Леротикь

– Еще как следовало. Ты что, шутишь?

– Зачем?

– Ну что мне тебе на это сказать, Юджин. Как у большинства белых, у меня стеклянная челюсть. Мне нельзя допускать, чтобы меня ударили. Мне необходимо давать негодяям понять, с кем они имеют дело – быстро и решительно, пока они не пришли в себя. Ты что! Слушайте, маэстро, а нельзя ли … что бы мне такое сделать, чтобы компенсировать … потерю вами вашего места в заведении? Перспективы у меня не очень солнечные, но, вот, Юлианус Магнус может быть полезен друзьям своим очень многим, хоть это и не бросается сразу в глаза. В общем, так – что я могу для тебя сделать? И могу ли?

– Можешь. Найди мне ведущего гитариста, – сказал Юджин сварливым тоном. – У меня послезавтра репетиция.

Это заявление слегка удивило Джулиана. Выдержав паузу, позволив себе мысленно переключить скорость, он сказал, —

– Эй, – чуть стыдливо, и не обычным своим игривым тоном. – Я играю. Немного, но играю. На гитаре.

– Не устраивает. Мне нужен кто-то кто играет много.

Джулиан издал смешок – стыдливый.

– А ты дай мне возможность себя показать, – сказал он неожиданно аристократическим тоном. Невозможно было определить, шутит он или нет. – А? Может, я тебе подойду. – Его брови быстро заходили вверх-вниз.

Юджину нечего было терять. Он дал Джулиану адрес зала. Из такси он вышел у Юнион Сквера. Джулиан поехал дальше.

ИЗ ДНЕВНИКА ЮДЖИНА

Утром я проснулся с головной болью. Надел халат и потащился в кухню делать кофе. Фукс сидел за столом, изучая компьютерный каталог. Фукс без ума от компьютерных игр. Рядом с апельсиновым соком стояло на столе портативное радио, крича хриплым голосом Джонни Би —

I put on a jacket like Don Quixote’s,
And still the bitch passed me by and wouldn’t take no notice,
So I pushed her in the face and I said, «Hello?
«How’s your big fat Mamma and Daddy-o?»
She goes, «Pretty boy, I hear your sneakers squeakin».
Show me whatcha got if you don» min» mah peekin».»[4 - Я надел куртку как у Дон Кихота. И все-таки она прошла мимо, и ноль внимания. Тогда я толкнул ее в лицо и сказал – Эй, ты! Как поживает твоя толстая мамаша, и папаня как? Она сказала – Красавчик, слышу скрип твоих сникеров! Покажи, чего у тебя есть, если ты не против.]

Я выключил радио. Фукс поднял голову и говорит – Ну, нашел кого-то?

Я посмотрел на часы. Одиннадцать тридцать.

Я сказал, что нашел.

Он говорит – Не пизди?

Я сказал ему, что нашел человека, который уверяет, что умеет играть. Я сказал – это выясниться в течении дня, врет он или нет.

Фукс, великий эксперт, говорит важно – Надеюсь, он достаточно хорош.

Я объяснил ему, что на самом деле большой разницы нет – хорош ли, плох ли.

Кофемолка работала плохо. Это всегда раздражает. Фукс несколько раз повторил – А? А? Ха? – чтобы привлечь мое внимание. Я пожал плечами. Я сказал ему, что главное – попадать в тональность. Если парень умеет попасть иногда в тональность, все будет прелестно.

Фукс ушел в гостиную обиженный. Я активизировал кофейник. Ляп, ляп – закапали кофейные капли. Вернувшись в гостиную, я обнаружил Фукса, пьющего мой апельсиновый сок. Я спросил его, почему за два месяца он ни разу не пополнил запасы сока.

Он говорит – Извиняюсь, мужик. Завтра куплю.

Ты всегда это говоришь.

Слушай, а этот ниггер – он симпатичный?

С каких это пор тебя стала интересовать внешность коллег?

Я серьезно, Джин.

Фукс любит говорить рассудительным тоном, неприятно напоминая мне меня самого.

Он говорит – Нам нужен симпатичный ниггер. Ведущий гитарист должен выглядеть. Это хорошая рыночная стратегия. Несовершеннолетние телки, им нужен кто-нибудь, чтобы выглядел горячим – подумай, мужик.

Я сказал ему, что гитарист – мальчик белый.

Возмущение Фукса было так велико, что он пролил сок на стол и себе на халат.

Он говорит – Эй, мужик, я с хонки[5 - Оскорбительное слово, которым негры называют белых в Нью-Йорке.] играть не буду.

Я налил себе кофе и сел. Фукс посмотрел на меня враждебно и принялся вытирать стол своим халатом.

Он говорит – Ты слышал, что я сказал?

Типа, да. Ты с хонки играть не будешь.

Так что же?

Так ничего же.

Ну, на хуй. Что ты надумал, Джин?

Я говорю – Слушай, Фукс, если мы собираемся зарабатывать на жизнь, и, я думаю, это одна из наших целей, не так ли, нам необходим по крайней мере один хонки. Рыночная стратегия, как ты только что отметил, требует такого подхода.

Отвращению Фукса не было предела.

Он говорит – на хуй.

Я говорю – У тебя есть выбор.

По правде сказать, мне было все равно, кто они – остальные члены группы. Гвоздь программы все равно – я сам. Остальные просто попутчики. В делах музыкальных нужно смотреть фактам в лицо. Справедливость, конечно, торжествует – я не собирался брать себе больше, чем остальные, если деньги вдруг появятся.

Фукс говорит – Я так не играю, мужик.

Иногда он бывает ужасно упрям.

Тогда я говорю – Слушай. Я говорю – Я хочу, чтобы мы выглядели профессионально, а не как банда пацанов из черного гетто, торчащих от своего исполнения.

Он обозвал меня тупым ниггером, но, по правде говоря, какой у него выбор? Бас-гитаристы – их много, они в самый лучший рыночный день не стоят больше, чем десять центов за дюжину.