Жилец

– Груз в поряде, – ответил Андрей, давая понять, что он в машине главный.

– Поедешь за мной, – обращаясь непосредственно к Андрею, как бы нехотя проговорил Барон, – метров через сто свернем с трассы, а через пять километров будет старая ферма, там и поработаем.

Действительно, у старого, полуразрушенного строения стоял большой грузовик с тентом, в кабине которого сидел водитель, возле машины стояла группа из четырех человек, очевидно, грузчики. Андрей и Виктор молча оценивали обстановку.

– Судя по внешнему виду, грузчики не в теме, так, наемные работяги, поэтому если что и начнется, то скорее всего после их отъезда. Лишние свидетели ни к чему.

–Тогда останется Барон и те, что сидят в «Порше», а их там не более четырех человек вместе с водителем, итого – пятеро, – вслух произнес Виктор. – Ну что ж, пора начинать.

Из автомобиля вышел Барон. Андрей направился ему навстречу, они о чем-то переговорили, затем Андрей повернулся к фуре, махнул рукой приглашающим жестом и под его управлением Виктор подогнал фуру задним бортом почти вплотную к грузовику, выключил двигатель, но остался в машине. Дверь кабины открылась и из нее появилась Марина. Вид блондинки в короткой юбке, неловко спускающейся по ступенькам лицом к машине, привлек внимание мужчин, они заулыбались, а двое поспешили к ней на помощь. Небрежной походкой Марина подошла к Андрею с Бароном и, направив указательный палец в разрез майки на своей груди по кукольному хлопая накрашенными ресницами, с серьезным выражением лица наигранно капризным голосом произнесла:

– Приветики! Я Марина, но Буся зовет меня Лясик, – и, обращаясь к Барону, с наивно-глупой улыбкой добавила: – И ты тоже так можешь меня звать.

– Это что ты за блядь привез? – громко обратился к Андрею возмущенный Барон.

– Не обращай внимания на ее вид, на самом деле отличный специалист, к тому же ходячий калькулятор ее поставил хозяин груза, тот самый Буся. Она, кстати, будет передавать тебе товар по документам, это ее дело, так что еще раз говорю, не обращай внимания.

– Какое ее дело? Дело как мне дать, или как у меня взять? Что это за херня, бабы еще тут не хватало! – продолжал возмущаться Барон, но, похоже, он подумав вынужденно смирился

Марина достала из сумочки сигарету и, жеманно держа ее в своих длинных пальцах, молча ожидающе посмотрела на Барона. Не скрывая недовольства, Барон достал из кармана зажигалку, щелкнул и протянул ее девушке. Марина прикурила сигарету и выпустив тонкой струйкой дым, наигранным детским голосом спросила у Барона:

–Ты кто, хач или азер?

– Цыган. – не скрывая недовольства, пробормотал Барон.

– Ой, как интересно! Мой Буся говорит, что азеры и хачи, черножопые, а про цыган он ничего не говорил, вот интересно, а ты тоже черножопый? – наивно поинтересовалась блондинка.

– Что ты сказала?! Гневно рванулся к ней Барон, но его перехватил Андрей, – да я тебя, блядь, за такие слова…

– Ой! Ну что тут такого, я же не сказала, что ты черножопый, я просто спросила, а это не одно и то же, как говорит Буся: «Это большая разница, как у Лясика задница».

Марина засмеялась своей шутке, повернулась к Барону спиной и слегка нагнулась.

– Вот видишь, на самом деле моя жопа не такая уж большая, но красивая, а ты, глупенький, завелся, а будешь обзываться, я скажу Бусе, что ты меня за сиськи трогал, а Буся говорит, что если меня кто-нибудь будет лапать, он тому яйца оторвет, или глаз на жопу натянет. Марина опять засмеялась и видя гневное выражение багрового лица Барона успокаивающе добавила:

– Да ты не бойся, я думаю, это он так шутит, хотя....

Злость в глазах, подрагивающие губы – все говорило о том, что Барон потерялся и вместо контроля ситуации еле справляется с собой. После последних слов Марины у него невольно дернулась рука за полу пиджака, где, вероятно, находился пистолет.

Братья со скрытым восхищением смотрели на Марину: «Молодец! Это надо, за несколько минут показала себя дурой и кроме того довела Барона до состояния, как говорят китайцы, потери лица, что может послужить причиной его будущих ошибок».

«Самое время перейти к делу!» – решил Андрей и обращаясь к Барону, сказал:

– У этой блондинки все бумаги на груз, и она в них разбирается, как в своей сумочке, по этим разным спецификациям, накладным и прочей белиберде. Она передаст их тебе, а ты передашь ей бабки и устроишь переброску товара. Кстати, где бабло?

– Не ссы, на месте, у пацанов в машине. – пренебрежительно ответил Барон.

– Скажи им, пусть несут деньги сюда, я хочу их видеть. Вот с этого и начнем. Потом ты примешь груз по бумагам, я предлагаю сделать это в нашей кабине, а пока то да се, бабки останутся под моей охраной.

– Зачем в кабине, давай ко мне в салон, там удобнее. – успокоившись предложил Барон.

– Можно и в салон. Ты как думаешь, Марина?

– Конечно, в салоне у Барончика приятнее, чем лезть в вашу вонючую кабину. Скажи Вите, пусть принесет сюда кейс с документами.

– Точняк, пусть принесет и останется здесь, я хочу его видеть. – Оживился Барон.

– За документами я схожу сам, Виктору с его ногой трудно карабкаться по ступенькам, – возразил Андрей, и обращаясь к Барону добавил: – Да, в твоей машине, кроме вас двоих, никого не должно быть и работать вам лучше на заднем сиденье – продолжил. А ты постарайся, чтобы к моему возвращению бабло было здесь.

– ОК! – После непродолжительной паузы нехотя ответил Барон.

* * *

Домой Саша пришел поздно, просто раньше не хотелось. Перед этим он бесцельно побродил по парку, сидел на лавочке, о чем-то думал, фантазировал. Вспомнил Дода. «Надо какое-нибудь стихотворение подобрать, чтобы интересное и недетское, а то как-то неудобно, да и неплохо бы узнать его мнение», – неожиданно для себя подумал Саша. Потом подошли ребята, двое из тех, кто был сегодня на ставке.

– Ты чего сидишь? «Кадришь кого-то?» – спросил один из них.

– Да, нет! Просто так сижу, был в одном месте и иду домой.

– А мы сняли двух пэтэушниц, с одной Валек пошел, сейчас, наверное, шпилит, а другая сказала, что сегодня не может, у нее, видите-ли, краски. Проводили ее до общаги, вот и весь вечер коту за задние лапы, – с досадой проговорил второй, швырнул щелчком окурок. – Ладно, давай, а мы пойдем по домам, может, по пути кто подвернется, так охота кому-нибудь морду набить.

«Валек шпилит! Как это у них получается? Надо узнать, как и что, а то как-то неловко, да и пора уже. Все когда-то начинают. А может, я не знаю как, потому что мое время еще не пришло? Надо выучиться ждать?» – Саша улыбнулся, встал и не спеша пошел домой.

На столе стоял накрытый полотенцем ужин. Саша запер дверь на замок и сел за стол. Из соседней комнаты раздался мамин голос:

– Саша, это ты пришел?

– Мам, ну а кто еще? – раздраженным тоном ответил Саша, – наверное злодей, зашел, разулся и запер за собой дверь на засов и сел ужинать.

– Да это я так, просто хотела услышать тебя, – виноватым голосом ответила мать. – Ты поешь, посуду оставь в раковине, я завтра помою, что-то устала сегодня.

Саша молча поел, отнес посуду в раковину, постоял минуту и начал ее мыть.

Засыпая, мать услышала шум воды в раковине, улыбнулась: «А всё-таки он у меня хороший! Все образуется, жаль, что отца у него нет!» Утром, перед тем как уйти на работу, подошла к кровати спящего сына, посмотрела на его в ссадинах лицо. Потом не удержалась и погладила по голове. Саша улыбнулся во сне и зачмокал губами. «Все будет хорошо!» – подумала мать, стараясь не шуметь, вышла и тихонько заперла за собой дверь.

Незаметно, без особых событий окончилось лето и начались занятия в школе. Перед началом учебного года по традиции все собрались по классам на школьном дворе. Как всегда, девочки стояли отдельно от мальчиков, окружив нашу классную Марфу Макаровну, которая вдруг стала меньше ростом, а мальчики стояли невдалеке и во все глаза смотрели на девочек. Как они изменились за лето! Еще недавно невзрачные девчушки превратились в девушек с талиями, бедрами и уже хорошо заметной грудью. Некоторых Саша узнал с трудом, его соседка по парте Наташка, оказывается, красавица, мало того, что у нее все формы в порядке, так она еще надела такую короткую юбку, короче не бывает, а если бывает, то это уже не юбка. Пацаны с ухмылками украдкой посматривали на ее ноги и смущенно отводили глаза. Безусловно, Марфа Макаровна тоже заметила, и подчеркнуто тихо, но так, чтобы все девочки слышали, сказала Наташе:

– Не вздумай в таком виде явиться на занятия, отправлю домой.

– А что мне, юбку до пят надеть? – дерзко ответила Наташа. – Сейчас все так ходят.

– Ну что ты! До пят не надо! Ни в коем случае! – притворно возмутилась Марфа Макаровна, – ты надень что-нибудь такое, чтобы в отличии от твоей юбки срам прикрыло.

Девочки не очень дружественно засмеялись, а Наташа обиженно отвернулась.

Начались занятия. В первые дни учебного года мне всегда было трудно заставить себя учиться, потом постепенно втягивался и все образовывалось. В этом году это было не так. Мало того, что учиться не хотелось вообще, ни дома ни в школе, так еще и трудно было сосредоточиться, приходилось по нескольку раз перечитывать чуть ли не каждое предложение, чтобы уловить смысл прочитанного, и такое творилось не только со мной. Мы даже внешне стали другими, на уроках в основном сидели тихо, но безучастно. Часто на вопросы преподавателей отвечали невпопад, с трудом дожидаясь перемен между уроками. И тут наше поведение резко менялось, пацаны не носились как угорелые, не орали и никаких потасовок, это все осталось в прошлом, на переменах мы собирались смешанными группами из мальчиков и девочек, о чем-то разговаривали, шутили и смеялись.

Как образовывались эти группы, по какому принципу, трудно сказать, но они были относительно постоянными и редко кто-то переходил из одной в другую. В группе были общие интересы, был общий разговор и нужно сказать пацаны редко перебивали девочек и вообще отношения к ним стали более уважительными. Также группами мы собирались вечерами. Встречи происходили в парке или возле клуба и продолжались до сумерек. Как только начинало темнеть, девочки расходились по домам, мы их тогда еще не провожали, это будет потом, пацаны еще какое-то время болтали, в основном, хвастались вымышленными победами на любовном фронте, а потом и мы расходились, но только не по домам, а кто куда. В это незабываемое время я влюбился и, естественно, в Наташку, в нее были влюблены все пацаны класса и не только нашего, но это было напрасно, Наташа была влюблена в Димку-баскетболиста из выпускного класса, и как это часто бывает, ему она не нравилась вообще. Несмотря на это, Наташа не давала Диме прохода, пыталась завести разговор, передавала через подружек записки, в которых объяснялась в любви, назначала свидания, короче, надоедала ему еще и в письменной форме. Для меня Наташа, с которой я учился с первого класса, все эти годы была просто соседкой по парте, но вот вдруг она стала для меня образцом девичьей красоты, короче, я влюбился в нее и не представлял свою дальнейшую жизнь без нее. Мы и в этом году по традиции сидели с ней за одной партой. Только я вот стал приходить в школу раньше нее, на уроках сидел неподвижно, как истукан, вдыхал ее запах, косил взглядом на ее голые коленки, норовил как бы случайно прикоснуться к ней локтем. Эти коленки и локти давали пищу моему воображению, и оно рождало такие фантазии…, короче, тут было не до учебы. Кстати, я редко стал ходить на глей, мне это перестало интересовать, правда, часто вспоминал Дода, но откладывал встречу на потом. Стал много сочинять стихов, бывало даже по нескольку в день. Естественно, они все были про Наташу и мою огромную любовь к ней. Так продолжалось до конца первой четверти, которую я окончил с такими поразительными результатами, что Марфа Макаровна не доверила мне табель, а сама лично отдала в руки маме, в надежде чтобы та приняла соответствующие меры.