Дитё

Посмотрев наверх, я понял, что вижу совершенно чистое небо, это заставило меня оглядеться.

Внимательного осмотра в бинокль хватило, чтобы понять, что я оказался в эпицентре урагана, так называемом «оке». Еще в прошлой жизни я смотрел фильм о чем-то подобном, и сейчас хотя бы понимал, где нахожусь. Со всех сторон меня окружала стена грозовых туч, где бушевали ветер и дождь, но в эпицентре было довольно тихо, так что, подняв паруса, я направился подальше от стены, из которой меня выбросило в «око».

«М-да, вот никак не думал, что попаду в эпицентр урагана. Блин, да я вообще не думал куда-нибудь попадать. О, а это что там? Что еще за херня?» – Скинув плотный прорезиненный плащ, в котором на солнце меня стало уже довольно сильно припекать, и достав из ящичка бинокль, стал разглядывать непонятный мне предмет.

– Мне кажется, или это подводная лодка? Да нет, хоть и далеко, но вроде лодка. Хотя рубки не видно. Надо подойти поближе, – решил я вслух и, посмотрев на обмякшие без ветра паруса, вспомнил, что в «оке» обычно бывает полный штиль, поэтому, убрав их, завел двигатель, включил полную скорость и направил «Ласточку» к подводной лодке, решив разобраться с разрушениями на яхте попозже.

При приближении подлодка становилась все «страньше и страньше», как сказала бы одна девочка из Зазеркалья. Снова достав бинокль, я понял, что ошибся, это была не лодка, а перевернутое вверх килем большое судно. Взобравшись на рубку, я снова огляделся, и мне показалось, что левее еще что-то темнеет, но возможностей бинокля не хватило разглядеть, что это, слишком большое было расстояние.

Спрыгнув обратно на палубу, я спустился в рубку и, сняв с держателя микрофон рации, сказал:

– Внимание, яхта «Ласточка», меня кто-нибудь слышит?

Ответа не было. Кроме сильных статических помех, не было ничего. Эфир молчал. Крутя ручки настройки, я повторял одно и то же, но ответа так и не дождался. Повесив микрофон на место, поднялся на палубу и, пройдя на нос яхты, всмотрелся в заметно приблизившееся перевернутое судно.

«Большое, очень большое. Кстати, никаких предметов в воде я не вижу, а ведь они должны быть. Это означает что? А то, что перевернуло судно далеко отсюда и принесло в „око“ уже в таком виде. И если вспомнить фильм „Посейдон“, то уверен, что живые внутри должны быть, просто обязаны!»

Вернувшись в рубку, я убавил ход, и когда приблизился к покрытому ракушками корпусу, который лизали некрупные волны, то вообще вырубил дизель. Сбросив на воду плавучий якорь, чтобы «Ласточку» не отнесло далеко, я стал готовить к спуску лодку. Отцепив её с кронштейнов и заметив, что один из них надломан непогодой, с трудом спустил лодку на воду. Повезло, что с лодкой все было в порядке, как и с мотором. Я бросил на пол молоток, взятый из ремкомплекта, и, дав газу, понесся к корпусу судна. Близко подплывать к корпусу я опасался, из-за того что резиновую лодку могло повредить об острые грани ракушек, налипших на корпус. Поэтому, подплыв, я уцепился за одну из крупных ракушек рукой, не давая лодке прикасаться к ним, и, прыгая на волне, стал долбить молотком по корпусу.

Подолбив в течение минуты, убрал молоток и прислушался, но ничего кроме шума волн о корпус не услышал. И хотел было уже облегченно вздохнуть, как на грани слышимости до меня донесся едва слышимый стук, причем, судя по звуку, били уже с той стороны.

«Вот блин, а? Все-таки придется нырять. Ну что же мне за наказание такое, то одно, то другое?!»

Лезть в темную воду, на глубину, мне категорически не хотелось. Одно дело – плавать в водолазном снаряжении где-нибудь у берега райского острова, в великолепной красоте рифовых островов, и совсем другое – нырять на неизвестную глубину. Я представил, какое тут расстояние до дна, и от этой мысли меня бросило в дрожь.

«Да ну на фиг, не думать, не думать. А может, там вообще американцы? Короче, если там они, то я этот перевертыш не видел, типа не заметил!»

Подплыв к корпусу обратно, так как меня уже отнесли волны, я, подумав, переплыл на другую сторону. После чего снова уцепился за одну из ракушек и стал морзянкой, международным кодом, отстукивать вопросы.

«Сколько вас?»

«Помогите, нас семнадцать».

«Кто вы?»

«Русские, сухогруз „Абхазия“».

– Класс, это надо же встретить в открытом море соотечественников! – пробормотал я и понял, что нырять все-таки придется.

«Как мне до вас добраться? У меня есть водолазное снаряжение».

«Через камбуз, там коридор!..»

Вернувшись на «Ласточку», я начал готовить снаряжение. Заведя двигатель, стал заправлять баллоны воздухом с помощью компрессора. И пока они заправлялись, надел водолазный костюм и приготовил второй, аккуратно его свернув. Дождавшись, пока баллоны заправятся, уложил оба в лодку вместе с поясами утяжеления и ластами, спустился в лодку и, заведя мотор, погнал к корпусу.

Облачившись в снаряжение, я плюнул на стекло маски и, прополоскав ее соленой морской водой, надел. После чего вставил в рот загубник и нырнул спиной в воду. Вывернувшись в пузырях воды лицом вниз, я несколько секунд метрах в трех от поверхности плавал без движения, привыкал, после чего, вынырнув, подхватил с лодки веревку, привязанную к запасному баллону и свертку с вещами. Привязав ее к поясу, нырнул обратно, баллон и снаряжение потянулись теперь за мной на расстоянии двух метров.

Не включая подводный фонарь, – солнце и так хорошо освещало судно, – я поплыл к проему окна радиорубки. Найдя рядом незапертую дверь, открыл ее, втиснулся вовнутрь, втянул вещи, и, следуя плану, который успел выучить после «разговора» со старпомом, направился по коридору к камбузу. Было забавно плыть по перевернутому вверх дном судну. При ярком свете фонаря было как-то непривычно видеть палубу наверху, а плафоны освещения внизу.

Оттолкнув плавающие диванные подушки, я внезапно увидел перед лицом чью-то руку, слегка покачивающуюся в воде. Покрутив фонарем туда-сюда, я понял, что рука принадлежит одному из погибших моряков, который не успел укрыться в помещении, где был воздух.

«Извини, браток, но нужно спешить, пока еще есть живые!»

Взяв матроса одной рукой за пояс, я затолкал его в открытый проем какого-то помещения, освобождая коридор, и поплыл дальше. Вскоре я достиг лестницы и, цепляясь за перила, проплыл наверх судна, если судить по тяготению, и вниз, как было запланировано конструкторами, и вынырнул в свободном от воды лестничном проеме, где меня уже ждали несколько человек.

Двое из них сразу же прыгнули в воду и помогли мне вылезти на сухое место.

Сняв маску, я, ухмыляясь, посмотрел на удивленных моряков, они никак не ожидали увидеть фактически подростка.

– Ну что, товарищи матросы, не ожидали увидеть соотечественника, да еще и пацана, а? – спросил я с улыбкой.

– Не ожидали, – кивнул старший из них, с нашивками старпома на когда-то белой форменной рубашке.

– Не ожидали, а я пришел! – ответил я, крутя вентиль снятого баллона, чтобы перекрыть выход воздуха. Брезгливо принюхавшись, спросил: – А чем это у вас так пахнет?

– Углекислота, да и вынужденный туалет неподалеку, – ответил старпом, причем было видно, его что-то гложет.

– А в воду не догадались ходить, не было бы такого запаха? – поинтересовался я, зажимая нос.

– Не догадались, – кивнул старпом, и тут раздался странный скрежещущий звук.

– Нужно торопиться, сколько зараз можно вывести людей? – быстро спросил он меня.

– Трех, один со мной, другой на прицепе с выбранным вами водолазом, – так же быстро ответил я и спросил: – А что это было?

– Груз распирает, – ответил старпом и махнул рукой в сторону, где было едва видимое освещение от полусевших фонариков. – Скоро обшивку может порвать, и все, амба.

– А что за груз? – спросил я, помогая одному из моряков натягивать водолазный костюм.

– Рис!

Я представил себе, как в трюм, полный риса, попадает вода, и мне сразу поплохело. Поэтому, прикинув время, быстро спросил:

– И сколько же вы перевернутыми бултыхаетесь?

– Больше десяти часов… Да давайте быстрее! – крикнул он кому-то в темноту.

– Понятно… и потом вас вынесло в «око», – прикинул я вслух, судя по всему, времени практически не оставалось.

– Какое «око»?

– Мы в эпицентре урагана, вокруг нас так называемое «око», – пояснил я.

Моряки сразу начали материться, пока на них не рявкнул старпом. В это время к нам подошли две женщины лет по сорок, с опухшими от слез лицами.

– Наш повар и официантка, по совместительству библиотекарь, их нужно вывести первыми.

– Нужно, так выведем, – ответил я, показывая матросу, как пользоваться маской и загубником.