Третий

– У неё тоже разрешение имелось! – воскликнула Лиса.

– Имелось, не значит, что сейчас имеется, – неуступчиво ответил мужчина.

– Ну как вы не понимаете! – беспомощно всплеснула руками девчонка. – Её же больше некуда девать! Она не помнит ничего! Ну, честное слово, она внутри должна быть… я её утром забрала, где-то в одиннадцать…

Охранник встрепенулся. Лиса с воодушевлением подалась навстречу. Тут взгляд мужчины недобро сощурился, и Лиса опала, прежде чем он заговорил:

– Не было разрешения на выход на одиннадцать. Кто выпустил?

Лиса смешалась. Полине и в голову не приходило, что они переступали какое-то правило, покидая дворец, теперь слушала удивлённо. Магиня и не могла толком сказать, с чьего попустительства набедокурила.

– Ну поймите же, – взялась за уже спетую строчку она, – я не могу тащить её с собой!.. Вы не знаете… не видите – она же после реанимации! Ей может стать плохо!

Охранник окинул её трезвым холодным взглядом, так и говорящим – раз так, нечего было вывозить за порог без разрешения. Прислушиваясь к своему состоянию, Полина не могла не согласиться. Желание сходить в туалет заставило отключиться голод и жажду. Только тягучая боль в спине продолжала докучать – короткие тупые иглы, расширяющиеся и давящие всё большей площадью. Начавшись с шильного диаметра, теперь они ощущались как толстые вязальные спицы. В некоторых частях спина была сведена неподвижностью. В лежачем положении неудобство переносилось как-то проще, не так тянул небольшой в общем-то вес…

– Мне что, здесь её бросить? – в отчаянии угрожала Лиса.

– Нет, – не задумываясь, ответил охранник. На лице Лисы проглянула робкая улыбка надежды, кажется, нашлась в рабочем механизме человечность…

– Нет. Увози её отсюда. Не положено тереться у ограды без дела.

Лиса спала с лица, даже в местах загара серея.

– Пфф, – выдохнула она, прикрывая глаза. – Убегу, – вдруг сказала она. – Ведь не оставите её на дороге, завезёте, как миленькие… её Маг сюда определил…

Лиса припустила с места.

– Тыть!.. – успел рявкнуть охранник, сделав выпад с места, но, видно, покидать периметр ему не позволяла инструкция, и преследование, обязанное быстро и бесславно закончиться, не началось.

Мужчина глянул на скорчившуюся на кресле девчонку, на путы держащие её скованные неподвижные руки на подлокотниках, на ноги, забинтованные вместе и примотанные простым, в налипшем по дороге соре скотчем к пластиковому основанию кресла. Понял, что она испытывает огромное неудобство, что не имеет контроля над собственным телом. И ушёл.

Невидимая ограда чуть потянулась голубым и растворилась в воздушных слоях. Дворец опять предстал перед глазами отчётливо. И далеко. Но для Полины это не имело значения. Она не могла продвинуться и на десять сантиметров. Для неё не существовало близких расстояний. Не могла она даже опрокинуть кресло. Она не чувствовала мышц, которые отвечали за перенос веса. Вес просто лежал на утомившем сидении квёлым мешком картошки.

Очень хотелось в туалет.

Полина униженно жалась от холода. Много думала, и всё не о веселом. По ещё больничной, а значит, одной из самых старых привычек, грызла себя за упаднические мысли, но стоило самую малость осознать себя, своё положение, чтобы вернуться на внутренние круги ада. По крайней мере, мысли немного притупляли ощущения.

«Хорошо, что сейчас лето», – попыталась взбодрить себя Полина и чуть не расплакалась. А в глотке уже всё высохло как в опустошённом колодце, какие слёзы? Неоткуда их черпать.

– Ах! – поражённо воскликнул голос.

Полина вынырнула из сна, осознала, где находится, и постаралась сжаться более плотным комком. Голос был возмущён, и Полина не подозревала в округе другого объекта, грязного и неуместного, как она сама, заслуживающего возмущённого окрика.

Перед креслом на колени в песок рухнула девушка, взметнулся от падения подол сине-белого платья. Полина со стыдом испугалась, что ткань испачкается в луже…

Девушка заглядывала снизу вверх большими глазами с трепещущими чёрными зрачками в чёрной радужке, не накрашенные насыщенного цвета губы тоже подрагивали. Тонкие пальцы сомкнулись на набалдашниках забинтованных кистей Полины.

Поняв, что её жалеют, Полина, не выдержав, заплакала редкими слезами.

Девушка взметнулась на ноги, поворачиваясь к дворцу.

– Да вы люди или звери! – крикнула она в его сторону, продолжая держать пальцы на забинтованной кисти Полины.

Чёрные глаза полыхали гневом, воздух яростно вылетал через ноздри.

– Не бойся, – заговорила она ласково, – дома всё будет хорошо, дома с тобой так никто не поступит… мы прямо сейчас… потерпи…

С этими словами из вышитого бисером мешочка была извлечена пластиковая бутылка без обозначений; по взмаху смуглой руки из горлышка потянулся изворачивающийся столбик прозрачной жидкости. Полина подалась ему навстречу, забывая, что может упасть, но столбик потянулся к прорези рта, а на кресле удержала рука незнакомой девушки-адептки.

– Я – Сафико. Хочешь – зови Сафи – как больше нравится. Учусь на врача, буду тебе помогать, – серьёзно обещала брюнетка, пока Полина приходила в себя, осознавая, что выпила достаточно или больше.

– Мы сейчас проедем немного… на Морской площади Китежа запрещено переноситься… нам нужно попасть в город при Храме Всех Стихий. Он далеко отсюда, но пешком между городами никто давно не ходит, последние желающие в Средние века перевелись… я не лишнее рассказываю? Может, такие вещи ты помнишь?

– Нет, – чуть хрипло ответила Полина. – Всё звучит по-новому… Как тогда перемещаются между городами?

– Между Китежем и Эскамеруном ходят поезда. У магов нашлись средства на такое строительство. Нам эта дорога не подходит. Мы – не маги, а адепты Стихий…

– И у нас денег на такое строительство нет, – предположила Полина.

– Да и смысла в нём нет, – голос Сафико звучал искренне. Она везла кресло, держа одной рукой спинку и перегнувшись к одному из подлокотников, так что на Полину свисали шелковистые, чуть вьющиеся тёмные локоны. – Слишком длинную дорогу строить, слишком много усилий её от непосвящённых прятать. У магов их Железка за пределами города из пространства выпадает и в пределах уже другого возвращается. Куда нам такое? Мы с физическими законами так вольно обращаться не можем, мы к природе ближе – чего она не позволяет, мы того не сделаем.

Сафико покачала головой.

Полина заинтересованно прислушивалась.

– Мы… такие как ты – вообще на магию не способны?

– На заклинания – нет, мы принадлежим к одной из Стихий и с её позволения используем её силу. В отличие от магов нам не нужно копить энергию и носить при себе аккумуляторы и рутеры для силы. Нам только Стихия нужна. Или возможность её проявления, если говорить об Огне. В воде даже мастер не разведёт костра – против природы.

– А моя Стихия, какая? – робко спросила Полина.

Отповедь скрывшейся в неизвестности Лисы отбила у неё уверенность в том, что ответ будет получен, но Сафико ответила сразу:

– Я думаю, Вода, как и у меня… Хотя это Смотрители должны определять, но ты ведь не маленькая девочка и не новичок, так что, можно сказать, я не определяю, а помогаю вспомнить… Смотрители – это самые опытные адепты. С тобой не говорил Маг?

– Говорил.

– Он не адепт, но главнее всех Смотрителей, и Стихию может легко определить. Он не сказал?

– Нет.

Сафико хмыкнула и ненадолго замолчала. Впереди возникла медовая гладь моря. Берег не отличался от площади, такой же белый и ровный.

– Задумалась, – виновато призналась девушка. – На пляже нельзя… сейчас чуть-чуть в сторону возьмём.

Кресло не очень хотело брать в сторону, но Сафико тянула его, пока не добилась своего.

– И как мы перенесёмся без Железки? – любопытно спросила Полина.