Телохранитель

Ховрин помотал головой:

– Сам голодаю.

Оба какое-то время молчали.

– Ну, пока, – сказал Ершов, тут же потерявший к Ховрину всякий интерес.

– Пока.

Ховрин прошел через арку во двор. Там стояла компания. Оттуда вытащился какой-то резкий парень, ухватил Ховрина за рукав, прохрипел:

– Дай закурить!

– Не курю! – вырвался Ховрин.

– Ты чё – грубишь? – тут же вскипел тот, уставясь на Ховрина мутными глазами без всякого выражения. Ховрину на миг показалось, что это был настоящий биоробот.

Стало понятно: это заводка, и Ховрин ударил его в подбородок изо всех сил. Парень исчез из поля зрения. Звук от падения биоробота был картофельный, поскольку в нем не было никаких металлических частей.

Остальные в этой компании – такие же биороботы – были народ опытный и на рожон не полезли: чего хорошего валяться в грязи, а потом еще тащиться в травмпункт – чиниться.

Тут же и позабыв про них, Ховрин пошел домой спать.

Утром сходил в спортзал, а у школы Ховрин был ровно полчетвертого.

Наконец появилась Катя Гарцева. Кивнула. Подошла.

– Ты куда после школы? – поинтересовался у нее Ховрин по дороге.

– Пока хожу на курсы английского в Большой Универ, – ответила Катя без особого энтузиазма. – Нужно получить сертификат.

– И на кого будешь учиться?

– Хочу на филолога. Если, конечно, поступлю, – туманно ответила Катя, делая большой шаг через лужу.

– Ты-то и не поступишь? Уж на платное место тебя всяко ведь возьмут. Тебя родичи туда пихают, или по своей воле идешь?

– Сама. А куда еще идти-то?

– Ну, там все девчонки хотят в артистки. Ты же – красивая. Хотя если и переводчиком: тоже хорошая женская работа, и платят, наверно, неплохо.

Катя чуть покраснела от удовольствия.

– А у тебя какие планы?

– У меня-то планы очень простые: армия.

– И когда забирают?

– В мае. Праздники еще, надеюсь, дадут отгулять!

– А что после армии собираешься делать?

– Еще не думал: буду работать, заниматься спортом и учиться. Может быть, пойду работать в МЧС.

– МЧС – это круто! У меня школьная подруга поступает в университет МЧС на самый блатной факультет – на пожарку, закончит – деньги будет грести лопатой с предприятий, ресторанов – у всех ведь непременно есть нарушения. Но туда без блата никак не попадешь. У нее отец пожарный начальник. Еще неплохое место, говорят, Академия государственной службы, но туда просто так не поступишь. Тоже клевая работа: брать взятки и нифига не далать! – трещала Катя. – Один парень из нашего из класса туда идет – у него отец работает в Смольном. И еще есть у нас в классе такая сладкая парочка: Инна Еремочкина и Спартак Зайчиков. Они оба идут в «Кулек».

– В «Кулек»? – удивился Ховрин. – Там же, говорят, учатся одни пидарасы! Других туда и не берут.

– Ну, про это я не знаю, – пожала плечами Катя. – Думаю, что это не так.

– Говорят, а у нас один парень из класса в прошлом году поступил в Лесопилку. Говорит, туда можно вообще не ходить: только платишь бабосы, занимаешься своими делами и получаешь диплом…

– Не слышала про такое. А какой у нее мировой рейтинг? – поинтересовалась Катя.

– Хрен его знает! Наверно никакой. Хотя рейтинги, наверное, тоже все за бабки делают. Верить теперь ничему нельзя…

– Ну, я так не думаю…

Так, болтая, дошли до самого дома и потом до дверей квартиры.

Валерий Константинович, рассчитавшись с Ховриным, запер входную дверь.

– И как тебе этот парнишка, Катя? – спросил он у девушки.

– Нормальный, – буркнула та.

– А я считаю, что вполне даже хороший.

–Туповатый он какой-то: сила есть – ума не надо. Представляешь, в армию идет! Косить не хочет. Это нормально? Потом будет работать в МЧС.

– И чего он еще тебе рассказал? – спросил Валерий Константинович.

Катя ничего не ответила, будто и не слышала вопроса, ушла к себе.

Недели две все шло без проблем, четко по графику. Лишь однажды подошел какой-то парень. Уперся в Ховрина:

– Я хочу поговорить с Катей! – Он был бледен и напряжен.

Ховрин вопросительно взглянул на Катю:

– Будешь с ним говорить?

Ответ Кати его удивил:

– Нам не о чем разговаривать!

Ховрин повернулся к парню, развел руками: