Сказ про то, как Борис Александрович за знанием ходил

– Эй! Привет, конференция! Это я, Борис Александрович. Вам летающий работник ещё нужен? – прокричал сверху ратник.

– Да и чирикает она как-то странно.

– Это редкий заморский вид. В наших краях не встречается. Почти доисторическое существо – суетливо ответил Великий Учёный. – Пойдём. Я тебе о них много чего расскажу. Не забудь, нам сейчас надо опох… открывать утреннее пленарное заседание. Все уже заждались.

И они, засеменив и покачиваясь, поддерживая друг друга, направились к хижине.

– Куда вы? – прокричал сверху Борис Александрович. – Давайте поговорим или вам не интересно?

Но обитатели горы, не оглядываясь, только суетливо ускорили свой шаг.

– Ну и дураки! – крикнул в след ратник и полетел обратно.

Подойдя к хижине, Великий Учёный задержался на пороге. Посмотрел боязливо в сторону далеко уже улетевшего Бориса Александровича, почему-то поёжился и выкрикнул:

– Сам дурак! – заскочил в хижину и быстро захлопнул за собой дверь.

Часть 7. Ночной разговор

Друзья сидели у порога кузницы. Обоим было грустно. Пришло время прощаться. Аким уже передвигался самостоятельно. Полёт Бориса Александровича придал ему дополнительные силы, и он быстро шел на поправку. Только еле заметная прядь седых волос в бороде напоминала о пережитых волнениях.

– Вот, держи – Аким протянул ратнику листок бумаги. – Передашь Ядвиге Борисовне. Это рецепт моего сплава. Она просила. А на словах сообщи, что конструкцию крыльев я усовершенствую. Есть у меня идейки.

– Передам, не сомневайся. Ты, это.… Береги себя. Пока не поправишься – не летай.

– Конечно! Да и на изменение конструкции время уйдет. Слушай! А ты по весне приходи. Вместе её испытаем. Вдвоём у нас складно всё получается. Я тебя ждать буду. Хорошо?

– Принято! – улыбаясь, кивнул ратник. – Как снег сойдёт, так я и заявлюсь.

– Да! Борис Александрович! – Аким лукаво прищурил глаз. – А что ты ответишь тем, кто будет утверждать, что человек летать не может?

– Я! Да я им… – он вскочил, сжав кулаки, но неожиданно сел и задумался. Пережитое заставило по-другому взглянуть на окружающий мир. Но в чём по-другому он еще не совсем понимал. – А ничего я не отвечу. Если человек не верит, то ему никогда ничего не объяснишь. Хоть на изнанку вывернись. А что бы это понять, надобно верить, что это возможно. А без веры и стремления никогда ничего не поймёшь.

– Молодец, – удовлетворенно хмыкнул Аким и протянул ему узелок. – На, вот, держи.

– Это что?

– Анисья тебе в дорогу пирогов напекла. Да ещё вода из нашей реки. Ты, наверное, забыл, зачем тебя послали?

– Спасибо. Ну, мне пора.

Они обнялись. Попрощались. Борис Александрович отправился в обратный путь. Аким ещё долго смотрел ему вслед, пока ратник не скрылся в лесу.

В горнице было по-домашнему уютно. В воздухе витал тонкий аромат таинственности. Что-то за стенкой шуршало и попискивало. Где-то моргало цветными огонёчками. Под полом еле слышно, но приятно и басовито гудело. Чай был очень вкусен. Ядвига Борисовна, очаровательно склонив голову, с обворожительной улыбкой, слушала Бориса Александровича. Только при рассказе о падении Акима она озабоченно нахмурилась.

– Ну, вы ребята и даёте! Так ведь и шею сломать недолго.

– А мы что? Мы же не знали.

– А сейчас знаете? – И Ядвига Борисовна с укоризной посмотрела на ратника.

– Да! Сейчас знаем – с уверенностью в голосе, ответил Борис Александрович. – Аким начал совершенствовать крылья. Что-то новое придумал. По весне опять полетим.

– Значит, решили, что Знанием обладаете?!

Задумчиво посмотрев на Бориса Александровича, Ядвига Борисовна встала и подошла к полочке с косточками. Постучала по ним, посмотрела на маленькое зеркальце, в котором моргали и прыгали какие-то буковки. Вздохнула. Взгляд её стал нежно озабоченным.

– Не хотела я тебе об этом говорить. Но иначе нельзя. Понимаешь, Борис Александрович, по всем законам ты не мог лететь. В лучшем случае ты бы спланировал на середину реки. Человек летать не может!

От этих слов Борис Александрович чуть чаем не поперхнулся. Он ожидал услышать всё, что угодно, но только не эту фразу. Сидя с вытаращенными глазами, начал ощущать коварно подбирающиеся приступы ужаса. Правая нога зачесалась до изнеможения. Ядвига Борисовна холодно смотрела на него. Неожиданно она звонко и заразительно засмеялась.

– Ну, что, не ожидал, соколик? Успокойся. Сейчас всё поясню. Постараюсь просто и доходчиво.

Из всего, что рассказала Ядвига Борисовна, он понял немного. Но главное ухватил. Оказывается, силы мышц человека недостаточно, чтобы его вес поднять в воздух. Просто крыльев мало. Нужен механизм, увеличивающий силу человека и передающий её крыльям. Нужен дополнительный двигатель. А это уже конструкция аппарата. Конструкция крыльев.

– Димка уже пятую программу пишет, а разобраться, почему ты летал, не может. Так что давай, рассказывай, что вы там учудили с Акимом?

– Да я толком то не знаю. Какая-то коробочка на спине была. Из неё торчали крылья. Я ими махал. Аким говорил о каком-то модуляторе усилий, но я ничего не понял.

– Вот! Уже теплее. Надо с Акимом встретиться. Я так понимаю, что он это придумал, а ты нашёл, как этим управлять. Ты помнишь, как это делал?

– Нет. Все было как в тумане. Мало что помню. Когда летел, то всё помню. А как взлетал – нет.

– Ну, ладно. Разберёмся. Воду, которую ты принёс, передашь царю. Объяснишь ему, что принимать её надо по одной ложечке рано утром, раз в день перед едой и обратясь в сторону восходящего солнца. В тишине и одиночестве. Если правильно всё делать будет, то Знания ему придут обязательно.

– Так разве вода из реки даёт Знания?

– Нет, конечно – засмеялась Ядвига Борисовна. – Но, если верить, что она даёт знания, и к ним стремиться, то рано или поздно что-то начнёшь понимать. Властвовать и править любой может. А творить и созидать – далеко не каждый. Далее. Вот эти чертежи передашь младшему мудрецу. Это конструкция паровой повозки. Он знает, что делать и во всём разберётся. Да и царю просто и толково объяснить сумеет. Вот царь в Знания и поверит. А теперь расскажи мне ещё раз о Великом Учёном.

Они проговорили всю ночь. Перед рассветом Борис Александрович отправился в обратный путь. Поднявшись на вершину холма, за которым уже золотились маковки церквей стольного града, он оглянулся.

Первые лучи солнца нежно затронули небосвод, переливаясь на редких, пушистых облаках. Только в тёмной дали, куда свет их ещё не достиг, собирались мрачные тучи. Где-то там, за лесом, остались друзья. И где-то там совсем далеко, за тучами, за туманным горизонтом, потерялась прошлая жизнь. Новая жизнь непонятная и волнующая, и этой непонятностью завораживающая, влекла и манила, и представлялась светлой и радостной, как эти облака, с восторгом купающиеся в ласковых лучах восходящего солнца.

«А все-таки, ласточка мне улыбалась», с нежностью подумал Борис Александрович.

Часть 8. Паровая телега

Весна выдалась ранняя и дружная. Снег почти сошёл. Радуясь весеннему солнышку, птицы восторженно щебетали, играючи летая и гоняясь друг за другом. Земля, соскучившись по теплу, вбирала в себя солнечные лучи и от удовольствия этого благоухала пьянящим ароматом и отдавала жизненные соки свои деревцам да кустарникам. А те, ласково шевелясь от порывов нежного теплого ветерка, с упоительной важностью надували почки свои, которые в скорости лопнуть и распуститься намеревались.

Сидя на крылечке своего дома, Борис Александрович грелся в лучах утреннего солнышка и, жмурясь от удовольствия, вдыхал неповторимый тонкий аромат весеннего воздуха. И мысли его, словно птицы, без всякого умысла игриво водили хороводы и, что-то напевая, восторгались очередному новому витку пробуждающейся жизни.

Послышался нарастающий грохот, лязг и пыхтение. Поднявшись, Борис Александрович увидел приближающуюся паровую телегу. Обдавая окружающих паром, повозка бежала по улице, пожалуй, быстрее лошади. Из высокой трубы валил чёрный клубящийся дым. На повозке важно восседал царь. Рядом, судорожно вцепившись в руль, весь красный от напряжения, сидел первый мудрец. Следом за повозкой суетливо бежали остальные мудрецы. Со всех сторон сбегались поглазеть на эту невидаль жители стольного града.

– Стой! – что есть мочи, неожиданно заорал царь, когда повозка поравнялась с домом Бориса Александровича. – Стой, якорь тебе в дышло. Остановись, бесовское отродье!

Повозка со скрежетом и визгом встала, обдав всех паром, дегтярным запахом и копотью.

– Вы что, царя уморить захотели?! Всё разваливается! Да я вас четвертую! – разъяренно кричал царь, сползая на землю. Все кинулись к повозке, осматривая и ощупывая ее. Кто-то даже попытался заглянуть в трубу.