Одиссея одинокого волка

Чтоб утвердиться в должности, ему предстояло сдать зачёты в районе боевой подготовки.

Вышли в море и направились в заданный район. За кормой нависла непроглядная ночь. Юра район знал, а командир – нет.

Штурмана район плохо знали. Во время движения все находились в центральном: командир на своём положенном месте, Юра, как помощник командира, сдавал зачёты, штурман – на своём, боцман – на рулях.

Корабль шёл на глубине сорок метров. Спустя минут двадцать командир даёт команду:

– Боцман, погружаемся на глубину сто двадцать метров.

Боцман начал погружение, а Юра, в мозгу прокрутив этот приказ, взволнованно выкрикнул:

– Штурман район?

Штурман назвал район, где находились. А в этих местах глубины, как точно знал Юра, всего восемьдесят, девяносто метров.

– Глубина до дна? – нервно выкрикнул он.

В обязанности штурмана входит постоянное определение глубины до морского дна.

В иные времена это определялось вручную, а сейчас на подлодке стоит автоматика, и штурмана перестали регулярно делать это определение.

Оказалось, что до морского дна на тридцать семь метров меньше, чем они погружались.

Немедленно стали отрабатывать задний ход, реверс. Скорость подлодки узлов пятнадцать, при такой скорости реверс не действует. Рули на всплытие не помогают. Скорость малую толику стала падать, но и глубина до морского дна уменьшается.

Продувать воздух после сорокаметровой глубины бесполезно, а лодка продолжает погружаться по инерции.

Неминуемо произойдёт столкновение с дном, от этого возможны любые последствия, однозначно вероятны и трагические.

Присутствующие в центральном всё поняли и побледнели.

До морского дна оставалось двадцать метров, пятнадцать, десять…. На глубине семи метров от дна лодка, наконец, остановилась.

Что спасло их неизвестно. Из-за неровностей дна попали в ложбинку, а возможно, и Бог помог остаться в живых. Пожалел, не стал забирать к себе их грешные души.

После остановки лодка потихоньку выровнялась, и благополучно всплыли. Все присутствующие в глубоком молчании вышли из центрального поста, и направились наверх – курить.

Наверху их встретила холодная ночь с пронизывающим ледяным ветром. Видно, возмущённая природа мстила людям за то, что Бог не прибрал их к себе. А они в лёгких робах.

Но никто это не почувствовал, они ощущали жару от нервного перенапряжения.

Люди ещё находились под впечатлением от едва не случившейся беды.

Юра не курил, он пошёл в каюту замполита поделиться происшедшим. Узнав все новости о случившийся ситуации, Николаич отправился с помощником командира в центральный пост. Вскоре пришёл командир: серый, осунувшийся, губы дрожат, курил «Казбек».

– Ну, чё командир? – спросил Николаич.

– Всё, замполит, ставлю все зачёты, – взволнованно, от не прошедшего ещё нервного стресса, проговорил командир, – а сейчас будем возвращаться домой.

Чисто таким образом они вернулись с того света. Недаром у военных моряков есть поговорка: «Кто в море не ходил, тот Богу не молился».

Глава четвёртая. Будни между дежурствами

За воспоминаниями былого, время пролетело незаметно.

Больше за это дежурство никто не приезжал и кап-два, с чувством выполненного долга, в восемнадцать часов вышел из будки, спустился к воротам и закрыл их на висячий замок.

После этого он прошёлся между рядами машин, убедившись, что всё в порядке, вновь поднялся в будку.

На улице уже стало темно, и он включил освещение периметра площадки хранения новых автомобилей. Вскоре пошел снег. В свете фонарей хорошо были видны снежинки, плавно опускающиеся на землю. Это навеивало покой и умиротворение в душе.

Николаич достал провизию и решил подкрепиться. После ужина он немного полистал журнал с кроссвордами. На улице снег так и не перестал валить крупными хлопьями, и кап-два решил почистить дорожку к воротам от снега.

В двадцать три часа он позвонил на центральный пост, сообщил, что на объекте без происшествий и договорился, что больше не будет звонить до утра.

Повозившись ещё некоторое время, он выключил в будке свет и лёг спать.

Утром он встал, убрал постель, надел куртку охранника и вышел из будки.

Ещё не рассвело, но от свежевыпавшего снега и освещения ламп, на улице не было так темно. За ночь снег замёл весь его вечерний труд. Он взял под будкой лопату и снова стал очищать ступеньки и дорожку к воротам от снега. Закончив работу, Николаич поставил рабочий инструмент на место, поднялся в будку и, сняв куртку, позвонил по мобильнику на центральный пост.

– На отдалённой площадке без происшествий, – доложил он.

– Хорошо, – ответил старший смены, – готовься к сдаче дежурства.

Николаич отключил мобильник и стал переодеваться. Затем он подмёл в будке пол, протёр его влажной тряпкой, заполнил журнал сдачи дежурства и стал ждать сменщика.

Сменщик пришёл вовремя, и Николаич сдав дежурство, отправился домой.

Дома он оставил вещи в обычном месте, прошел в свою комнату, переоделся в домашний костюм. После чего отправился на кухню завтракать.

Приготовив себе еду, он полез в хлебницу, а там нет хлеба. В это время в кухню заглянули внуки.

– Чего хлеба-то нет? – удивлённо спросил дед у них.

– Бабушка ходила в больницу и купила только полбуханки хлеба, – ответил один.

– Она сказала, – добавил второй, – что нам этого хватит, а ты придёшь и сам себе купишь.

– Вы уже завтракали?

– Да.

– А собак кормили?

– Да.

– Сейчас я поем, и мы все пойдём очищать снег со двора. Если, хотите, то можете идти, начинать.