Двор

Двор
Владислав Андреевич Чай

Обычный человек случайно попадает в обычный двор обычного города. Его встречают люди. Настоящие люди.Автор благодарит Большой проигрыватель за всю оказанную помощь.

Пасмурным мартовским вечером Саша потерялся в улицах. Он ничего почти не видел, ему было очень плохо, он прошел мимо знакомых зданий, деревьев и фонарей – и вышел к незнакомым.

Потом прошел под аркой, на которой крошился прошлогодний плющ, оказался в закрытом со всех сторон дворе, где не было ни машин, ни людей – уже пришла ночь. Один фонарь светил оранжевым, но и без него было бы светло.

Саша, задыхаясь от тоски, посмотрел на синеватую вату облаков. Вата дышала, как океан. Саше стало легче, он сел на зеленую скамейку и задремал, измотанный пятичасовой ходьбой. Ему снились высокие микрорайоны, детские площадки, белый свет в руках сестры. Орали рты динамиков. Перед ним крутилась на вертеле новостная лента, он кидал к ее ногам свое сердце, потом снова ставил его на место и снова вырывал… Так было всю ночь, потом его выкинули из клуба и он проснулся.

Светало. Облака ушли. Саша обнаружил себя на той же скамейке у стены цвета грязного кофе. Ему было холодно. Тогда он встал и попрыгал на одной ноге, выскочил под солнечные лучи и осмотрелся: это был квадратный двор с одним выходом. Саше показалось, что он вошел вчера с другой стороны. Дома, составляющие двор, были не выше четырех этажей. Посередине стояла беседка и росли деревья с широкими кронами. Машина здесь даже и не могла бы проехать.

Саша потянулся за телефоном, но вспомнил, что выбросил его в реку. Он уже оправился от вчерашнего потрясения, и только недоумевал.

Через минуту он бы опомнился окончательно, прошел бы в арку и нашел бы дорогу домой, но дверь одного из подъездов открылась. Скрип.

Вышла девушка, совсем молодая, лет девятнадцати, может. Русые волосы были собраны в аккуратный пучок, она носила белое платье с цветами и серьги с аквамарином, двигалась аккуратно и даже ласково, у нее были белые маленькие руки, она не красила ногти, она была стройная и красивая – Саша удивился, он таких почти не видел.

Девушка тоже удивилась. В это время здесь обычно никого не было. Через десять минут должен был пройти Учитель, он всегда рано поднимался и шел гулять. Но в шесть еще никого не было, а Саша стоял и смотрел, и молчал.

Она серьезно спросила:

– Вы чего тут?

Саша не знал, с чего начать.

– Я… Я заблудился.

Красавица наклонила слегка голову и внимательно посмотрела на Сашу.

Это был худой человечек с некрасивым пористым лицом. Он носил старую черную куртку, сутулился, а глаза у него были большие и слегка затуманенные, но не злые и не пустые. Челюсть его чуть выпирала вперед, он будто бы был постоянно испуган и смущен чем-то. Саша болел душой и телом.

Девушка строго спросила:

– Как вас зовут, молодой человек?

Саша не заметил, что ее бирюзовые глаза смеялись. Он вообще боялся смотреть людям в глаза. Почти прошептал:

– Саша…

– Понятно.

– А вас?..

– Мария.

Она прошла в беседку, включила самовар в розетку и села за стол. Потом потянулась, и в свете солнца ее платье было золотым, и Саша в этот момент почти влюбился, а точно не влюбился потому, что не позволил бы себе этого. Она вдруг посмотрела на Сашу и сказала с улыбкой:

– Идите сюда, будем чай пить.

Он подошел, сел напротив нее, ему было очень неловко. Она все улыбалась. Закипел самовар. Мария выключила его, насыпала в чашки листовой чай, потом залила кипятком и накрыла их полотенцем. Тут была еще и третья чашка. Саша все думал, о чем спросить: о том, что самовар электрический, или о третьей чашке? Мария сказала:

– Да, электрический, раньше был настоящий. А Лев Васильевич сейчас подойдет, не сомневайтесь…

Саша опешил.

– Как же вы узнали, что я хочу спросить?

Он осмелился посмотреть на нее. Мария засмеялась.

– По вам все понятно: вы что подумаете, о том и молчите.

Она смеялась, из глаз ее бирюзовых лился свет, и сама она была в свету, потому что солнце обнимало весь двор, и беседку, и Саша влюбился, точно влюбился… Тут скрипнули двери. Мария встрепенулась, засуетилась. К беседке шел человек мрачной наружности. У него были усталые,

черные почти глаза, а движения все были медвежьими, тяжелыми, и походка такой же. Он был, однако, молод.

Зашел в беседку. Саша понял, что это высокий и наверняка сильный человек. Солнце на нем гасло.

Он тяжело дышал, очень задыхался. Мария усадила его за стол, что-то защебетала, подвинула к нему чашку. Человек тяжело вздохнул, жестом заставил девушку сесть и сказал:

– Смотрите.

И Саша увидел:

Почки на деревьях,

Летящего воробья,

Пар над чашками,

Глаза Марии,

Рассветную зарю,

Солнце, бегущее по равнинам стола.

И многое еще…

Когда он опомнился, то увидел, что человек уже пьет из чашки большими глотками, а Мария внимательно и тревожно смотрит на него, будто бы он нуждается в помощи и в любой момент может умереть.

Человек допил чай и вдруг протянул Саше руку.

– Лев.

– С-саша…

Этим Лев Васильевич ограничился. Когда Саша жал ему руку, то на секунду посмотрел в его глаза. Они были бы добрыми, если бы не было в них волчьей привычки хорошего, но измученного человека.

Звенела ложка. Мария размешивала сахар. Она посмотрела на Льва и произнесла с гордостью: