Хтонь

– Что мы должны сделать? – спросил Николай.

– Зло.

– Какое?

– Сам подумай. Времени у вас совсем мало, а изменить вам нужно очень многое. Так что особого выбора нет. Только убийства.

– Убийство?! – переспросила Кузя дрогнувшим голосом.

– Убийства, – поправил Счетовод.

Николай на минуту задумался.

– Я могу убить тех, кто сжигал людей в Доме Профсоюзов. И тех, кто добивал битами выпрыгнувших из окна.

Даймон нахмурился, как будто подсчитывая что-то в уме.

– Сорок четыре души, – сказал он, – и ещё четыре девушки, которые разливали коктейль Молотова по бутылкам. Баланс сойдётся не совсем точно, но примерно так. Я согласен.

– Нет! – Николая передёрнуло. – Давай без девушек. Я принесу тебе сорок четыре жизни – и мы в расчёте.

Счетовод посмотрел на него с интересом.

– Тебе их жалко? Но ведь они знали, для чего разливают свой коктейль. Знали, что им будут сжигать людей заживо.

– Всё равно! – твёрдо сказал Николай. – Я не убиваю женщин.

– Мы принесём тебе их мизинцы! – вмешался Макар.

– Ты идиот? – спросил Даймон.

Похоже, Макар сумел удивить даже его.

– А что, отличная идея! – из темноты вышел смуглый мужчина с дредами, торчащими во все стороны. – Прикольно же! Ты думал, что они рыцари света, а они, мать их, грёбаные якудзы! Соглашайся, Счетовод! Сорок четыре чёрных души и четыре девичьих мизинца. Это же готовая строчка для крутого рэпа!

– Ладно, – устало отмахнулся Даймон, – уговорил.

– Ты поможешь мне с поиском целей? – спросил Николай.

– Макар найдёт всех, – ответил Счетовод, – я прослежу.

Не прощаясь, ночные гости вышли из круга света и скрылись в темноте.

– Кто это был? – спросила Кузя.

– Трикстер, – ответила чертовка. – Spiritus ludens, играющий дух.

– Он за нас?

– Нет, он тоже сам по себе. Бродит по миру и над всеми прикалывается. Правда, приколы эти обычно не очень удачные. Чувство юмора у него довольно своеобразное.

– Видимо, поэтому ему твоя шутка и понравилась, – сказала Кузя Макару.

– Да, – согласился Николай, – первый раз твой дурацкий юмор пришёлся в тему.

45

Макар сидел за ноутбуком, просматривая фотохронику трагедии в Доме Профсоюзов. Поиск шёл туго, пока ему удалось идентифицировать лишь несколько участников бойни. Полный список он уже составил, но вместо фамилий и адресов там были указаны лишь приметы и примерный возраст.

Негромко звякнул динамик ноутбука – пришло письмо. Макар открыл его и радостно воскликнул:

– Да! Не обманул Счетовод! Здесь полное досье на каждого. С фотографиями, особыми приметами, привычками, маршрутами – всё, о чём только может мечтать киллер.

– Перепроверь каждого, – попросил Николай, – ошибки недопустимы. Ни один невиновный не должен пострадать, это главное условие.

Макар склонился над экраном, сравнивая список Счетовода со своим. Николай задремал и проснулся, когда уже стемнело. Разбудил Макара, который тоже заснул.

– Как успехи?

– Сомнений нет, это они. Можно начинать.

– Выбери кого-нибудь поотвратнее, – попросил Николай.

– Да они все тут те ещё упыри, – ответил Макар, – сразу и не выберешь.

– Тогда давай любого.

Макар крутанул скроллинг, как когда-то крутил барабан револьвера. Не глядя, щёлкнул мышкой. На экране появилась фотография мужчины с отвислыми брылями и заплывшими глазами.

– Тарас Онуфриенко, – прочитал Макар, – тридцать шесть лет, две судимости. Мелкие грабежи, правда, с отягчающими. Но это в прошлом, а сейчас он патриот и ветеран, участник майдана и двух «поездов дружбы». Нигде не работает, по вечерам зависает в баре «Корчма».

На экране появились фотографии бара – главного входа, интерьера, туалета, запасного выхода. Везде толпился народ.

– А вот так выглядит запасной выход с другой стороны, – Макар покрутил панорамное фото.

В тупичке за баром стояли мусорные баки, на грязном асфальте виднелись лужи крови и блевоты.

– Сюда компания Тараса выходит покурить дурь или избить кого-то. Обычно без этого у них и дня не проходит. Прицепятся к кому-нибудь, кто выглядит поприличнее, обвинят в москальстве, выволокут в этот тупичок и отметелят до полусмерти. А заодно и экспроприируют наличку у разоблачённого врага. На это в основном и гуляют.

– Неплохой вариант, – сказал Николай, – если я сыграю запуганного ботана и спровоцирую совершенно аполитичную бытовую ссору, возможно, этой герой захочет отбуцкать меня в одиночку.

Макар покачал головой.

– Я бы на это не рассчитывал. У них же двоичный мозг – они не понимают слова «аполитичный». Если кто-то затеет ссору с патриотом и ветераном, то для них он точно москаль, без вариантов.

– А я всё-таки попробую, – сказал Николай.

На следующий день он уже сидел в «Корчме», потягивая пиво и ловя на себе презрительные взгляды «настоящих мужчин». На нём были роговые очки в оправе, скрепленной изолентой, дешёвый обтрёпанный пиджачок и потёртая кожзамовская сумка через плечо. После девяти в баре появился Онуфриенко со своими гопниками, они расположились у стойки. Николай допил пиво и направился к бармену. Проходя мимо Тараса, он поскользнулся, задел его кружку и залил пивом несвежую вышиванку.