки правонарушений, связанных с фиктивным и преднамеренным банкротством, в названных законах отличаются друг от друга. Будучи различными по природе правонарушениями (гражданскими, административными, уголовными), соответствующие составы и их последствия сформулированы в разных законах. Таким образом, законодатель занял здесь более последовательную позицию, чем в Законе о банкротстве 1998 г., содержавшем определения фиктивного и преднамеренного банкротства. Новый Закон о банкротстве не содержит определений этих понятий, но указывает на признаки гражданских правонарушений и их последствия (ст. 10).

Во-вторых, из анализа указанных выше статей Закона о банкротстве следует, что обязанность выявлять признаки преднамеренного и фиктивного банкротства, а также обстоятельства, ответственность за которые предусмотрена п. 3 и 4 ст. 10 Закона о банкротстве, возложена на арбитражных управляющих, реализующих те или иные процедуры банкротства. При этом арбитражные управляющие руководствуются Правилами проверки наличия признаков фиктивного и преднамеренного банкротства, утверждаемыми Правительством РФ (ст. 29 Закона о банкротстве).

Установив эти признаки и размер ущерба, связанного с фиктивным банкротством, арбитражный управляющий докладывает об этом собранию кредиторов, сообщает в форме отчета арбитражному суду, представляет материалы прокурору с целью решения вопроса о возбуждении уголовного дела. Уже из этого следует, что уголовное производство может быть возбуждено независимо от решения арбитражного суда по делу о несостоятельности.

Кроме того, данный вывод подтверждается тем, что установление фиктивного банкротства означает отсутствие оснований для признания должника несостоятельным. В соответствии со ст. 55 Закона о банкротстве арбитражный суд отказывает в признании должника банкротом, если установит, что заявление о признании должника банкротом подано им при наличии возможности удовлетворить требования кредиторов в полном объеме или должник не принял мер по оспариванию необоснованных требований заявителя.

Вывод о независимости уголовного и гражданского судопроизводств по делам о банкротстве можно сделать также в связи с анализом норм о преднамеренном банкротстве. Выявление признаков преднамеренного банкротства (в отличие от ситуации с фиктивным банкротством) не является основанием для отказа в признании должника банкротом. Однако факт признания арбитражным судом должника несостоятельным не является необходимым основанием для возбуждения уголовного судопроизводства по делу о преднамеренном банкротстве.

Следует согласиться с М. В. Телюкиной[104 - Телюкина М. В. Актуальные вопросы юридической практики // Юрист. 1997. № 12. С. 45.] в том, что прекращение производства по делу о банкротстве прекращает гражданско-правовые последствия, т. е. последствия признания лица банкротом, но не последствия преднамеренного банкротства. Уголовно-правовое преследование лиц, виновных в банкротстве, должно продолжаться и после окончания гражданского судопроизводства по делу о несостоятельности.

Таким образом, производство в арбитражном суде по делу о банкротстве и его исход не являются необходимыми основаниями для производства по уголовным делам о фиктивном и преднамеренном банкротстве.

§ 5. Трансграничная несостоятельность

Правовое регулирование несостоятельности в разных странах существенно отличается[105 - Системный анализ национальных моделей правового регулирования несостоятельности дан в работах В. В. Степанова и Л. П. Ануфриевой (см.: Степанов В. В. Несостоятельность (банкротство) в России, Франции, Англии, Германии. М., 1999. С. 77–171; Ануфриева Л. П. Международное частное право. В 3 т. Т. 3. М., 2001. С. 11–21).]. Эти различия могут касаться критериев несостоятельности; круга лиц, которые могут быть признаны несостоятельными; процедур банкротства, применяемых к должнику; особенностей банкротства отдельных категорий должников; правил судебного разбирательства дел о банкротстве; многих других сторон отношения несостоятельности.

В условиях интернационализации экономики разных стран, когда несостоятельный должник и кредиторы имеют разную национальную принадлежность либо имущество несостоятельного должника, на которое обращается взыскание кредиторов, находится в разных странах, различия национальных систем правового регулирования несостоятельности являются серьезным препятствием для урегулирования отношений, связанных с признанием должника банкротом и удовлетворением требований кредиторов. Возникает проблема трансграничной, или международной, несостоятельности (банкротства).

Легальное определение понятия трансграничной несостоятельности отсутствует. Комиссией ООН по праву международной торговли (ЮНСИТРАЛ) понятие трансграничной несостоятельности истолковано как ситуация, когда активы должника размещены более чем в одном государстве или когда в производство о несостоятельности вовлечены иностранные кредиторы должника[106 - См.: Леонтьева Е. А., Бахин С. В. Международно-правовая унификация регулирования трансграничной несостоятельности // Журнал международного частного права. 2001. № 4. С. 15.].

Трансграничная несостоятельность – это институт международного частного права, регулирующий отношения, в которых участвуют несостоятельный должник и иностранные кредиторы, либо имущество несостоятельного должника находится в разных государствах. Л. П. Ануфриева, формулируя суть явления в данном случае, подчеркивает, что, как и во всех других ситуациях, подпадающих под сферу действия международного частного права, отношение должно характеризоваться проявлением юридической связи с правопорядками различных государств[107 - Ануфриева Л. П. Международное частное право. В 3 т. М., 2001. С. 9.].

Методы регулирования трансграничной несостоятельности. В настоящее время отсутствует единообразное международное правовое регулирование трансграничной несостоятельности. Поэтому обычно возбуждаются независимые производства по делам о банкротстве должника в соответствующих странах или в зависимости от политической и правовой близости стран предпринимаются бессистемные попытки урегулирования долгов на основе принципа взаимности.

Так, в соответствии с Законом о банкротстве российским и иностранным кредиторам, участвующим в производстве по делу о банкротстве, предоставляются равные права, решения иностранных судов по делам о банкротстве могут быть признаны в России на началах взаимности (п. 5, 6 ст. 1).

Сходное правило содержится во Вводном законе к германскому Закону о несостоятельности, предусматривающем, что германские суды могут признавать иностранные судебные решения в отношении активов, находящихся на территории Германии (п. 1 ст. 102). Признание иностранных производств не исключает открытия в Германии отдельного производства о банкротстве, которое будет ограничено активами, находящимися в Германии.

Законодательство Франции также предусматривает возможность для французских кредиторов при наличии активов на территории страны открывать производство о банкротстве в отношении любого должника.

Законодательства Англии и США допускают возможность возбуждения производства о несостоятельности в отношении иностранных компаний[108 - Степанов В. В. Несостоятельность (банкротство) в России, Франции, Англии, Германии. М., 1999. С. 177–180.].

Такое различие в подходах к регулированию трансграничной несостоятельности в разных странах не способствует эффективному решению проблемы, разбирательства дел затягиваются, активы должника распыляются, страдают интересы иностранных кредиторов и мировая экономика в целом.

Необходимо скорейшее создание единого международного правового механизма для решения проблем трансграничной несостоятельности, а также разработка международных соглашений о трансграничной несостоятельности.

При этом в качестве универсального метода регулирования трансграничной несостоятельности может быть использован метод единого производства, в соответствии с которым производство по делу о несостоятельности возбуждается и реализуется в одном месте (в домицилии должника или в месте ведения основного бизнеса).

В отличие от метода параллельных производств, который в настоящее время так или иначе проявляет себя в решении проблем трансграничной несостоятельности, метод единого производства имеет явные преимущества: применяются единые правила производства, все активы должника учитываются в одном месте, все кредиторы участвуют в процедурах на равных условиях. Следует учесть также, что при современном развитии информационных технологий всем кредиторам могут быть предоставлены адекватные возможности участия в иностранном производстве[109 - Степанов В. В. Несостоятельность (банкротство) в России, Франции, Англии, Германии. М., 1999. С. 174–176.].

Источники регулирования трансграничной несостоятельности. Попытки регулирования трансграничной несостоятельности на двусторонней основе предпринимались странами, имеющими прочные экономические связи, на протяжении не одного десятка лет. В частности, такие соглашения были заключены Францией с рядом стран (в 1869 г. с Швейцарией, в 1889 г. с Бельгией, в 1930 г. с Италией, в 1950 г. с Монако, в 1979 г. с Австрией). В такого рода соглашениях договаривающиеся страны обычно придерживались традиций международного частного права (принципа единого производства) и закрепляли принцип взаимного признания иностранных судебных решений, признания юрисдикции домицилия или места основного ведения бизнеса, полномочий иностранного ликвидатора (управляющего)[110 - Степанов В. В. Несостоятельность (банкротство) в России, Франции, Англии, Германии. М., 1999. С. 186.].

Неоднократно предпринимались попытки достичь соглашения между большим количеством стран по разработке универсальных международных конвенций. Однако в этих случаях, как правило, не удавалось достичь согласия в отношении действия принципа единого производства в регулировании трансграничной несостоятельности, поскольку сразу начинал проявляться принцип параллельных национальных производств. Так, Гаагской конференцией по международному частному праву была подготовлена Конвенция о банкротстве (1925 г., в силу не вступила). Специальный раздел, посвященный регулированию трансграничной несостоятельности, был включен в Кодекс Бустаманте (1928 г.). Известна также Конвенция Северных стран о банкротстве (1933 г.). В течение многих лет разрабатывается Конвенция о банкротстве в рамках Бенилюкса. Организацией по гармонизации коммерческого права стран Африки (ОГАДА) принят Единообразный закон о несостоятельности (1999 г.). Американским институтом права были подготовлены проекты документов по упорядочению решения проблем трансграничной несостоятельности.

Особо следует остановиться на решении проблем трансграничной несостоятельности в следующих международных актах: Европейской конвенции о трансграничной несостоятельности 1960 г.; Европейской конвенции о некоторых международных аспектах банкротства 1990 г.; Конвенции Европейского Союза о трансграничной несостоятельности 1995 г.; Соглашения о трансграничной несостоятельности, подготовленного комитетом J; Типового закона ЮНСИТРАЛ о трансграничной несостоятельности 1997 г.; модели регулирования трансграничной несостоятельности в СНГ.

Проект Европейской конвенции 1960 г. был основан на принципе единого производства. В нем предусматривалось взаимное признание производства о несостоятельности. Предполагалось, что возбуждение производства о несостоятельности в одном из договаривающихся государств исключает открытие аналогичных производств в других государствах. В силу амбициозности этого проекта, его несоответствия реальному положению вещей соглашения между государствами достигнуто не было.

Европейская конвенция о некоторых международных аспектах банкротства (далее – Конвенция 1990 г.) была подписана в Стамбуле 5 июня 1990 г.[111 - См.: Внешнеэкономическая деятельность: международное частное право и российское законодательство. Сборник нормативных документов / Сост. Н. Ю. Ерпылева. М., 1997. С. 708–723.] Эта Конвенция уже не опирается на принцип единого производства. Ее основными идеями являются взаимное признание полномочий ликвидатора (конкурсного управляющего), особенно в отношении сбора активов, и допущение параллельных (вторичных) производств в других договаривающихся государствах, в которых должник имеет существенные активы.

Основное производство открывается в государстве, где должник имеет центр деловой активности. Центром деловой активности для юридических лиц, если не предусмотрено иное, считается место нахождения руководящих органов управления. В рамках параллельных производств подлежат удовлетворению требования, обеспеченные имуществом должника, и иные требования приоритетных кредиторов (требования работников, налоговых органов и т. п.).

Для признания полномочий иностранного ликвидатора в договаривающемся государстве он должен опубликовать сообщение о наличии у него соответствующих полномочий. После такой публикации приоритетные кредиторы по законодательству государства, где открыто вторичное производство, могут заявлять свои требования к должнику в течение двух месяцев. По истечении этого срока иностранный ликвидатор вправе осуществить свои полномочия в отношении оставшихся активов должника, которые поступают в конкурсную массу основного производства. Остальные кредиторы также могут заявить свои требования во вторичном производстве, но их требования будут рассматриваться только при распределении конкурсной массы в основном производстве.

Конвенция 1990 г. до сих пор не вступила в силу, так как не набрала необходимого числа ратификаций.

Конвенция Европейского Союза о трансграничной несостоятельности принята 23 ноября 1995 г. (далее – Конвенция 1995 г.)[112 - International Legal Materials (1996). N 1223.]. Конвенция относится только к сотрудничеству по вопросам банкротства в рамках ЕС и не распространяется на отношения государств – членов ЕС с третьими государствами. В ней максимально совмещаются методы единого производства и вторичных производств, обеспечивается система взаимодействия указанных производств при трансграничной несостоятельности. В соответствии с Конвенцией любое производство, открытое судом на территории ЕС, автоматически признается на территории всех остальных членов ЕС.

Основное производство открывается там, где должник имеет центр деловой активности. Центр деловой активности понимается так же, как и в Конвенции 1990 г. Признание основного производства на территории всех членов ЕС означает распространение действия этого производства на другие государства – члены ЕС.

Признание основного производства на всей территории ЕС не исключает возможности открытия вторичных производств в государствах – членах ЕС, в которых должник имеет свое учреждение или ведет деятельность. Вторичное производство ограничивается активами, находящимися в соответствующем государстве. Вторичное производство может быть возбуждено раньше основного, если по праву государства вторичного производства условия для открытия производства наступили, а в госудрстве основного ведения бизнеса (возможного основного производства) такие условия еще не наступили. Однако после возбуждения основного производства конкурсный управляющий основного производства имеет право требовать приостановления вторичного производства, если это будет способствовать увеличению активов или необходимо для заключения мирового соглашения.

Подчиняя вторичные производства основному, Конвенция обеспечивает координацию между ними. При этом вторичное производство не является специальным типом производства, а представляет собой обычное производство по делу о банкротстве, к которому применяется национальное законодательство о банкротстве, если иное не установлено Конвенцией.

Таким образом, применимым правом в производствах о несостоятельности является право государства, возбудившего соответствующее производство (национальное право). При этом активы должника, находящиеся за пределами государства, в котором возбужено производство, этим производством не затрагиваются. Конвенция 1995 г., в отличии от Конвенции 1990 г., допускает во вторичное производство лишь тех кредиторов, чьи требования признаны в основном производстве. В каждом вторичном производстве вся конкурсная масса распределяется в очередности, предусмотренной национальным законодательством. Оставшееся имущество (обычно его не остается) передается в конкурсную массу основного производства.

В Конвенции 1995 г. используется подход германского Закона о несостоятельности: все процедуры банкротства начинаются как ликвидационные (конкурсное производство), а затем, в зависимости от обстоятельств, дела могут трансформироваться в реабилитационные процедуры либо может быть заключено мировое соглашение. Применение такой схемы (обязательное требование для вторичных производств – быть ликвидационными) связано с желанием разработчиков не допустить конкуренции прореабилитационных национальных законодательств с прокредиторскими[113 - Степанов В. В. Несостоятельность (банкротство) в России, Франции, Англии, Германии. М., 1999. С. 189.].

Конвенция 1995 г. в силу не вступила. Для этого необходимо, чтобы все государства – члены ЕС подтвердили свое участие в Конвенции. К настоящему времени свое участие в Конвенции подтвердили все, кроме Англии.

Проект Соглашения о трансграничной несостоятельности, подготовленный комитетом J[114 - Конкордат по международной неплатежеспособности. Международная ассоциация адвокатов. 1995.], также построен на идее комбинированного подхода к использованию методов единого и параллельных производств. Согласно проекту, центральный форум, юрисдикция которого определяется местом ведения основной деятельности должника, призван координировать сбор и управление активами несостоятельного должника. В рамках параллельных (вторичных) производств по правилам национального законодательства о банкротстве удовлетворяются только требования кредиторов, обеспеченные залогом имущества должника, и иные приоритетные требования. Оставшиеся активы должника переводятся в центральный форум. Обычные (не приоритетные) кредиторы должны заявлять свои требования к должнику в центральном форуме. Производство в центральном форуме, очевидно, осуществляется по правилам государства центрального форума и признается во всех договаривающихся государствах.

Типовой закон ЮНСИТРАЛ о трансграничной несостоятельности (далее – Модельный закон)[115 - Комиссия Организации Объединенных Наций по праву международной торговли. Доклад рабочей группы. Проект типового соглашения ЮНСИТРАЛ о трансграничной несостоятельности. Вена, 1997.] был подготовлен ЮНСИТРАЛ в тесном сотрудничестве с Международной ассоциацией специалистов по вопросам несостоятельности (ИНСОЛ) в 1997 г. Модельный закон имеет достаточно узкую направленность, он рассчитан на ситуации, когда большинство кредиторов находится в одном государстве, а активы распределены в нескольких. При равномерном же распределении активов и кредиторов в нескольких странах закон способен регулировать в основном лишь информационный обмен между судами и компетентными органами, а также предоставление информации иностранным кредиторам[116 - Степанов В. В. Несостоятельность (банкротство) в России, Франции, Англии, Германии. М., 1999. С. 192.].