Замороченный лес. фантастический роман

Свалка закончилась. Пошли изъеденные бульдозерами и эрозией карьеры, а за ними, чуть внизу проглянули веселенькие очертания леса, светившегося молодой салатовой зеленью. На полянах перед деревьями ярко желтели цветы калужницы и торчали темно-фиолетовые пирамидки мышиного гиацинта.

– Вот она, свобода! – Проорал Продиджи в полный голос, пугая Оксану.

– Дурак, – оскорблено заявила она.

– Все мы немного дураки, все мы немного лошади. Вперед, навстречу открытиям! Тебя, Страус, точно открытия ждут. Ты за них получишь Нобелевскую премию, а мы тебе будем дружно завидовать.

Однако молодая зелень леса оказалась на редкость обитаемой, и никаких особенных открытий в ней не предвиделось. Большие компании любителей пикников расположились почти под каждым кустом. Слышались громкая, ритмичная музыка, веселые вопли, треск ломаемого дерева.

Праздничный день и теплая погода выгнали за город большое количество горожан, истосковавшихся по теплу и стремящихся приобщиться к природе. Общение с природой больше всего напоминало творческий порыв вандалов в покоренном Риме. Одни истребляли на дрова разнообразную растительность, как правило, зеленую и на дрова непригодную. Другие разводили костры в дуплах деревьев, пили водку и с гиканьем били об стволы пустые бутылки. Женщины, как изголодавшиеся коровы, выдирали с корнями лютики, гиацинты и только что проклюнувшиеся ландыши. А милые, простодушные детишки, верещащие, как стадо ополоумевших макак, дотаптывали и доламывали все, до чего не добрались их родители.

– Вот-так-так, – ошалело пробормотал Продиджи. – Сколько народу. Негде посидеть и отдохнуть цивилизованному человеку.

– А мне нравится, когда много людей, – томно промурлыкала Оксана.

– Много людей приятно где-нибудь на дискотеке или каком-нибудь шумном празднике, а на пикнике людей должно быть немного, и только знакомые. К тому же, не забывайте, что мы ночевать в лесу собираемся. Здесь нам такую ночевку устроят, что всю ночь оборону держать придется. Да и Страус свое великое открытие не сделает, а я хочу вместе с ним в историю войти.

– Пойдемте к старой плотине, – предложил Страус.

– Это же далеко, – захныкала Оксана. – Мишенька, зачем нам так далеко идти? Я целоваться хочу, – Оксана вытянула губки для поцелуя и потянулась к Мише, но из ближайших кустов с громким треском вывалился какой-то пьяный мужик, глупо посмотрел на ребят, разевая и закрывая рот, а потом, ломая растительность, поковылял куда-то по своим делам.

– Сказав мудрость, он удалился, – хмыкнул Продиджи. – Нет, Оксанка, ты можешь и здесь для поцелуев остаться, только как бы у Шнурка конкуренты не появились. Явится такой среди ночи и предложит Шнурку: подвинься. А потом, глядишь, целая очередь выстроится. До плотины всего километров шесть, за час дойдем.

Юля молча кивнула, соглашаясь с его предложением, а Страус уже давно ушел вперед.

– Ладно, пошли, – Миша обнял Оксану за плечи. Оксана прохныкала что-то неопределенное, но влекомая Шнурком пошла вместе со всеми.

Количество пикникующих не убавлялось. На каждой мало-мальски большой поляне играли в футбол, волейбол и бадминтон, причем не только дети и подростки, но зачастую солидные, пузатые дядьки. При падении на землю их упругие телеса издавали гулкий стук, от которого вздрагивала дерновая земля, и взлетали с веток перепуганные птички. Повсеместно трещали дымные костры, словно начался большой лесной пожар. Кое-где веселый и беспечный отдых плавно перерос в драку с тычками и зуботычинами, а в одном месте две большие группы явно нетрезвых граждан уже шли стенка на стенку, подбадриваемые остервенелым визгом женской половины.

Потом, когда ребята углубились в лес по узенькой, протоптанной дикими свиньями тропочке, людей стало попадаться меньше. Затихли крики и громкая музыка, зато стали слышны голоса птиц, на многие лады щебечущих в кронах. Пеночки, зяблики, дрозды, зеленушки радовались теплу и раннему солнышку, радовались предстоящему лету, надеясь на лучшее, наполняли лес своими звонкими трелями. А откуда-то из глубин леса доносились мелодичные напевы робкого соловья.

– Ой! – Неожиданно воскликнула Оксана. – Кто это?

В зарослях бересклета шебуршило какое-то большое животное, явно травоядное, но никак не идентифицированное.

– Дикий кабан! – Напрягся Шнурок.

– А может, медведь? – Тревожно прошептал Продиджи.

– У нас нет медведей, – тихо и спокойно возразил Страус.

– Значит, завелся. Из зоопарка сбежал или из другого леса перебрался.

– Пойдемте отсюда, – настоятельно попросила Оксана.

– Как это, пойдемте? – Удивился Страус. – Нужно же посмотреть, кто это.

Страус снял с плеч рюкзак, поставил его на землю и осторожно двинулся к непонятному существу, а существо, кроме шуршания, стало издавать грозное сопение и пыхтение.

– Он нас учуял! – Переполошился Шнурок. – Страус, назад!

– Мальчики, остановите его, – жалобно попросила Оксана.

– Страус, вернись, – громким шепотом потребовал Шнурок, но Страус только отмахнулся. Пригибаясь, он подкрался к пыхтящему и сопящему животному, осторожно раздвинул руками ветки орешника, а потом неожиданно выпрямился, расслабился и жестом поманил к себе друзей. Видя, что Страус не боится, Продиджи, Шнурок и Юля подошли, но пугливая Оксана осталась на тропинке.

– Чего там? – Спросил Продиджи.

– Смотри.

Большим и непонятным животным оказалась жирная тетка, которая стоя на карачках, выдирала из лесной подстилки тонкие стебельки черемши. Каждую весну некоторая часть обитателей города Чумска отправлялась в лес за этим диким луком. Словно не было в жизни ничего более ценного, словно черемши этой были целые заросли, а не хлипенькие остатки былого великолепия. С непонятным азартом и алчностью горожане вырывали из земли последние луковицы и исполненные восторга тащили на базар.

Жирная тетка не была исключением и трудилась с упорством и производительностью хорошего комбайна, наполняя черемшой большую корзину.

– Минуточку, – объявил Продиджи и сделал жест ручкой. – Сейчас вы увидите представление.

Нарочито громко топая и шурша, он подошел к женщине.

– Гражданка, – произнес он внушительным голосом, – потрудитесь принять вертикальное положение.

Тетка невнятно хрюкнула, но вертикальное положение не приняла.

– Экологическая милиция, – представился Продиджи и сунул под нос женщине проездной билет, обернутый в красную корочку. Женщина вторично непонятно хрюкнула. – Вы занимаетесь незаконным промыслом растения, занесенного в Красную книгу, а потому охраняемого законом. Будьте добры, встаньте и пройдемте со мной, а все незаконно собранное вами конфисковывается.

Продиджи потянулся за корзиной.

– Не дам! – Рявкнула тетушка, вскочила и бросилась к корзине.

– Лук и корзина конфисковываются, – повторил Продиджи.

– Не имеешь такого права! – Проскрипела тетушка севшим от регулярных скандалов голосом, и вцепившись трудовыми руками в ручку корзины. – Моя черемша, я ее собирала!

– Это вы не имеете права истреблять редкое растение! – Прохрипел Продиджи, стараясь вырвать корзину.

– У нас свободная страна, – настаивала тетушка. – Нам для того свобода и дадена. Что хочу, то и беру, а черемши этой много – на наш век хватит. Отдай корзину!

– Не отдам! – Продиджи даже покраснел от напряжения. Тетка оказалась не робкого десятка, лишенной всякого почтения к властным органам, к тому же была чуть ли не в два раза тяжелее Шурика. – Корзина конфисковывается, а вас я арестую. Еще штраф платить будете!

– Ты что ли арестуешь, малохольный? Не имеешь такого права. Лес – общий, черемша – общая!

Чтобы вырвать корзину, Продиджи сделал резкий поворот и рванул в сторону. Жирная тетка упала на землю, выпуская из рук ручку корзины.

– Смываемся! – Крикнул Продиджи и вместе с корзиной бросился к рюкзакам. Остальные поспешили следом. На ходу надев рюкзаки, ребята побежали по тропинке вглубь леса, а вопли ограбленной тетки долго неслись из-за деревьев.

– Караул, люди, грабють! Ограбили! Последнее забрали! – Голосила тетушка.

Пробежав метров сто по извилистой тропочке, ребята остановились. Больше всех запыхалась Оксана, для которой любая физическая деятельность была равно большой катастрофе.

– Дурак ты, Продиджи, – задыхаясь, сказала она. – Нужна была тебе эта корзина?