На переломе эпох. Том 1

Направлены – в тебя! В тебя! В тебя!
Очередями бешено хлестнули,
Как будто путь им кто-то вдруг открыл,
Свинцовые, безжалостные пули,
И вмиг перемешалась с кровью пыль.
И я, видавший смерть уже не раз,
Сейчас взглянул бессильными глазами,
Как басмачи расстреливают нас
В упор, короткими очередями.
Трещит в ответ оживший автомат,
Навстречу басмачам летят гранаты,
Но только вскоре из восьми ребят
Осталось двое – лейтенант с солдатом.
Я ранен и не сдерживаю стон,
Но в этот миг за перевалом, сзади,
Предупрежденный мною батальон
Уже развернут в боевой порядок.
Глухие взрывы, всполохи огня.
Все тело боль пронизывает тупо,
А в это время, позади меня,
Вдруг появляется вторая группа.
По связи, через тысячи помех,
Готов рвануться крик: «Спасите, люди!»
Но их всего пятнадцать человек —
Нас не спасут, а лишь себя погубят.
Язык во рту от сухости прилип,
Но мысли бьют в висках предельно ясно:
Хотелось крикнуть, а из горла – хрип:
– Назад! Не подходите! Здесь опасно!
Горячий автомат, и кровь в пыли,
Горят незабинтованные раны.
Они не поняли меня – пошли.
Но не прошли – отбросили душманы.
…Над головой смертельный град свинца.
До главных сил бы только продержаться.
Мы, двое, будем драться до конца.
Мы не привыкли никому сдаваться.
Мы будем драться, ненависть храня,
И в страшный миг, у смерти на пороге,
Мы не сдадимся – этому меня
В училище учили педагоги.
Училище… Всего лишь год назад
Ты было мне вторым родимым домом.
Березы там в июле шелестят
Под теплым ветром солнечными кронами.
Идут занятия в мороз и зной.
Перед глазами – снова строй курсантов…
И вновь оркестр «Славянкою» родной
В жизнь провожает новых лейтенантов.
…Опять вокруг бьют пули по камням.
Как страшно все – уму непостижимо:
Минуты жизни измеряю я
Горою автоматных магазинов.
А солнце из заоблачных вершин
Лучами бьет жестоко по наклонной.
Но всхлипнул опустевший магазин,
Патрон последний выбросив в патронник.
Сухой щелчок и всё – патронов нет.
И бесполезна тяжесть автомата,
Как будто темной ночью светом фар
Ты оказался вдруг к земле прижатым
Вдвоем с бойцом. Но что ему сказать?
Он в этот миг с надеждой и заботой
Испуганно глядит в мои глаза:
Он все еще надеется на что-то.
– Дай мне гранату. – Мне она нужна.
И отползай в укрытие по склону.
(Ну, где же эта помощь, где она?
Где основные силы батальона?)
Граната – в левой. В правой – пистолет.
Сковала тело страшная усталость.
Гоню солдата прочь, а он в ответ:
– Я не пойду. Я с Вами здесь останусь…
Чудак, до разговоров ли сейчас!
Вздыхаю, улыбаясь через силу:
– Ползи в укрытье… Это мой приказ…
Расскажешь нашим, как все это было…
Отползшего бойца окутал дым,
Укрыв надежно в скалах опаленных.
Пускай хоть он останется живым,
Хотя бы он один из подчиненных.
Стук сердца отзывается в камнях,
И голова залита кровью темной.
Не сдаться! Побороть проклятый страх!
Стрелять, пока не кончились патроны!
Семь выстрелов – и все – патронов нет.
Я, пулями врага к земле прижатый,
Отбрасываю ненужный пистолет
И достаю последнюю гранату.
В последний раз смотрю назад.
В моих руках – шестьсот смертельных граммов.
Я сделал выбор. И меня простят —
Простят мои друзья, невеста, мама…
Родная, как хочу я хоть на миг
В твое лицо последний раз вглядеться.
Мой крик беззвучный, мой предсмертный крик,
Лишь ты услышишь материнским сердцем.
Уже враги бегут ко мне толпой,
Бегут совсем открыто, не скрываясь,
Я рву кольцо слабеющей рукой