Одиссея одинокого волка

Летом Наталья с подругой ездили в Москву, пытались там найти работу, но ничего не нашли и вернулись. Сейчас она стала работать на швейной фабрике.

Как-то Николаич рассказал об этих подругах родственнику.

– Давай их отдрючим, – предложил тот, – пусть хоть так отблагодарят тебя за финансовую поддержку.

Наталья как женщина не нравилась Николаичу. Слишком худа и страшненькая. А вот подруга была фигуристой и на мордашку смазливая. С ней бы он не отказался провести приято время в интимной близости. Да тут и повод подвернулся. Наталья, наконец, получила квартиру. Кап-два договаривался с подругами, те были не против встречи в узкой компании, для взаимного удовольствия. Как назло, в это время родственник сломал ногу и интимной встречи не получилось.

Вспоминая Наталью, Николаич взял хлеб, хорошего кофе, шашлыков из свинины, баклажку пива, две бутылки перцовки, и ещё по мелочи. Расплатившись у кассы, он отправился домой.

Дома его радостно встретили собаки. Открыв входную дверь, он отогнал кобеля, а сучу, решил впустить.

– Надо дать что-либо собакам. Сделаю я им бутерброды, – подумал он, ставя пакеты с провизией на стол.

Не успел он отойти к холодильнику, как сучка встав на задние лапы, передними свалила один из пакетов и, выхватив шашлык, стала жадно поглощать его.

– Ах ты гадость такая! А ну, пошла, – возмутился Николаич.

Сучка схватила остатки и убежала. Даже лук не оставила. Грустно вздохнув, кап-два убрал за собакой и принялся освобождать пакеты.

Пока он возился на кухне, раздался звонок мобильника. Взглянув на экран, узнал, что звонит заместитель директора ЧОПа П. А. Рязановский.

– Алё, – произнёс кап-два, включая мобильник.

– Николаич, заболел Стас Глинкин, – сообщил зам директора, – завтра надо выйти вместо него.

– Мне ж послезавтра выходить на сутки.

– Я попросил бы вас отдежурить двое суток.

– А что, заменить больше некем?

– Нет, больше нет ни кого.

– Хорошо, я выйду завтра и послезавтра.

Слегка огорчённый таким известием, кап-два выключил мобильник и отправился на кухню. Зажег газ на плите, поставил кастрюлю с бульоном и стал варить себе суп на предстоящие двое суток.

В это время пришла жена и принялась себе готовить еду.

Кухня хоть и большая, но вдвоём там нелегко развернуться около газовой плиты. Это жене вскоре надоело и она начала ворчать:

– Ну что ты ходишь тут, мешаешься.

– Мне ж надо приготовить на работу еды.

– Потом приготовишь, а сейчас не мешай!

– Подожди немного, вот закончу и уйду.

– Я думала, что ты, в конце концов, или сгоришь, или утопнешь, или погибнешь. И я буду женой погибшего офицера, буду получать твою пенсию, или хотя б пятьдесят процентов от неё. Буду и жить хорошо, и ни в чём себе не отказывать, но не получилось. А жаль!

– Если б ты с первым зятем в середине девяностых не размотала всё, что я вам давал, то сейчас бы жила припеваючи. И детям, и внукам осталось бы! А теперь что ж страдаешь, сама виновата.

– Я ни в чём не виновата, это ты сам во всём виноват!

Николаич не стал больше препираться, а ушел в свою комнату. Из прожитой с женой жизни он знал, что переубедить её в чём-то невозможно. Это всё равно, что выйти, стать к столбу и рассказывать. Если она упёрлась рогом, то бесполезно ей что-либо доказывать. По этой причине он старался с ней не связываться.

В молодости она была женщиной симпатичной, даже привлекательной, но с годами кое-что растерялось, но кое-что осталось. Особенно хуже стал её упрямый характер, временами злобный, иногда туповато-придурковатый, что не исключало других хороших черт и ласково-мягкой любви к маленькой внучке.

Мужа она ненавидела зачастую лютой ненавистью, но иногда тихо. Хотя у него характер был мягкий, добрый, отзывчивый, как считал сам Николаич. Как он сам о себе говорил: «Пластилин».

Но редко кто знал, что иногда он был взрывной, не признающий ни принципов, ни законов, ни авторитетов. Иногда упрямство такое было действенной забавой, но бывало он за секунды менял свои решения по, казалось бы, совсем незначительной причине.

Глава пятая. Потомок князя Барятинского

Утром следующего дня, кап-два встал, собрался и отправился на работу.

Подойдя к отдалённой площадке, он увидел, что трактор автоцентра ещё не расчистил дорогу от снега. Пришлось добираться до будки охранников по узкой дорожке, протоптанной среди сугробов, а в некоторых местах приходилось лезть через снежные завалы.

Ледяной ветер мешал движению, он отчаянно старался холодными щупальцами проникнуть сквозь одежду и добраться до тела путника. Николаич стойко преодолел все преграды и благополучно добрался до охраняемой территории.

Сообщив по мобильнику старшему смены, что он заступил на дежурство, Николаич узнал, что сегодня трактор не приедет расчищать площадку от снега.

Получалось, что за весь день ни кто не будет забирать новые автомобили.

Кап-два переоделся в форму охранника, сел за стол и призадумался.

В его возрасте нормальные люди сидят дома на заслуженном отдыхе, да плюют в потолок, а тут приходится подрабатывать сторожем. В принципе денег хватало, вот если б только не взятые кредиты и некоторые другие проблемы.

Ему стало грустно.

Вот сидит он в этой будке на краю областного центра, как на краю земли, и караулит господское добро. То, что один дед в начале прошлого века уничтожал, а другой дед берёг, теперь приходится охранять ему.

Ещё в молодости, знакомясь с царским временем, он всегда недоумевал, почему кто-то рожден быть барином, а остальные люди вынуждены жить бедно.

Они должны всю жизнь работать, не учиться, не читать книги. Это его всегда убивало, и он не хотел с этим мириться.

Его деды, по отцу и матери, родились до революции и по происхождению были разных сословий. Они люто ненавидели друг друга и никогда не здоровались при встрече.

Так угодно было Судьбе и Богу, что дети классовых врагов полюбили друг друга и создали крепкую советскую семью, в которой появились он с братом.

Дед по матери, Прокоп, или Прокопий, был внебрачным сыном князя Барятинского Владимира Владимировича.

Правнук лицом чем-то походил на именитого предка. Такой же высокий лоб, такое же широкое, скуластое лицо. Правнук, хоть и не знал ничего о прадеде, но, как и прадед в молодости отрастил бородку.

Прадед, окончив Морской кадетский корпус в 19 лет, несколько лет служил в Гвардейском экипаже, вышел в отставку в чине лейтенанта в 1904 году. Правнук в 22 года стал лейтенантом подводного флота и вышел в отставку в 1992 году в чине капитана 2-го ранга.

Семейное предание так повествует о том, что дед Прокоп был внебрачным сыном князя.