Одиссея одинокого волка

Тётка шаманила, болезни лечила, выговаривала, и возможно, часть этих способностей передала ему. В народе говорят, что в конце жизни, те, кто умеет ворожить, передают это тем, кто регулярно присутствует около таких людей. Кап-два систематически навещал эту тётку. В один из таких приездов он ей сказал:

– Ты не угадала, надо было к маме приезжать. Не надо мне ворожить, тебе вернётся это.

– Да внучек, котик, каточек, что ты, что ты! Да я, да я…, – заюлила тётка.

– Тёть Маш, мы вдвоём и я всё вижу, что ты делаешь.

– Ой, да ладно.

Есть вероятность, что этот дар Николаич получил ещё от кого. В дедовой деревне многие шаманили и обладали способностью гипнотизировать.

Тётка матери рассказывала, что когда росла девкой, то отец бабы Насти, прадед Спиридон, спокойно внушал окружающим любую вещь и люди представляли это воочию.

В один из зимних вечеров ударил сильный мороз. Они, молодыми девками, сидели в соседской избе: семечки лузгали, песни пели. Вдруг дверь отворилась и заходит Спиридон, крупный такой мужик, здоровый, с густой бородой. Девки все опешили. Он на них так внимательно посмотрел и спокойно говорит:

– Вода, вода….

А входная дверь нараспашку и холодный воздух с зимней улицы идёт, помещение начало заполняться клубами пара, а он продолжает говорить:

– Вода, вода….

Все смотрят, и вправду со стороны улицы начинает литься вода. Девки попрыгали по лавкам и табуреткам, а вода всё прибывает. Холодом жутко прёт. Чтоб не замочить подолы, стали их поднимать всё выше и выше, а вода продолжает заполнять избу. Через тройку минут студёная вода до лавок дошла.

Прадед Спиридон посмотрел на всё это, а потом и говорит:

– Х-х-а-а-а….

Раз, мгновенно всё бесследно пропало, а девки стоят на табуретках и лавках с задранными подолами….

Ко всему этому Николаич относился с легкой иронией, с высоты марксистско-ленинского материалистического мировоззрения, что фундаментально приобрёл на школьной скамье, хотя Бога и не отрицал.

К религии у него имелось иное отношение, не совпадающее с линией партии.

В пятидесятых и последующих годах атеисты в стране не так воинствовали, как в двадцатых, хоть Н. С. Хрущёв и обещал, через два-три года, показать всем последнего попа. Население, в особенности живущее в сельской местности, продолжало верить в Бога и соблюдать религиозные обряды. В деревнях и сёлах, в каждой хате, на видном месте висели иконы.

Дед Прокоп, отец матери хоть и слыл страшным матерщинником, любил выпить, да погулять, но за стол садился, шапку снял, ложку брать – перекрестился.

Взял ложку, покушал. Встал. Подошёл к иконам в красный угол и с десяток минут стоит, читает шёпотом молитвы. Так он делал постоянно.

В селе, где в детстве жил Николаич, церкви не имелось, она располагалась около соседнего села. В тот храм дед Прокоп регулярно ходил на службу.

В соседнем селе жил священник по прозвищу Микулич. Он был маленького роста, но такой весь из себя плотный, солидный, в хромовых сапогах. В церкви собирались бабки, шёл молебен, но после Микулич напивался пьяным вдрызг.

В один из летних дней прошёл дождь, Микулич вышел из церкви, едва ноги передвигая, после очередного возлияния церковного кагора.

После дождя на улице грязь, ноги разъезжаются, он не устоял и упал в лужу. Бабки суетятся вокруг, пытаются поднять, а мальцам весело.

– А, глянь, Микулич опять пьяный, – кричит один из хлопцев.

– Нельзя, грех, – ругаются бабки.

Мальцам интересно смотреть на эту картину и никак не понять: почему деревенским мужикам позволительно валяться пьяными в грязи, а Микуличу нет.

Вскоре Микулич пропал из села. Одни говорили, что уехал, а другие утверждали, что помер.

Церковь закрыли и десять месяцев служба не возобновлялась.

В 1955 году её разобрали по кирпичику, и фундамент не оставили.

Восемь лет на этом месте зияла огромная яма, но потом и её засыпали, сровняли с землёй.

Дед Прокоп, когда проезжал это место регулярно крестился и страшно ругался:

– Антихристы, преступники, натворили! Разве можно это трогать! Безбожники, грешники, ещё воздастся неверие!

Николаич, в раннем детстве, всё время удивлялся. Его поражало. Он детским умом не понимал взрослых. Зачем надо валить это великолепие. Он видел дедовскую убогую хату и эту красивую церковь, хлопец воспринимал её, не как храм Божий, а как неземную красоту, он не думал ни о Боге, ни о религии.

– Зачем, люди дурные это сделали, – думал он, – имелась у нас красотище необыкновенное, такое завораживающее великолепие, а они повалили, разрушили и вырыли яму. Как можно красивое разрушить?

Николаич до сегодняшнего дня не способен понять, зачем требовалось тогда уничтожать храм Божий, он никому не мешал.

Н. С. Хрущёв хоть и считался ярым противником религии, обещал показать «последнего попа» через два, или три года, но рушить церкви указаний не давал.

Это инициатива исходила от местных «комбедовцев: голытьбы, да пьяниц», как называл местное партийное и сельское руководство дед Прокоп.

Из кирпича церкви построили в селе школу и рядом машинно-тракторную станцию. Спустя шестьдесят два года, школа хоть и обветшала, но стоит, а от машинно-тракторной станции ни одного кирпичика не осталось.

Богопротивные дела не приносят пользу человеку. Да и тех, кто рушил церковь, постигла незавидная участь, всё пронеслось, как в пьяном угаре.

Никто из них не жил счастливо: одни спились, другие подверглись репрессиям, третьи по разным причинам наложили на себя руки.

О религии и Боге Николаич стал задумываться значительно в позднем возрасте. Родители, согласно коммунистическому воспитанию, считали себя атеистами. Дед по отцу Василий Терентьевич тоже. Дед по матери Прокоп с бабкой считались глубоко верующими, и они регулярно говорили внуку о Боге.

В раннем детстве это заставляло его задумываться о многом, о чём сверстники не думали. Он с любопытством разглядывал окружающий мир. Удивляясь, к примеру, почему летает пёрышко, выпавшее из перины. Пёрышко не птица, оно летать не должно. Видно Бог помогает ему.

Повзрослев и начав учиться в школе, под влиянием советского воспитания, Николаич стал воспринимать бабкины разговоры о Боге как пережиток, как причуды пожилых людей.

Надев форму офицера, когда стал служить на атомных подлодках, понял, что есть во вселенной если не Бог, то Высший Космический Разум – однозначно.

Это убеждение укоренилось в мозгу Николаича после каждого раза, когда они возвращались на базу практически с того света.

В один из выходов в море с подлодкой, где служил кап-два, произошёл примечательный случай. Они погружались на целых тридцать семь метров ниже дна моря.

Это произошло в одном из районов учебно-боевой подготовки. На базу пришёл корабль: атомная подлодка нового поколения. Экипаж корабля полностью состоял из прикомандированных. По прибытии на базу, они возвратились домой.

В это время Николаич служил на корабле старого поколения. Из-за нехватки людей, костяк команды корабля, где служил Николаич, по приказу командующего, перевели на этот новый корабль.

Штурманом у них служил Юра Безгодов, его назначили помощником командира корабля.