Ермак. Тобол-река

– Впрочем, это неважно мой добрый граф, – королева подошла к столу и поддела кончиком ножа устрицу на фарфоровой тарелке. Если этот дикарь будет полезен нам, чтобы оставить в дураках брата нашего Иоанна, цезаря Московии, то используйте его.

Деньги на экспедицию получите у лорд-казначея.

– Ваше Величество, вы как всегда неожиданно прекрасны, – лорд приложился губами к протянутой руке.

– Моя неожиданность лишь свидетельствует, что я забочусь о своих подданных и о короне, – королева надменно подняла острый подбородок.

– Как говорится в святом писании: – ”У Господа нет других рук, кроме наших”. Так будьте же этими руками граф.

– Кого вы намерены послать?

– Командора Артура Пета и сэр Чарльз Дженкин, – Отчеканил лорд Лесли.

– Достойный выбор, – Елизавета улыбнулась. Она сняла с пальца перстень и протянула его графу.

– Это вам за старания. Носите с честью, но не забывайте об обязанностях перед короной. Лорд Лестли склонил голову: – Я не забуду ваше Величество.

Казачий круг

Полуденное солнце клонилось к закату, окрашивая бескрайнюю степь в красный цвет. Дикие журавли, сбиваясь в клин тягостно и пронзительно кричали, прощаясь с родными болотами и заводями, собираясь на зимовку в чужие края. От них не отставали кряквы и бакланы, превращая ранее тихие места в настоящий птичий базар.

– Выбирай потихоньку, – раздавался над рекой зычный голос казаков. Сеть шла тяжело.

Казаки встав цепью вдоль берега, тянули сеть к берегу.

Олесь молодой казак в красных шароварах и льняной широкополой рубахе, поверх которой на веревке висел деревянный крест, выпрямился и вытер со лба рукавом пот.

– Видать хороший улов будет, – произнес он.

Дмитро бородатый казак, стоявший неподалеку от него, согласно кивнул.

Издали вновь прогремело: – выбирай.

Казаки поднатужились и вновь потащили сеть к берегу.

Они подтянули свой конец к берегу и сели на траву, дожидаясь остальных казаков. Дмитро деловито сел на траву и закатал мокрые рукава рубахи. Протянув руку к кожаному мешку, лежавшему неподалеку, он достал из нее небольшой кисет наполненный табаком и деревянную люльку с длинным чубуком.

– Упаси бог от царской милости и хромого коня, – прошептал Дмитро, трижды наложив на себя крест.

Олесь тревожно посмотрел на товарища: – Что случилось Дмитро?

Казак переложил саблю на другое место: – Атаман круг собирает. Говорит, что бы все пришли.

Олесь удивленно посмотрел на старшего товарища:– Пошто так?

Ногаев бить или на Ливонщину воевать?

– Та ни, не в поход, – Дмитро вытер мокрые руки о край рубахи. К Строгановым купцам на Каму-реку зовут.

Их городишки от татар оборонять. Не было …так у волка хвост прирос.

– Своих дел мало, так сейчас будем тяжбы Строгановых с местными народишками решать.

–А сгинуть Олесь в тех холодных пермских краях казаку раз плюнуть, чай не Дон и не Волга.

– Был я раз на Каме реке, – Дмитро поежился, вспоминая эту неприятную для него экспедицию. С воеводой Старицким ходили дань с местного князька брать. Река, как река, иной раз и на Волгу похожа. Да только вокруг нее не степь дикая, да вольная, а леса дремучие и непроходимые, и в лесах этих народец дикий и воинственный. Веры Христовой не знает, копьями да луками машет. А ездят они зимой на оленьих упряжках, аки сущие демоны.

– Не хочу более на Каму-реку идти.

Митро сплюнул: – Думал, перезимую здесь на Яике, а весной на Дон домой уйду. Хрен те рась, да полторась.

– Да плохо дело, – согласился Олесь.

– Только как мы пойдем, когда Ванька Кольцо на Волгу ушли, караваны персидские грабить. Олесь замолчал.

Ему так же, как и Дмитро не хотелось идти на студеную Каму. Пермь хоть и не Сибирь, а зимы там холодные, не сравнить с Яиком и Волгой.

– Ну что делать то будем, а Дмитро?

– Что атаман скажет, то и будем делать. Решит круг идти на Каму-реку, значит пойдем.

–Может все еще обойдется? – с надеждой в голосе спросил Олесь.

– Может и обойдется, – Дмитро пожал плечами, – как бог даст.

Дмитро встал с травы и расправил плечи. Его взгляд устремился в голубую дымку туда, где сейчас текла могучая русская река Волга, что, как и Дон собирала народ православный, бегущий от царского произвола.

– Ванька Кольцо поди сейчас, хорошо гуляет, – мечтательно произнес Олесь. Настоящий казак.

– Погоди еще, – Дмитро тревожно посмотрел на товарища. Вот положит царь его буйную голову на плаху за таки прогулки, вот тогда по-другому Ванька Кольцо запоет. Царь Иван на расправу скор.

В то время пока два казака стояли на берегу Яика, над Волгой раздавался задорный казачий свист.

– К реке их загоняй басурман, к реке. Трое всадников на лихих жеребцах безнадежно пытались уйти от настигающей их погони. Их то старались прижать к краю оврага, где бы их кони неминуемо поддавшись стремительной воле бега, свернули себе шею вместе с седоками, то зажимали на узкой отмели у самой реки. Погоня уже продолжалась более часа. И какой конь, и всадник сможет выдержать такое напряжение. Но настигавшие были должны заполучить то, что им причиталось по воле охотников, а убегающие должны были сохранить то, чем они были не вправе распоряжаться по своему усмотрению. Их судьба, как и содержимое их баулов, принадлежала материям более высокого порядка, чем они сами, и потому они должны были доставить содержимое адресату в целостности и сохранности. Ногайский хан редко писал письма тем более своим недругам, и от этого то письмо, что они везли, было намного ценнее. Наконец казаки загнали преследуемых ногайских всадников в топкое место в пойме реки. Ногайские кони, перебирая ногами в вязком придонном иле, беспомощно топтались на месте.

– Ба да это ж ногаи, – спешиваясь, воскликнул один из казаков. – А чего бежали молодцы?

– Поди, полные карманы золотых монет. Ногайские послы злобно зыркая своими узкими глазищами на ватагу казаков, стоявших сейчас на твердой земле и надсмехавшимися над ними, молили Аллаха дать им почетную смерть, дабы трусостью своей не осквернить себя.

– Да какие там золотые монеты Иван, – рассмеялся казак Семка.

– Ты погляди на них – кафтаны драны, морды чумазы, как есть из пекла появились черти. Казаки весело рассмеялись. Поди, у турецкого султана в батраках ходили.

На эти слова один ногаев в красном кафтане и чалме с соколиным пером спрыгнул с коня и вышел на берег.

– Мы послы ногайского хана! – гордо произнес он.

И имеем неприкосновенность от любого рода посягательств