Первый

– Готово, – сухо отчиталась я.

Конечно же я не ставила воду заранее, но бесшумно поставить кастрюлю на конфорку воздухом, наполнить её водой, включить для проформы плиту давлением воздуха, сделать огнём кипяток за десять секунд для меня не проблема.

Маму моя предусмотрительность сбила с толку. Она растерялась и отвернула улыбающееся лицо от Мага.

– Вскипятила? Ну так чего ждёшь? Бросай спагетти, только не ломай их на четыре части, как отец…

– Сделано, – сухо отчиталась я.

Она должна была снова удивиться, но она вдруг сдвинула брови и поджала накрашенные губы.

– Ну Васса! Они теперь остынут! Соус не готов! На, держи быстрее! – она отняла у Мага пакет и вручила мне. – Быстрее вытаскивай, мой и чисти! Я быстренько переоденусь, умоюсь и бегу!

Мама действительно побежала по направлению к своей комнате и ванне. Мы с Магом пошли на кухню. У меня он пакет забирать не стал. Справедливости ради стоит отметить, что у него в руках остались другие два. Но ведь мама несла их до дома одна. Я мысленно махнула рукой на избирательную любезность Мага и выгрузила помидоры у раковины. Аттракцион невиданной щедрости. С чего вдруг мама купила в январе помидоры? Решила соблазнить Мага редкими зимой витаминами?

Я, не смущаясь присутствия Мага, парой чётких движений довела соус до готовности и побрызгала на нужную для готовки посуду водой, оставляя на ней что-то вроде следов мытья.

Мама принеслась на кухню в совершенно новом халате и выдернула ковшик у меня из руки, едва не вываливая содержимое на пол. Оно не вывалилось на линолеум ароматной красной лужей, лишь потому что я удержала.

– Васса! – опять недовольно пропела мама. – Когда твой отец придёт, всё совершенно остынет! В следующий раз начинай готовить не раньше шести.

Вот те на, приехали.

– Большое спасибо, Тимур! – любезнейшим из голосов продолжила песню мама.

Я онемела, как от наркоза. Маг разобрал доверенные ему пакеты и даже убрал молоко в холодильник. Я вопросительно вскинула брови, пытаясь привлечь его внимание пристальным взглядом, но эта парочка на меня не реагировала.

Мама забыла, что папа будет лишён горячего ужина, и, усадив Мага за стол, начала выспрашивать его про работу.

– Кем работаешь, Тимур?

Мама перешла на покровительственное «ты».

– Менеджером.

Я грела в руках соус и тут меня осенило – что если он расскажет маме не ту ненеправду, которую выдала ей я? Беседа вошла в опасный поворот. Может, разлить соус? Вообще с менеджером он здорово придумал…

– Большая организация?

– Весьма обширная, – Маг выразительно покивал.

– Ладишь с начальством?

Неудобный вопрос, мама. Я навострила уши, рассеянно мешая соус.

– Я сам начальство, – убедительно сказал он.

Мама с чего-то поверила ему на слово, так впечатлилась, что, забывшись, сильно откинулась назад спиной на табуретке, видно, подумала, что сидит на стуле. Мы с соусом подались на помощь. Маг потянулся через стол и мягко удержал её за руку.

– Спасибо! – поблагодарила мама. – Что-то я… просто на работе у нас стулья…

Наконец явился папа, мне по старой традиции досталась шоколадка, в счёт долгого перерыва в шоколадодарении сдобренная цельным миндалём. Стоя у двери, я какое-то время не могла сообразить, за что получила щедрый дар, а потом вспомнила, что когда-то получала подарки ни за что.

Спагетти воссоединились с соусом без маминого участия. Она продолжала оживлённо обсуждать с Магом его работу, Маг легко переводил свою рутину в понятные маме реалии, придраться было не к чему ни с точки зрения истины, ни с точки зрения обывательского представления о жизни.

– Всё горяченькое! – обрадовался папа.

Мама не придала его словам значения.

Маг съел две ложки спагетти без соуса, потому что в нём был фарш, и уже поздно вечером выпил со мной чая с кусочком шоколада. Он затянул себя на кровать, вздохнул и посмотрел на меня. Сегодня он отложил свои процедуры допоздна – посвятил весь день неугомонным подданным, засыпающим почту письмами. В моих силах было сократить мучительную процедуру до минимума, я могла управиться с сотней тридцатью девятью ранками за минуту. Маг расстегнул рубашку, снял её аккуратно, отлепил приклеившуюся к сукровице марлю и выпрямился на подушке. Как и рассчитывала, я управилась за минуту-две. Маг сомкнул глаза, на его лбу выступила испарина.

– Ты не думала, что некоторые процедуры имеет смысл выполнять чуть медленнее?

Влажно-блестящий кадык дёрнулся.

– Может, позволишь мне посмотреть, что я ещё могу сделать?

– Ты не сможешь, – Маг не открывал век. – Я закрыт от любых глаз.

– Но я ведь могу попробовать? – заметила на это я.

– А если тебе будет больно?

Я отказалась от идеи. Было поздно. Мы просыпались так рано, что челюсти уже начинали сводить зевки. Я переоделась в ванной в свою обычную пижаму и забралась под одеяло, наблюдая лицо и правое плечо Мага снизу-вверх. Воздух отдавал прохладой. За окном держались стойкие минус двадцать восемь, комнатное отопление не развевало ощущения подбирающегося из зимней ночи холода.

– Ты чувствуешь… Веньку? – шепнула я.

Родители уже спали. Всё вокруг топил глубокий ночной покой.

– Да. Я не могу его не чувствовать.

– Ты чувствуешь – он… он так умиротворён. Что это значит по-твоему?

– Сытый, – практично предположил Маг. – …Вообще он удалился, сообщив, что влюблён. Может, добился взаимности.

– В каком смысле? – я чуть передёрнулась, словно озябла.

– Самом буквальном.

– Ты не собираешься проведать его?

– Сейчас не могу. Ты ведь одна не пойдёшь?

Нет, одна не пойду. Подумав, я спросила:

– Что если я посмотрю издали, не принимая человеческого облика?

Маг открыл глаза: