Пар

– У человека всегда есть возможность попасть к ним, где бы они не находились, потому что он свободен. Почему на земле? Потому что я надеюсь на то, что они вернутся благодаря тем, кого они помогли мне создать. Хотя бы часть из них.

– Нек сказал, что ты его враг, и будет до конца бороться с тобой.

– У меня нет врагов. В данном случае он – мой противник. Но не враг. Он стал противиться мне, моей воле, моему замыслу. Решил, что знает больше меня и может устроить Вселенную по-своему. Принцип враждебности стал моделью его мироустройства. Он пытается оправдать своё отношение ко мне и доказать, что две противоположности должны враждовать друг с другом: день с ночью, свет с тьмою, мужчина с женщиной, добро со злом. Я же создал все так для движения, развития и созидания, но не для вражды. Зло ничего из себя не представляет. Оно не может существовать без добра, само по себе. Что такое тьма? Это ничего. Что такое ночь? Это отсутствие дневного света. Женщина становится женщиной только, если есть мужчина. Он встал на сторону зла для того, чтобы объявить добро своим врагом, и сделать зло врагом для добра. Но это смешно! Всё равно, что рубить сук, на котором сидишь. Кто считает, что всё уже знает, тот ничего не знает, как должно знать. Потому что знание не имеет границ. Оно бесконечно.

Ил перестал что-либо понимать. Отец увидел его недоумение и после небольшой паузы продолжил,

– Когда я говорю «не настало время» – это означает, что пока невозможно это постичь по причине незрелости. Поэтому и запретил тебе встречаться с Неком. Когда вы с Алом выращивали виноград, вы не торопились употреблять его в пищу, пока он не созреет, потому что он кислый и терпкий. Так и знания о добре и зле горьки для тебя и непонятны.

– А когда я смогу это понять? – спросил Ил.

– Теперь, только после того, как умрёшь, – с горечью отвечал Отец. – Я очень не хочу, чтобы это случилось, но после всего, что произошло с тобой – так должно быть.

14

Беседа продолжалась долго, пока лес не накрыла ночь. В небе зажглись звезды, а луна начала свой путь, бледно освещая землю. Ил внимательно слушал Отца, а в его душе смешивались противоречивые чувства. С одной стороны ему было тяжело от того, что с ним произошло и того приговора, который озвучил Отец. С другой стороны, уже долгое время, находясь в одиночестве, он не видел выхода из ситуации, в которой оказался, поэтому этот приговор воспринимался им, как избавление от мучительного существования.

– Я стал испытывать холод внутри себя, после того, как познакомился с Неком, – нарушил молчание Ил. – Особенно он усиливается, когда наступает ночь. Знаешь ли ты что-нибудь об этом?

Отец слегка улыбнулся и ответил,

– Я все знаю о тебе, Ил. Все, что происходит в тебе и не видно глазу, я вижу благодаря любви, которую испытываю к тебе. И очень хочу, чтобы ты научился так же видеть и понимать меня. Холод в тебе – это страх. Он заставляет тебя скрываться, убивать и бояться. Его придумал Нек. Очень изобретательно. Он заменил любовь страхом, чтобы подчинить себе человека. У любви нет страха, а у страха нет любви. До того, как ты познакомился с Неком, ты жил в любви, и должен был сам научиться совершенной любви. Тогда страх не смог бы поселиться в тебе. Теперь же, в тебе есть то и другое. И от тебя зависит, чем ты будешь руководствоваться: любовью или страхом. В этом мире нет места для страха, потому что любовь изгоняет его. Ты умрешь и вместе с собою унесешь его. Но это не конец. Туда, куда ты уйдешь, будет страх, но будет и любовь, которая будет сражаться за тебя, чтобы пребывать в тебе. Но кто из них при этом победит, зависит только от тебя.

Слушая Отца, Ил вспоминал, что в семьях, которые он встречал во время своего путешествия, были особенные отношения друг к другу, которые они называли любовью. Он понял, что слово любовь так и осталось для него пустым звуком, не открыв ему свою великую тайну, а вместо этого он приобщился к другой тайне, холодной и чужой, заставившей его прятаться от тепла родных и близких ему братьев и сестер.

– Иди за мной, – произнес Отец, встал и направился к обрыву озера. Ночное небо отражалось на водной глади, как в зеркале, и если бы не берега, могло показаться, что они находятся посреди вселенной.

– Помню, как ты восхищался свойствами воды, когда мы жили на хуторе, – сказал Отец. – На этот раз она перенесет тебя в мир забытья, где ты не сможешь вспомнить что-либо из этой жизни. Подойди к краю и прыгай.

Ил подошел к краю обрыва и снова испытал жуткий страх.

– Помоги мне. Я не могу, – сказал Он.

Отец подошел сзади. Ил почувствовал толчок в спину и упал с обрыва. Едва тело погрузилось в озеро, вода стала властно и бесцеремонно затягивать его все глубже и глубже. Мгновение превратилось в вечность. Вначале он пытался выплыть, делая хаотичные движения руками и ногами, отчего его тело несколько раз перевернулось, и он потерял всякий ориентир, не понимая в какой стороне дно, и где поверхность. Очень хотелось вдохнуть привычный воздух, но это было невозможно. От недостатка кислорода его тело обмякло, а сознание притупилось и ему показалось, что он превратился в рыбу, которую водоворот закрутил так, что конец хвоста касался головы, а рук и ног при этом не чувствовалось. Вдруг, тело начало подвергаться каким-то метаморфозам: на своём животе он ощутил какой-то канат, который рос из него и терялся далеко за пределами видимости. Немного придя в себя, Ил обнаружил, что он совершенно голый, но это совершенно не удивило его, так как желание дышать было превыше такой мелочи. Тогда, он снова предпринял попытку вырваться из водного плена и начал беспорядочно брыкаться руками и ногами, которые уперлись во что-то мягкое, будто он находился в каком-то пузыре. Еще интенсивнее он стал бить по стенкам этого пузыря. Хотелось истерично кричать «выпустите меня отсюда», но среда, в которой он находился, не позволяла ему этого сделать. Неожиданно, вода начала куда-то убывать, а вслед за ней его стала выталкивать какая-то сила сквозь упругие ткани какого-то занавеса. Ил протиснул голову через плотный занавес, затем высвободил, по очереди, свои плечи. Какие-то огромные люди-гиганты помогли ему полностью выбраться из плена и он, наконец, не просто закричал, а заревел, делая долгожданные вдохи своей грудью. Лица гигантов были закрыты какой-то тканью так, что видны были только глаза. На головах были надеты светлые колпаки, а тела покрывала одежда из такой же ткани. Один из них подошел к Илу и обрезал канат, который выходил из его живота, оставшийся конец которого перевязал веревкой. Другой, который держал Ила в руках, подошел к ванне с водой, обмыл его и закутал в мягкую ткань. Все это время Ил непрерывно кричал и дышал, дышал, наслаждаясь свободой не вникая, что происходило вокруг. Гигант поднес его к лежащей на кровати огромной женщине усталого вида и слезами на глазах, и со словами «у вас мальчик» положил его рядом с ней. Гиганты в масках что-то суетливо перекладывали, гремели металлическими предметами и коротко переговаривались между собой. Тем временем женщина мягко обняла Ила своей рукой и прижала к нему свою горячую ладонь. От этого прикосновения он успокоился, перестал кричать и с настороженностью стал наблюдать за происходящим вокруг, связанный по рукам и ногам тканью. С ужасом он обнаружил, что во рту не было зубов, тщетно проводя языком по своему нёбу, а при попытке поинтересоваться у гигантов увиденным понял, что он немой. Кто-то произнес «как назовете?», и женщина ответила «Илюшей». Ил не понимал, что значат все эти разговоры. В его памяти были еще свежи воспоминания недавно пережитого в озере и разговор с Отцом, который говорил о другом мире, куда должен будет отправиться Ил. – Это и есть другой мир. Мир гигантов. Они совсем не такие, как обычные люди. Что меня здесь ждет? – подумал он, водя по сторонам своими глазами полными страха. Кровать, на которой он лежал рядом с женщиной, медленно тронулась с места и поплыла по огромным коридорам в такую же огромную комнату. Женщина перешла на другую кровать, села на нее, бережно взяла Ила в руки и поднесла его ртом к своей груди. Ил, не понимая что она делает, сморщился и попытался отпрянуть, но она дразнила его своим соском, от которого исходил аппетитный запах. В конце концов, ему надоела эта игра, и он решил укусить ее. Впившись несколько раз беззубым ртом в сосок, он надеялся причинить ей боль, но в его рот начала втекать очень вкусная жидкость, от которой он испытал наслаждение. Он стал жадно глотать, и с каждым глотком воспоминания прошлого стирались из его памяти. Напившись вдоволь, на него напал сон, который окончательно омыл его разум от прошлого, который стал, как чистый лист.

Часть 2

1

Ольга проснулась задолго до установленного на будильнике времени, и как не хотела снова провалиться в царство Морфия ей это никак не удавалось. Бессонница была нередкой спутницей в ее ночных путешествиях, рисуя в ее сознании различные сценические образы, сплетенные из реальности и фантазий.

В молодости она рисовала своё счастливое будущее с каждым из своих ухажеров, по отдельности, в которого на тот момент была влюблена. Их было не много, но каждого она одинаково горячо любила и верила, что именно он тот единственный, который является ее второй половиной. Когда половинки, наконец, нашлись и соединились в одно целое, на смену любовным образам пришли менее приятные, заставляющие решать различные житейские задачи и отвечать на неудобные вопросы. Самое интересное, что во время таких размышлений приходят, неожиданно для себя, такие необычные решения, в реальность и успех которых веришь настолько, что не можешь уснуть от этого счастья. Чувство наполненности высшей мудростью буквально кричит в тебе: как все просто!

А в ответ, судорожно подпрыгивая, восторженно поет одну и ту же песню будильник: «Утро вечера мудренее!»

На этот раз ей не давали покоя мысли из прошлого, которое пролетело, как ей казалось одним мгновением. Немногим больше двенадцати лет назад она познакомилась со своим будущим мужем, а спустя почти два года они решили пожениться, так как ждали незапланированного ребенка. Родилась девочка. Чтобы сделать приятное своему мужу и как то сгладить это незапланированное событие, которое, как ей казалось, может вызвать у него отторжение к дочери, Ольга предложила назвать её в честь него. Виктору понравилась эта идея и в Свидетельстве о рождении записали Виктория Викторовна. Поначалу, муж относился к дочери, как к кукле и не проявлял никаких эмоций кроме улыбки. Но по мере её взросления, с того момента, когда младенец начинает улыбаться и «гулить» Виктор стал испытывать в себе нежные чувства к ней, которые кратно усиливались в нем после того, как ребенок произнес свое первое «папа» и сделал первые самостоятельные шаги. К тому времени, когда Вике исполнилось два года, он в полноте осознавал, что это его дочь, а он ее отец. Более того, ему казалось, что когда он смотрит в ее глаза, а она в его, они словно проникают друг в друга и становятся одним целым.