Die Kante und das Kind

Дождавшись ухода, Дитфрид с ноги захлопнул дверь. Она была достаточно новой, чтобы не треснуть от удара…

…Парень чувствовал себя просто великолепно. Это подтверждали слёзы, которые бесконтрольно полились из его глаз, после удара по двери. Он испытал те же чувства что и тогда, перед сном у костра… Только тогда, его слёзы столкнулись с морозом с одной стороны и с пламенем с другой, так и не вылившись в полноценный поток.

Глава 4

1

Без десяти одиннадцать вечера. Unterirdischstra?e заполнилась мраком…

Тёплый свет из окон хрущёвок на первых этажах, лишь на толику отгонял от себя непроглядную черноту, которая делала убийство или принятие дозы, самым безопасным действием на планете. Это был единственный район Розеделца, где обитал героин. Здесь, за героин могли покалечить, но не убить. Принять, но не продать. Именно в этом и в остальных девяти дворах во все стороны горизонта и между ними…

…Дитфрид шёл наощупь. Прогулка «по работе» становилась втройне опаснее, если было известно о вскопанных ямах, протягивающихся вокруг двора. Они служили своеобразным рвом. С этим были солидарны и местные жители, установившие мостики из скреплённых досок, которые позволяли детям не совершать горизонтальный прыжок веры, прежде чем повозиться в песочнице. Для Дитфрида, песочницы могли когда-нибудь стать уборкой на скорую руку.

«…Всего-навсего! …но это потом.».

Сейчас, мысли и глаза Дитфрида надеялись только на одно – найти розовую хрущёвку. С первого по пятый этаж зарисованная граффити, словно её выдернули из Берлина. Цвет хрущёвки, Дитфрид должен был распознать по свету из окон…

Так ему и сказали. Прийти за час до полуночи, найти розовую хрущёвку и третий подъезд в ней. Позвонить и представиться. Только тогда будет шанс на диалог. Если же проделать всё вышеперечисленное при дневном/вечернем/утреннем свете, на его звонок в домофон попросту не ответят…

Прыгая мимо луж, с привыкшими к тьме глазами, Дитфрид, резко остановился и медленно поднял взгляд с земли на стены пятиэтажек… Где-то поблизости играла «Porno Creep». Знакомая музыка оказала на парня расслабляющий эффект. Даже внезапно появившееся крысы под ногами, ничуть не смущали его. Дитфрид продолжал идти, уже не беспокоясь о том, что его кеды намокнут… В конце концов, лужи здесь, едва превышают уровень «над подошвой».

Теперь, слышался мотив «Good God».

Дитфрид вновь опустил голову и теперь, старался идти по местам, где проглядывалась слегка влажная глина.

Асфальта здесь не было, видимо, никогда. Оно и неудивительно, учитывая, что слева, хрущёвка стояла к Дитфриду задом, а к соседнему двору передом.

«Находится на заброшенной территории в заброшенном месте, та ещё радость…».

По пути к асфальтированной дороге, Дитфрид успел разбить мордочки восьми грызунам. Одного из них даже пришлось раздавить, настолько неугомонный он был. Пройдя через это, Дитфрид вышел на асфальт, залитый водой, почти по щиколотку.

Ругаясь и закатывая глаза, парень сделал пару шагов назад и начал высматривать островки суши. Нацелившись на ближайший, он прыгнул… Едва не поскользнувшись, Дитфрид выпрямился и посмотрел вперёд. Сначала он не поверил своей удаче, но потом, он сделал ещё несколько прыжков и, балансируя на скользкой глине, присмотрелся к окну на втором этаже. Там горел свет, а над оконной рамой, виднелся розовый цвет.

Подойдя ближе, Дитфрид рассмотрел и граффити, которые были непросто непонятными иероглифами, а полноценными рисунками. Одним из них, был тёмно-красный дракон, с золотыми усами, когтями и шипами на спине.

«Судя по всему, этого дракона рисовали с китайского образца.».

Также, помимо дракона, здесь были кролик, медведь и пчелиная стая, сложенная в слово «Nihil[7 - лат. Ничто, ничего.]».

«Талантливые люди здесь обитают… Эх, как всегда. Как всегда, прекрасное зарождается из грязи… а может, люди здесь просто пытаются разнообразить вечный постапокалиптический вид?.. Ну, в любом случае, мне этого не узнать… а хотелось бы, на самом-то деле!».

Подавив в себе желание рассматривать в кромешной тьме местные художества, Дитфрид добрался до третьего подъезда и набрал заветный номер «49».

Ответили ему, почти моментально:

– Кто?

Несмотря на свою высоту, голос звучал грубо.

– Ангер. – ответил Дитфрид.

– А, шкет… Входи.

Когда сигнал был подан, Дитфрид резко потянул на себя дверь и буквально взлетел на третий этаж. Минуя сюрреалистично чистые стена, лестницу и лестничные площадки, парень остановился на нужной. К сюрреалистичному внешнему виду, прибавлялся чистый воздух… Даже свежий, в какой-то мере!

Едва Дитфрид занёс руку для стука, как дверь открылась. На пороге стоял брюнет. Его блестящие от себума локоны до плеч, вернули Дитфриду уверенность в своей комплекции. Брюнет был выше парня на голову и выглядел гораздо стройнее. Это выдавали чёрная, местами дырявая от сигарет водолазка и узкие штаны цвета: «городской камуфляж».

– Падай. Ты как по расписанию, в отличии от поездов. – сказал постоялец, освобождая парню дорогу.

Только перешагнув порог, Дитфрид вспомнил, кого ему напоминало лицо мужчины: «Нил Эндрю Мегсон[8 - Дженезис Брейер Пи-Орридж (англ. Genesis Breyer P-Orridge), при рождении Нил Эндрю Мегсон (англ. Neil Andrew Megson; 22 февраля 1950 – 14 марта 2020) – английский музыкант, поэт, перформанс-деятель и оккультист. Участник множества музыкальных проектов, один из изобретателей музыкального стиля индастриал.], только круглолицый и с настоящими, большими губами и карими глазами…».

Дитфрид сглотнул. Квартира, казалось, выглядела ещё чище, чем лестничные пролёты. Такое впечатление складывалось, скорее всего, из-за большого количества мебели, оккультных приблуд на туалетном столике прямо в прихожей и… чего-то ещё.

– Не разувайся! – всё тем же хрипящим тенором, сказал брюнет, – Надолго ты здесь всё равно не задержишься.

Дитфрид сконфузился. Что бы это значило? Ему сегодня же позволят участвовать в деле или выкинут из окна?..

– Бруно в гостиной. Шуруй. – снова раздалось за спиной.

Дитфрид двинулся к короткому проходу, который вёл в гостиную.

По левую сторону стояли шкафы, сделанные из чёрного дуба и стали… Так они выглядели, по крайней мере. Массивная, грубая древесина и сталь. Почти «индастриал».

Справа же, стояли кресло и диван. На них и сидели остальные члены банды «Девять кругов Кали Юги». Двое громил, один как спичка и он… Бруно Оствальд. В центре комнаты.

– Свежая кровь… – полушёпотом, поприветствовал парня главарь.

Он стоял, скрестив руки на груди и слегка прищурившись, словно целясь, чтобы нанести удар… или выстрелить. Дитфрид не хотел выяснять точно. Пока что он знал только то, что Бруно Оствальд австриец. Очень сильный акцент с примесью чего-то…

– Тебе это точно нужно, парень? – спросил Бруно.

– Да. – ответил Дитфрид, к своему удивлению, уверенным голосом.

– Это был риторический вопрос. – слегка приоткрыл глаза Бруно, – Разумеется, нужно. Иначе зачем тебе сюда являться.

Дитфрид молча уставился на главного. Совсем чуть-чуть выше его самого, бледно-зелёные глаза, пепельно-белые волосы. С виду, обычный мужичок лет сорока, у которого наверняка уже есть старший и младший ребёнок и жена.

«Так и выглядят лидеры. Неприметно, как все. Прямо как убийцы…».

– Скажи мне, парень. Почему ты хочешь стать одним из нас?

Дитфрид ответил, как на духу:

– Я не хочу, чтобы ублюдки заселяли этот город и указывали мне, коренному жителю, как мне жить.

На несколько секунд повисла тишина. Дитфрид видел краем глаза и ощущал переглядывание двух с дивана и того брюнета, что впустил его… Всё это выглядело устрашающе. Когда приходишь к нацистам, которые своим духовным наставником выбрали Генриха Луитпольда Гиммлера[9 - Немецкий политический и военный деятель, один из главных деятелей нацистской Германии, нацистской партии и рейхсфюрер СС. Также занимал должности рейхсминистра внутренних дел, рейхсляйтера, начальника РСХА.], последнее о чём думаешь, это об анализе обстановки.

Бруно смотрел Дитфриду прямо в глаза.