Белый квадрат (сборник)

– Вы придумали меня.

– Вы уже есть.

– Вы лепите миф.

– Я очарован вами, Виктория.

– Поэтом, поэтом…

– Женщиной! Жен-щи-ной! Я иду рядом не с поэтом, а с женщиной. С вами! Я… так очарован. К счастью, это невыразимо…

– Вы очарованы собой, придумавшим очаровательную Викторию.

– Ваши речи – безумие! По-вашему, я банальный соблазнитель? Вика, побойтесь Бога!

– О, я боюсь Его, боюсь… – вздохнула она, двинувшись дальше, как сомнамбула.

Борис пошел рядом, любуясь ее острым профилем редкой птицы, навсегда изгнанной из крикливой стаи. Этот профиль разрезал панораму Москвы, смарагдовые глаза пронизывали весенний ландшафт, волосы цвета индиго обрушивались на ее очаровательные угловатые плечи отравленным водопадом. Она двигалась завораживающе плавно и легко, но в этом не было никакого расчета, никакой позы, у нее все выходило само собой. Это гипнотизировало.

– Давайте лучше читать стихи, – предложила она, неотрывно глядя вперед.

– Ваши? Мои?

– Нет, не мои и не ваши. Вернее, вот что…

Она нервно усмехнулась.

– Что? – спросил Борис.

– Договор.

– Какой же?

– Старомодный.

– Кровью? Согласен!

– Нет, пока не кровью. И даже не спермой.

– Чем же?

– Словами: вы читаете стихотворение. Если оно удивит, я позволю вам взять меня за руку.

– Любое?

– Нет. Серебро. Только серебро. Не золото, не бронзу и не тефлон.

– Прекрасно! В трюмо испаряется чашка какао…

– …качается тюль, и – прямой дорожкою в сад, в бурелом и хаос к качелям бежит трюмо, – тут же продолжила она.

– Меня преследуют две-три случайных фразы…

– …весь день твержу: печаль моя жирна.

Борис сорвал молодой, клейкий липовый лист, свернул, понюхал:

– Было душно от жгучего света…

– …а взгляды его как лучи.

Борис скомкал и отбросил лист:

– От любви твоей загадочной, как от боли, в крик кричу.

– Стала желтой и припадочной, еле ноги волочу.

Виктория подхватывала строфу, как волан. Они миновали церковь и двинулись по асфальтовой протоке, сдавленной аллеей неухоженных лип. Борис хранил молчание шестьдесят шесть шагов, словно готовясь к старту на этой пустой дорожке.

– Ты войдешь и молча сядешь близ меня, в вечерний час…

– …и рассеянно пригладишь на груди атлас…

Он снова замолчал. И рассмеялся:

– Виктория, я обожаю вас все сильнее!

– Не заговаривайте мне зубы, дамский угодник.

– Вы… удивительная. Вы потрясающая.

Она молчала, плавно и легко двигаясь по пустой аллее. Ее черные туфельки без каблуков бесшумно ступали по асфальту. Она словно шла себе навстречу.

Борис решительно вздохнул:

– Ищи меня в сквозном весеннем свете. Я весь – как взмах неощутимых крыл.

– Я звук, я вздох, я зайчик на паркете.

Зло хлопнув в ладоши, Борис тут же продолжил:

– О путях твоих пытать не буду, милая, ведь все сбылось.

– Я был бос, а ты меня обула ливнями волос и слез.

Он выбросил вперед руку, словно пытаясь раздвинуть аллею:

– Рас-стояние: версты, мили. Нас рас-ставили, рас-садили.