Тайна кургана Телепень

– Я уже говорил, что решение данного вопроса не в моей компетенции. Но сотрудничество со следствием…

– Та знаю, знаю. Давайте уже, что вам там надо?

– А надо нам, дорогой Олег Николаевич, информацию по делу судьи Трегубова.

Выражение лица (Георгий бы сказал – хари) «дорогого» Олега Николаевича резко изменилось. Из омерзительно-подобострастного оно стало каким-то кислым и по-детски капризным, маленькие темные глазки так и бегали по сторонам.

– И что это уважаемые паны-следователи из, страшно подумать, Следственного комитета самой Новороссийской Федеративной Республики, вдруг интересуются такими малозначительными делами?

Георгий хмыкнул:

– Интересно вы тут живете. Четыре трупа без голов, один из которых – со вспоротым животом…

– Ой, ну таки можно подумать, что в России вашей такого не бывает.

– С федеральными судьями – не бывает, – отрезал Васек. – Ты нам голову-то не морочь. Рассказывай, что знаешь. А то долго тут просидишь.

Панасюк насупился:

– Ну вот, чуть шо – так сразу угрожать бедному человеку, всю жизнь положившему на алтарь борьбы с преступностью. Ну добро-добро! Шо конкретно вас интересует?

– Следствие по делу было заведено в тупик. Кто конкретно давал указание завалить его?

– Эмммм…

– Кто давал указание завалить дело? У меня мало времени, Олег Николаевич, сейчас я встану и уйду.

– Ну сверху давали, сверху… – Панасюк подобострастно облизнул губы.

– Сверху – кто конкретно?

– Из СБУ областного. Ну а Пшонка вроде подтвердил, шо да мол, усё нормально.

– И чем же бедный судья так насолил СБУ и Пшонке?

– А мне почём знать? У них и спросите. Шо-то у них там по спецсуду проходило, но шо – меня не информировали.

– Положим, у Пшонки мы спросим. А кто тогда был начальником харьковского СБУ?

– Наливайко и был.

Георгий опять хмыкнул:

– И тут этот вечный Наливайко!

– Молодой человек, – Панасюк перешел на дидактический тон, как школьная учительница, – Наливайко был во многих отношениях личностью выдающейся…

– Выдающейся сволочью он был! – не вытерпел Георгий.

– Эх, молодежь-молодежь! – Панасюк на удивление не разозлился, а перешел на мечтательный тон. – Вы слишком глупые и наивные. У вас сплошная романтика в голове.

При этом Георгий почуял, как этот урод рассматривает его, причем с таким интересом, что это даже вызвало беспокойство – он случаем не того? Не по нижним этажам специализируется?

– Оставим романтику, – сухо прервал их беседу Васек. – Мне нужно знать еще, какие факты не попали в дело.

– Да там по мелочи, в основном мы всё отразили.

– И что это за мелочь, конкретно?

– Ну, шо-то припоминается, вроде там баба еще была изнасилована. Это которая жена сына судьи. Мы не стали тогда особо это светить, а то все заорали бы: «Аааа! Чикатило!!!»

– Что еще?

– Ну, еще головы всем, кроме судьи, отрезали вроде живьем.

– То есть как? – опять вмешался Георгий.

– Да просто: взяли и отрезали. Вы, молодой человек, из какого детского сада сюда приехали?

Георгия уже начало конкретно тошнить от этого мерзкого Панасюка и от инфернальных маньяков с отрезанными головами. Чувство тошноты было настолько сильным, что Георгий даже испытал позыв выскочить из комнаты и добежать до сортира, навстречу белому фаянсовому другу. Но позыв был жестоко подавлен при помощи завалявшейся в кармане куртки мятной жвачки. Панасюк тем временем продолжал:

– Дверь не была взломана, судья или кто-то из его семьи сами открыли. Убийц было двое как минимум. Усё, кажися.

– Последний вопрос, – Васек говорил, тоже явно преодолевая отвращение. – С кем из областного СБУ были контакты?

– Да там их разве…

– Четко: фамилия, имя, отчество. Не надо тратить мое время. Я всё равно узнаю, но уже не от тебя.

– Ой, ну на фига вам это старье! Ну, Волчок это был. Волчок – цэ его фамилия, забавная такая. Степан Волчок.

Георгий сразу же зафиксировал имя в своем блокноте.

– Напрасно записываете, молодой человек. Волчок этот самоубился еще в восемнадцатом. Сел так у себя на дачке, где-то под Геническом, пивка принял, рыбкой закусил, взял свой табельный «Макаров» и пальнул себе в висок.

– Хорошо у вас сотрудники СБУ развлекаются, – улыбнулся Георгий.

– Они и у вас бы, молодой человек, так развлекались, если б ваши в четырнадцатом Крым не взяли.

– Ладно, – вмешался в их беседу Васек, – мы здесь не за политику перетирать.

– Это всё? – спросил Панасюк.

– Пожалуй, – ответил Васек.

– Так может, вы это… – Панасюк опять подобострастно облизнулся, и Георгий подавил очередной рвотный приступ, – посодействуете переводу там это… под домашний арест…

– Мы-то посодействуем. Только зачем тебе это, дорогой Олег Николаевич? Тут тебе лучше, смотри – и свет есть, и батареи теплые, и кушать дают. А там что?