По стопам маргинала. Роман

Когда она громко объявила: «Мазурка», – вопреки ее ожиданию, танцующих словно сдуло с танцевального «пятачка»: кто-то устал, а кому-то польский народный танец показался неподходящим для выкидывания фортелей ногами. Задержалась лишь одна пара – Иосиф с Лорой! Ему вспомнилась та мазурка, которую он исполнял в составе хореографической группы мальчиков городского дворца пионеров. В частности, с этим полюбившимся ему характерным танцем они выступали на различных площадках и сценах города, а также в гастрольных поездках. Конечно, он хотел блеснуть своим искусством перед ней и уговорил ее, не зная, что она тоже знакома с мазуркой по занятиям спортивными танцами на льду на стадионе юных пионеров.

С первыми аккордами музыки Иосиф сделал перед ней сложный реверанс приглашения шляхтича. Дама изобразила согласное удивление и сделала легкий поклон головы навстречу. Затем взяла предложенную ей правую руку и оба осанисто с прискоками прошлись кругами. По мере нарастания темпа они перешли к исполнению сложных пируэтов, предлагавшихся кавалером и получавших одобрение поворотами, кругами и движениями партнерши. Короче, она умело повела женскую партию и вовремя выходила с ним на повторные подскоки кругами, приседания и поклоны вновь. Их несло в едином порыве наслаждения, которое возможно испытать только в танце. Они забыли обо всем, кроме его красоты: «Еще-еще», жадно шептала она, следуя ему. С последним музыкальным аккордом Лора прижалась к нему, не желая расстаться и застыла в приливе вдохновения, пока громкие хлопки со всех сторон не заставили разжать объятия и вернуться на землю.

На них смотрели с восхищением, обмениваясь впечатлением. После нескольких реплик к ним подошел Фред и голосом телеведущего сказал, обняв обоих:

– Да, братцы-сестрица – это было что-то: класс. Удивили, клянусь честью. Не только меня. Смотрите, какие взгляды на вас. Чудо. Это – искусство. Будто побывал на балу польского воеводы. Отныне – ваш поклонник, можете рассчитывать на меня. О, брательник тоже!

– Ха, вот это пара, стоящие плясуны, – говорил подошедший с Лизой Роб, – ну, дали шороху, молодцы. Раззадорили как надо наших гостей, меня тоже. Да, Лиз? Во, – так; кивает.

Она перебила его, прикрыв рот и заговорила скороговоркой, будто боясь, что перебьют ее речь:

– Ой, ребята, какие вы молодцы! Честно скажу, никогда не видела, чтобы так сплясали. Будто натренированная пара артистов. Вы очень подходите друг другу. Знаете что, приходите к нам в подвальчик, хоть завтра вечерком. Ближе познакомимся и все такое. Хорошо? Как, Роб? Что молчишь?.. – нетерпеливо толкнула его локтем в бок.

– Что, есть резон ближе познакомиться, – повторил он несколько заторможено и добавил, – да, конечно, посидим рядочком узким кружочком – глядишь, и получится за стаканчиком! Лизка права, соображает, плутовка. Валяйте, сеструха и ты, Фукс, без булды… – ловким движением она прикрыла ему рот и подтолкнула в сторону стойки с магнитофоном.

Вновь зазвучала музыка, и танцы продолжились. Однако постепенно интерес к ним спал, по мере того как некоторые пары скрылись в третьей свободной комнате, кто-то застыл в углах коридора, а кто-то нашел себе интерес в спорах и разговорах у Фреда в комнате. В комнате Роба несколько человек вяло беседовали, кто-то просто дремал за столом. Когда Роб увидел, что танцует всего несколько пар, он с досадой выключил магнитофон и по-хозяйски решил изменить такой сценарий вечера на свой:

– Братва! Слушай меня, – громко крикнул, чтобы услышали все, – давай ко мне в комнату! Выпьем еще, закусим и вперед – есть задор развлечься на все сто! Эй, Боб, кончай храпеть: водка стынет!

Однако, кроме храпа над тарелкой, ничего другого от приятеля не последовало. Безнадежно махнув рукой в его сторону, он обратился к остальным подошедшим:

– Вот что, Димыч, бери девчат и все, что есть на столах, – в кухню. Перемыть и обратно на стол. Эй, Эдик, неси все, что у нас осталось из спиртного и тоже на стол сюда. Консервы – тоже. Задание тебе, Иосиф: постарайся разбудить Боба, приведи в чувство, пока я приведу всех.

Иосиф усердно взялся выполнять его просьбу, но мертвецки пьяный Боб «отключился» настолько, что никакие уговоры его не брали: голова вновь падала на стол, едва он выпускал ее из своих рук. Тогда он стал силой удерживать ее в вертикальном положении. Наконец глаза Боба грозно раскрылись и недовольно взглянули на будившего: «Что за фраер, почему не знаю?» – выругался негромко. Затем собрался с духом и вдруг бесшабашно запел: «Куда пойти, к кому податься, с кем еще бы побараться…» – ладонь Иосифа не дала ему закончить блатную частушку: он не терпел сквернословия в присутствии женщин.