Хранитель лабиринта и пленница белой комнаты

Моя собеседница выпрямилась и сделала серьезное лицо. Она словно повзрослела сразу на несколько лет. Куда-то исчезла детская непосредственность. Похолодевшим голосом она произнесла:

– Каждый видит то, что хочет увидеть. Нужно просто решить, кому ты веришь больше: другим или себе?

– Не понимаю, о чем ты? – спросил я.

– Врачи говорят мне, что все, что я вижу, – это сон. А я считаю его реальностью. Как ты думаешь, мы сейчас спим или нет?

Озарение: «Ну конечно! Я сейчас сплю!»

Крамп писал в своих отчетах, что сны в Лаборатории не отличить от реальности. Все, что я в этот момент видел – белую палату, девушку, – было всего лишь порождением мозга. Я до сих пор нахожусь в своем кабинете, за своим столом.

Нужно вернуться.

Будучи человеком, страдавшим от сонного паралича, я знал, что нужно делать. Я выгнулся и завопил в потолок. Я кричал, пока горло не захрипело, однако сознание продолжало спать. От отчаянья я схватился за волосы, и в этот момент услышал успокаивающий голос:

– Не так. Тебе нужно лечь, уснуть, и тогда ты исчезнешь. Побудь еще хоть немного со мной. Я хочу, чтобы ты остался.

Мы смотрели друг на друга, и я видел в ее глазах, мимике и позе надежду на то, что я не уйду. Она была всего лишь моим сном, но выглядела такой живой и такой… беспомощной, что мне даже стало стыдно за то, что я оставляю ее одну в стерильной комнате. Ничего, когда я проснусь, она тоже исчезнет. Я лег в постель, закрыл глаза, успокоил дыхание и стал засыпать.

– Значит, ты все-таки решил отправиться по своим мирам один? – услышал я сквозь темноту накатывающей дремы.

Да, но…

– Если это не сон, то я вернусь.

ГЛАВА 3. ПРЕСТУПЛЕНИЕ БЕЗ НАКАЗАНИЯ

Падение. Рывок сквозь темноту. Глоток воздуха. Стул задрожал подо мной, но я удержался. Возвращение из сна оказалось стремительным. Сердце колотило, а грудь гоняла воздух через легкие. Я начал медленно считать, стараясь дышать в такт числам. На десяти я успокоился.

Я пробудился, но сон все еще казался реальным. Я бы не удивился, если бы за одной из соседних дверей нашел белую палату с юной девушкой. Мое состояние полностью соответствовало состоянию подопытных из отчетов доктора Крампа. Несмотря на свои знания, я оказался не готов к встрече с потусторонним миром Лаборатории. Я отделался дезориентацией и легким помешательством, но уже хотел быстрее покинуть кабинет и вернуться домой.

Я посмотрел на висящие под потолком круглые часы, длинная стрелка которых замерла на пяти. Секундная стрелка на них отсутствовала, и я подумал, что было бы здорово, если бы они остановились вчера и все еще вечер. Я перевел взгляд на потухший монитор, дернул мышку и вывел компьютер из спящего режима. Полдевятого – позднее время даже для меня. Следовало поспешить домой.

Я вышел из подземного кабинета и ускоренным шагом поднялся в свой надземный кабинет за верхней одеждой. Двукабинетная система меня всегда раздражала, но сегодня заставляла нервничать особенно. Чем дольше я находился в Лаборатории, тем больший был соблазн узнать у охранников, чем я занимался вечером. После разговора с Алексеем Георгиевичем я крайне не хотел, чтобы кто-то узнал о моем сне.

Перед проходной я остановился, сделал глубокий вдох и дрожащей рукой открыл дверь. Быстрым шагом я проскользнул мимо охранника. Боковым зрением я увидел, как он увлеченно читал книгу. Я облегченно вздохнул: если охранник просидел так весь вечер, то он мог не заметить на мониторах системы слежения, как я сплю. Я уже почти вышел наружу, как охранник окликнул меня. Я замер, не смея ни убежать, ни увернуться.

– Телефон будешь забирать? – буркнул охранник.

С облегчением я вернулся к стойке охраны и забрал свои вещи. Сторож иронично заметил, что я продолжаю бить все рекорды трудоголизма. В ответ я пошутил, что в выходные буду бить рекорды алкоголизма. Это мысль показалась мне интересной, и я решил в обязательном порядке посетить бар в субботу.

Диалог на проходной успокоил меня, но дома я стал волноваться, что записи камер могут пересмотреть. Вполне возможно, что протокол безопасности обязывает это делать. Если так, то Алексей Георгиевич неизбежно узнает о моем проступке и тогда… тогда… Я не знал, что будет тогда, но ничего хорошего точно. Я начал прокручивать в голове возможный разговор, приводя доводы и аргументы в свою защиту, не забывая ругать себя за несобранность. Только запоздалый сон смог остановить самобичевание.

Ночь, лишенная сновидений, показалось очень короткой, словно я вовсе не спал. Мое состояние соответствовало этому ощущение: усталость, разбитость и нежелание идти на работу. Перед выходом из дома я даже не побрился, посчитав, что слишком устал даже для повседневных занятий. Были ли это объективные ощущения или самовнушение для оправдания сна на работе, сказать не мог даже я, но в Лабораторию я пришел в дурном расположении духа.

Я зашел в свой кабинет, но вместо того, чтобы сесть за работу, стал ждать, когда Алексей Георгиевич вызовет меня к себе. Я был убежден, что он все знает, поэтому наша встреча сегодня неизбежна. Однако время шло, а начальник службы безопасности никак не выказывал свою заинтересованность мной. Ближе к обеду я засомневался в том, что он в курсе моего проступка, но не мог быть в этом уверен наверняка. Не выдержав ожидания, я решил первым пойти к начальнику службы безопасности, чтобы уже покончить с тревогой.

Чем ближе я подходил к кабинету, тем медленнее становился шаг. Я посчитал, что мое появление у Алексея Георгиевича уже будет выглядеть подозрительным, и стал придумывать оправданию своему вторжению. Решил, что буду отпрашиваться с работы.

Я постучал в дверь, а затем вошел внутрь. Алексей Георгиевич смотрел на рукописный текст и тщательно набирал его на клавиатуре двумя пальцами. Он был настолько погружен в процесс, что, даже поймав меня боковым взглядом, предпочел продолжить печатать. Лишь секунд через десять он спросил:

– Что случилось?

– Я плохо себя чувствую. Хотел отпроситься с работы, – ответил я, а про себя подумал, что начальник службы безопасности ответит: «Не ври. Я знаю, что случилось».

Но он спросил:

– Почему ты пришел ко мне, а не к руководителю?

– Не хотел его отвлекать всякими мелочами.

– А меня, значит, можно отвлекать мелочами? – Алексей Георгиевич строго посмотрел поверх очков, а затем добавил: – Хорошо, иди домой. Нечего больному на работу ходить – только других заражать.

– Спасибо! – обрадовался я.

– Чтобы в понедельник здоровым был, – с улыбкой пригрозил пальцем начальник службы безопасности.

Я вышел из кабинета и почувствовал, что стал легче килограмм на двадцать-двадцать пять. Алексей Георгиевич ничего не узнал. От этой новости тело почувствовало себя здоровым и готовым продолжать работать, но я решил воспользоваться выпрошенным выходным и отправился в бар, чтобы выпить пару бокалов хорошего пива.

Мой выбор пал на заведение под названием «Утки» – дешевое место без изысканных блюд, но в нем, по крайней мере, не приносили разбавленный водой алкоголь, а колбаски не отдавали вкусом картона. За дешевое, но качественное меню приходилось платить крайней теснотой: столики в теории вмещали четверых, но если сесть за них таким составом, то неизбежно будешь задевать локтями посетителей за соседними местами. И все же, ради аппетитного аромата стейков и мягкого вкуса бельгийского бланша эти неудобства можно было перетерпеть. Тем более что сейчас бар должен был стоять полупустыми до вечера. Так оно и оказалось. Мне даже посчастливилось сесть на единственный в баре мягкий диван, обитый зеленой тканью.

Отштукатуренные белые стены, темное дерево и полумрак скрывали от шумного бега города, позволяя в полной мере насладиться мгновениями тишины. Чувствуя успокоение, я облокотился на диван, подозвал официантку и, не открывая меню, заказал стейк и две кружки пива. Я считал, что именно этим количеством алкоголя необходимо ограничиться, если пьешь один, иначе на дне третьего бокала обнаружишь тоску от одиночества. В последнее время я только один и пил.

Вскоре мне принесли мой заказ, и я начал наслаждаться сочным вкусом жареного мяса, посыпанного морской солью и душистым перцем. Приятный привкус пиву добавлял маленький кусочек лимона, который я попросил у официантки. Негромкая мелодичная музыка перекрывала шепот соседних столиков, и я, пожалуй, впервые за долгое время ощутил умиротворение и покой.

Я ополовинил вторую пинту пива, когда в бар зашел стильно одетый мужчина, чья одежда стоила явно дороже, чем заведение, которое он решил посетить. Легкая расстегнутая куртка, выглядывающий джемпер, вычищенные ботинки, короткая щетина и прическа с легкой небрежностью – вроде ничего особенного, но на незнакомце это выглядело все очень харизматично. Смуглая кожа, длинный прямой нос и другие черты лица выдавали в нем иностранца. Образ дополняли прямой взгляд с легким прищуром под густыми черными бровями и еле заметная самовлюбленная улыбка. Незнакомец кого-то высматривал в баре, неспешно идя по коричневому паркету и оценивая интерьер заведения. В какой-то момент наши глаза встретились: мужчина улыбнулся и, ускорив шаг, подошел к моему столику. Пододвинув к себе стул, он сел напротив.

Я растерялся от такого вторжения в личное пространство и попытался вспомнить незнакомца – возможно, мы встречались с ним раньше? Маловероятно. Он был слишком богатым для моего друга. По крайней мере, никто из них не носил золотых часов. Я ждал, что он скажет, но незнакомец продолжал молчать, опершись подбородком на свою руку и вглядываясь в меня своим пристальным прищуром. Я не выдержал этой тишины и спросил:

– Вы что-то хотели?

– Возможно, – ответил мужчина с акцентом, убирая руки под стол. – Во многих странах Европы владельцы баров ставят большие столы, за которые незнакомые друг другу люди садятся вместе. Что ты думаешь об этом?

– Что мы не в Европе, – мрачно заметил я.

– А ты хотел бы быть в Европе? – с этим словами собеседник поставил локти на стол и наклонился ко мне.

Я прижался к спинке дивана. Либо это человек меня с кем-то путает, либо он иностранный шпион. Для собственной безопасности мне следовало считать правильным ответом второй вариант.

– Если это предложение, то нет, – ответил я.

– Это предложение. Но другого смысла.

Речь собеседника зазвучала деловым тоном. В фильмах таким тоном разговаривают политики, финансисты и организованная преступность.

– Вряд ли ваше предложение меня заинтересует, – ответил я.

В этот момент к нам подошла официантка, чтобы принять заказ у моего собеседника. Я опередил его и попросил счет. Но это не остановило незнакомца, который обратился с просьбой добавить в счет два бокала пива и сырную тарелку.