Die Kante und das Kind

Теперь, полностью открытыми. Оценивающе, с тенью ухмылки.

– Присядь-ка. – предложил Бруно, показывая на табурет рядом с диваном, позади.

Сделав шаг назад, Дитфрид сел.

Бруно расцепил руки, и теперь стал в полтора раза шире. Дитфрид ещё раз убедился в том, что комнаты в этой квартире узкие… «…даже слишком».

– Твоя… цель, если можно так выразиться, – начал Бруно, – совпадает с нашей.

Бруно посмотрел на брюнета, который стоял позади, в трёх метрах от Дитфрида.

– Мы тоже не хотим, чтобы нелегалы здесь устраивали беспорядки и диктовали свои условия нам, другим жителям и тем, кто называет себя премьер-министром земли Северный Рейн-Вестфалия и… тому, кто называет себя федеральным канцлером Федеративной Республики Германия.

Он облизнул губы.

– До правительства нам не добраться. – он развёл ладонями, – Не до местного, не до, уж тем более, федерального. Единственное, на кого мы можем положиться, это на самих себя, а надеяться мы можем на таких как ты. – он сомкнул ладони, указывая на Дитфрида, – Молодых ребят, которых, как и нас, остоебенило количество мусора с ближнего востока.

Он выдержал паузу.

Парень слушал и слабо улыбался. Бурно словно прочёл его переживания. Вскрыл грудную клетку, разрезал сердце и прочёл в них то, что так гложет Дитфрида последние 2 года.

– Но, – Бруно слегка наклонил голову влево, – говорить можно что угодно. И думать тоже. Ублюдками можно называть также, кого-угодно… – он вздохнул, – так что, пока, я тебе не верю от слова совсем… и не поверю, пока ты не докажешь, что твои слова сопрягаются с твоими действиями.

Дитфрид сомкнул передние ряды зубов. «…Наконец-то!».

– Сейчас мы поедем в одно место, где ты сможешь проявить себя. Если ты справишься – ты с нами… а если нет, Уэнделл покажет тебе что будет, если пиздеть просто так.

Чуть нагнувшись вперёд, так, чтобы затмить своей головой свет сквозь дешёвую, бесцветную люстру, Бруно спросил:

– Тебе всё понятно, Дитфрид Ангер?

– Да. – ответил парень.

Повисла короткая пауза, резко оборвавшаяся.

– Отлично. – Бруно сделал два шага назад и громко хлопнул в ладони, – Парни, выдвигаемся. – не менее громко, скомандовал он.

Дитфрид едва не рухнул с табурета.

Во-первых, из-за чрезмерной воодушевлённости, а во-вторых, из-за синхронного подъёма троих справа.

2

В машине тихо играл Rammstein, песня «Engel».

Дитфрид уже успел задним числом понадеяться, что сюрреализма на сегодня хватит… но, кажется, всё только начиналось.

Изношенный, чёрный Mercedes-Benz W201 остановился на краю тротуара в середине гетто. Дитфрид не знал, на какой они улице и скорее всего, никто из присутствующих не знал. Этот район, видимо, так и назывался – Гетто.

Здесь обитали, – не жили, а именно обитали, – выходцы из Туниса, Египта, Алжира, Нигера, Сирии, Словении (исключительно цыгане), Албании… а также, румынские цыгане.

Все кроме водителя, вышли из машины. Дитфрид вылез и вытянулся, стараясь не запищать.

Придя в себя, он вдохнул полной грудью… Пахло дымом.

«Такой запах обычно доносится из самодельной коптильни в виде бочки из ржавых листов металла. Так обычно пахнет копчённый угорь…».

Дитфрид не понимал, откуда ему известно, как пахнет копчёный угорь и какая нужна коптильня для такого специфического запаха, заполнившего всю улицу, кажется, даже физически…

– Тджарк, Аджид. – прошипел Бруно, – Вы первые. Прямо. – и указал ладонью на арку, напротив которой, стоял их бэби-Бенц.

Двое мужчин в чёрных комбинезонах, с синхронной скоростью, бесшумно, исчезли во тьме внутренних двориков.

– Ссышь? – ехидно поинтересовался Бруно у Дитфрида.

– Just a little bit[10 - англ. Совсем чуть-чуть.]. – ответил Дитфрид, – Уж очень быстро меня взяли на важное мероприятие.

Бруно слегка присвистнул и тихо рассмеялся.

– Всегда держи ухо востро. – уже серьёзно, сказал он, – Крыса всегда готова нанести ответный удар, стоит ей только набраться сил.

Дитфрид медленно закивал, пока в конце дворика не показался один из членов команды. Он жестом позвал Бруно и Дитфрида к себе.

– Так, ну попёрли. – шикнул Бруно и, подобно рыси, двинулся вперёд.

Дитфрид же, догонял трусцой.

3

– Просто потрясающе! – с искренней радостью произнёс Бруно, полностью забыв о конспирации. – Редко нам так везёт…

Он смотрел в грязное окно, за которым стоял бородатый мужчина с очень смуглой кожей. Нелегал с особым энтузиазмом осушал… кажется, J?germeister и, вроде бы смеялся… или истерил.

– Уёбак склизкий. – процедил один из мужчин. – И эта хуи-ии-йня, которую называют человеком ещё и пособие получаетц!

Дитфрид в очередной раз удивился разнообразию речевых особенностей в команде. Мужчина говорил с польским акцентом. Таким же сильным акцентом, как у Бруно.

– А ну захлопнись. – рявкнул Бруно таким чётким hochdeutsch[11 - Современный немецкий язык.], что Дитфрид чуть не залил улицу смехом, – Ты сюда приехал не любоваться, а убираться.

– Действуем, как и договорились? – спросил второй мужчина.

«Рейнский акцент… Уже неплохо.».

– Да. – ответил Бруно, – Эй, – он повернулся к Дитфриду, – твой экзамен сейчас плачет от того, что поддался искушению. Поможешь ему избавиться от страданий?

– С удовольствием. – спокойно ответил парень.

Прежнее волнение сменилось умеренным нетерпением.