Волчицы

Она развернулась и гигантскими прыжками помчалась прочь, внушая одним своим присутствием ужас животным, притаившимся за оградами.

Ураганом Она ворвалась в лес. Стремительный бег вселил в Нее какую-то дикую радость, чувство свободы опьянило Ее. Нахлынули знакомые ощущения, словно вспомнился далекий, почти забытый сон. Вот так же когда-то давно упругие ветви хлестали по телу, воздух мчался навстречу, врывался в разгоряченную грудь. Сила, необузданная свирепая сила переполняла Ее. И все живое, издали зачуяв эту злобную лютую мощь, спешило убраться прочь с Ее пути.

Лес кончился внезапно, в ноздри ударил запах человеческого жилья. И вновь нахлынул голод, несколько забытый во время стремительного бега через лес, лютый голод, раздирающий внутренности. Больше сдерживать себя не было сил и Она вошла в деревню. Двигаясь по темным улицам, Она внимательно осматривала каждый дом, прислушиваясь к звукам, запахам, выискивая добычу.

Услышав шаги, Она замерла на месте. Навстречу шел человек. Он пошатывался и распространял вокруг убойную смесь запахов. Человек время от времени что-то орал. В руке он держал палку, которой брякал по заборам и лихо сшибал лопухи, какие мог разглядеть. В одном из домов открылось окно, кто-то грубо окрикнул позднего гуляку. Тот что-то крикнул в ответ, после чего заорал еще громче.

И вдруг человек увидел Ее. У него не было того развитого инстинкта, каким обладали все животные. Он не понял, кто перед ним, видимо, принял Ее за собаку. Неуклюже размахнувшись, он хотел огреть Ее палкой.

Один короткий рывок и мощные челюсти сомкнулись на горле человека. Толчок массивного тела легко опрокинул его на землю. Он не успел даже вскрикнуть, все произошло молниеносно. В следующий миг Ее зубы уже разрывали горячую плоть, спеша утолить голод.

Однако Она быстро утратила интерес к добыче. В ноздри бил неприятный запах, а когда зубы разорвали желудок Ее чуть не вывернуло, незадолго до смерти человек наглотался какой-то дряни. Несмотря на неутоленный голод, Ей пришлось бросить свою жертву.

Она устремилась вперед, в глубь деревни. Теперь Она знала, что ищет. Люди, вот кто избавит Ее от голода, постоянно терзающего внутренности. Это самая легкая добыча. Они не чувствуют Ее, не поднимают панику. Их можно бить внезапно, без шума. Она начала охоту.

Ей не пришлось долго искать. Свернув на боковую улочку, Она увидела добычу. Это был маленький человечек, ребенок. Он ходил вдоль забора и посвистывал, словно искал и подзывал кого-то. Она остановилась, присматриваясь. Ребенок был один, никто и ничто не могло помешать напасть на него.

На зов ребенка из кустов выбежал неказистый лопоухий щенок. Хозяин присел на корточки, обнял своего питомца и принялся что-то выговаривать щенку назидательным тоном. Из дома мальчишку окрикнул мужской голос. Ребенок ответил и, схватив щенка в охапку, начал подниматься.

Она рванулась вперед. Несмотря на крупные размеры, Она двигалась абсолютно бесшумно, легко и стремительно. Человечек стоял спиной к Ней, он не видел и не слышал надвигавшейся сзади опасности. Ей хватило бы нескольких мгновений, чтобы схватить намеченную жертву в зубы и умчаться в лес, а уж там-то никто не помешает Ей насытиться.

Она уже была совсем рядом, когда щенок вдруг взбрыкнул и вырвался из рук хозяина. Он почувствовал Ее. Уставившись на грозного хищника, щенок замер на месте, не в силах пошевелиться от страха. Человечек снова нагнулся к своему питомцу. Видимо, странное поведение щенка заставило его обернуться. И он увидел Ее. Их глаза встретились.

До желанной добычи оставался всего лишь прыжок. Но Она не смогла его сделать. Что-то удержало Ее. Она стояла, глядя в глаза жертве, готовая рвануться вперед и не могла двинуться. Она не чувствовала жалости к этим двум беззащитным существам и все же не могла заставить себя сделать этот единственный прыжок.

Вдруг мальчишка закричал. Утихнувшая было ярость вспыхнула с новой силой, Она собралась в тугой комок, подобно сжатой пружине. Но в доме хлопнула дверь, скрипнула калитка, сзади почувствовалось движение.

Она развернулась. Сзади подбегал человек, занося над головой топор. И это, неожиданно для Нее самой, вдруг вызвало в Ней дикий страх. Примитивное оружие в руках человека вдруг напомнило Ей что-то жуткое, давно забытый ужас. Но злоба подавила страх. Ее челюсти перехватили руку человека с опускающимся топором. Один рывок и человек отлетел на другую сторону улицы, с треском влепившись в забор.

Завыли собаки, в домах захлопали двери, послышались голоса людей. Она поняла, охота не удалась. Мощными прыжками Она помчалась к лесу. Вдогонку хлопнул выстрел.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

В этот день подъем в семье Сиверцевых произошел довольно поздно. И мать, и дочь пролежали в постелях почти до полудня. Утро выдалось пасмурное, погода как раз такая, при которой лучше всего спится.

После позднего завтрака мать отправилась в магазин, Настя осталась одна. Она была немного удивлена тем, что Егорка сегодня не пришел. Обычно приятель появлялся ни свет, ни заря. Хотя, после вчерашнего похода в лес, дядя Степан вполне мог посадить племянника под домашний арест.

Но только девочка о нем вспомнила, как Егорка тут же появился. Вид у приятеля был удрученный, можно было подумать, что жизнь ему не мила. За ним следовала Оксанка.

– Привет! – поздоровалась Настя.

– Здорово, – нерадостно отозвался Егорка.

– Ты чего такой хмурый? – удивилась Настя.

– Его дядя Степан в лес не пустил, вот он и злится, – пояснила Оксанка.

– А чего ты в лесу забыл? Вчера не хватило, что ли?

Егорка удивленно взглянул на подружку.

– Да ты чего? Ничего не знаешь, что ли?

– А что я должна знать?

– Ну вы, городские, даете! Тут такие дела творятся, а они дрыхнут себе спокойненько!

– Да ты объясни толком-то, что случилось?

– Ночью рыжеухий в Озерки заходил, – вместо Егорки принялась рассказывать Оксанка. – Мужика одного загрыз насмерть, тракториста. Он пьяный из гостей возвращался. А потом еще на один дом напал, другому мужику руку отгрыз.

– Да не сочиняй уж, – проворчал Егорка. – Не отгрыз, а сломал челюстями.

– Это все равно, мог бы и откусить. Ух и переполох там был. А с утра все мужики, наши и озерковские, в лес пошли, на рыжеухого облаву делать. Председатель бегал, ругался, требовал, чтобы все на работу шли, только его никто не послушал. Еще с двух деревень мужики тоже в лес пошли. И из леспромхоза тоже. И участковый со всеми пошел. А его вот дядя Степан не отпустил.

– Почему?

– Он за вчерашний-то поход чуть ремня не получил, – хохотнула Оксанка. – И вообще мал еще.

– Да уж постарше тебя, – буркнул Егорка.

Со стороны леса послышались слабые хлопки выстрелов.

– Волка подняли, – сказал Егорка. – Далеко забрались мужики, выстрелов почти не слыхать.

– Может, на речку пойдем, – предложила Настя.

– Чего там делать-то? – спросил Егорка. – Купаться сегодня холодно.

– Ну, просто погуляем.

– Он сейчас кроме облавы ни о чем думать не может, – ехидно сказала Оксанка.

Скрипнула калитка, домой вернулась мать Насти.

– Куда это вы собрались? Сегодня никаких шатаний!

– Мы ненадолго, мам.

– Никаких «ненадолго». И вы, ребята, по домам идите. Сейчас в магазине такой жути наслушалась. Все, без разговоров! Вот поймают этого рыжеухого, тогда и нагуляетесь.

Ребятам ничего не оставалось, как попрощаться.

Над селом нависла тревожная тишина, которую боялись вспугнуть даже собаки. Почти все мужики, наперекор запрету председателя, отправились в лес. Женщины сидели по домам или, скучковавшись у магазина, вполголоса обсуждали жуткие подробности о нападениях рыжеухого хищника.

Строев остался в селе. Принять участие в облаве ему не позволяла больная нога. К тому же в ночных появлениях хищника для него было слишком много неясностей и старый охотник занялся подробным изучением следов волка-людоеда.

Он никак не мог отделаться от мысли, что волк приходил вовсе не из леса, а совсем с другой стороны. Не пожалев своей хромой ноги, Строев дошел до Озерков. Изучив следы, охотник пришел к выводу, что ночью там побывал тот же самый зверь, который учинил накануне резню в хлеву Цыбиных. Однако следы людоеда, как и в прошлый раз, начинались и заканчивались в Огнево, в районе церкви. Далее проследить путь хищника не представлялось возможным, место было слишком оживленное и, как правило, все ночные следы с утра затаптывались. Но логично было бы предположить, что рыжеухий волк приходил из-за реки. Непонятно было лишь, где он мог скрываться днем в полях.