Счастливое завтра

Роберт лежал в томографе, закрыв глаза. Он слышал, как магнитные катушки начали свою работу. Внутри он чувствовал страх от неизвестности. В голове вместе с головной болью смешивались очень страшные прогнозы, которые священник уже сам себе накручивал. И вдруг, среди этих ведущих к его к смерти мрачных мыслей, которые отличались лишь оставшимся сроком и муками, Роберт впервые за долгое время вспомнил о нем. Священник Храма Авраама, отец Яков. Его учитель. Он был первым, кто обратил внимание на маленького мальчика.

Закрыв глаза, Роберт вспомнил тот день. Воскресенье. Было холодно, поэтому в церковь пришло совсем немного народу, человек десять от силы. В основном, это были бездомные, которые в большей степени приходили не за проповедью, а за тем, чтобы погреться. Сам девятилетний Роберт сидел на первой скамьей и слушал. О чем была та проповедь, он уже забыл. Но в голове его навсегда отпечатался разговор за обедом, случившийся сразу после проповеди и совместного чтения молитвы.

Они сидели у окна в небольшом кафе. Во время обеда здесь собиралось много народу. Но в это воскресенье все сидели дома, поэтому на тот момент в кафе были только они вдвоем, не считая сонной официантки.

Роберт ел блинчики с сиропом, а отец Яков просто пил чай. В целом, священник нравился Роберту, он был добрым. И что самое главное, он не лез к нему с нравоучениями. За окном все также продолжал идти снег. Вот уже сутки он засыпал город, и, по прогнозу синоптиков, такая погода должна была продержаться еще пару дней.

– Святой отец, можно задать вам вопрос?

– Конечно, сын мой.

– Скажите, вы ведь видели, что сегодня пришло всего двенадцать человек.

– Нет, я не обратил на это внимание. А ты, значит, даже подсчитал?

– Да, я подсчитал, – краснея, сказал Роберт. – А большая часть из них – это обычные бродяги.

– Так, по-твоему, бродяга не может прийти на проповедь в церковь?

– Нет, почему же, может. Просто, я не думаю, что они пришли, чтобы послушать вас или помолиться. Скорее, они просто хотели найти теплое место, чтобы погреться.

– Я счастлив, что смог хоть чем-то помочь этим бедным людям. Посмотри, что сейчас твориться за окном. Им сейчас совсем нелегко приходится.

– Я понимаю, – замявшись, сказал Роберт. – Но я не о том говорю.

– А о чем же ты тогда говоришь?

– Зачем вы проповедуете людям, которым совершенно наплевать на то, что вы говорите им? Ведь они просто приходят, чтобы погреться, а другие лишь для галочки, чтобы успокоить свою совесть.

– Ведь ты тоже сидел и слушал меня. Так к каким людям мне тебя относить: к тем, кто пришел просто погреться, или к тем, кто хотел успокоить свою совесть?

Роберт лишь молчал.

– Я не виню тебя, что ты не веришь, – улыбаясь сказал священник. – И не виню тех людей, что приходят лишь для галочки. Я читаю проповедь потому, что всем сердцем верю, что, может быть, этот замерзший бездомный или усталая женщина, которая пытается просто найти среди долгой недели всего лишь час времени, чтобы побыть в тишине от работы, от мужа и детей, сидя на церковной скамье, вдруг поймут, что все мы связаны с Богом, как и он неразлучно связан с нами. Что в заснеженном городке усталая домохозяйка, бездомный и маленький мальчик, сидя в одном помещении, вдруг осознают, что сейчас они там, где и должны быть. Как и я стою и читаю свою проповедь там, где и должен быть. Пусть ее никто не слушает, зато ее слышу я. Это мой долг перед Господом. И пусть в церкви сидел даже ты один, я все равно бы ее читал, я все равно бы продолжал бороться за тебя, пусть ты и не веришь в Бога.

– Я не то чтобы не верю, отче…

– Запомни, Роберт. Пока у тебя есть такая возможность, ты должен бороться, несмотря ни на что. Пойми, у меня есть большая сила нести Голос Божий людям. Это не просто. И я знал, что это будет нелегко. Но ведь и Иисус Христос тоже нес свой крест, как я несу свой. Он не бросил его и не сдался, как не сдамся и я. Вера придет еще к тебе Роберт. Я уверен.

Томограф дернулся и выкатил священника обратно. Роберт с трудом скинул ноги с прибора, запутавшись в ненавистной ему рясе. Доктор был в соседней комнате, стоял и разглядывал снимки. Надеясь на самое худшее, Роберт сидел и смотрел на пол.

Доктор медленно подошел к священнику. Его лицо выражало недоумение, но не больше. Роберт немного успокоился.

– Ну, что скажете, доктор?

– Я… Я даже не знаю. Никаких опухолей я не наблюдаю, но вот тут, – он протянул снимок священнику и ткнул в середину указательным пальцем, – у вас на лбу… Даже не знаю, – доктор склонил голову и стал чесать затылок, стараясь всполошить остатки мозга и выдавить из себя хоть какую-то правдоподобную теорию.

Роберт молча смотрел на снимок. Если бы сейчас ему сунули в руки пустой лист, он даже не заметил бы разницы. Все, о чем он думал, так это о том, чтобы доктор поскорее выписал ему обезболивающие, уже тогда можно будет поразмыслить.

– …Где у вас так называемые вами «шишки», это очень похоже на какие-то костные образования. Да. Очень похоже. Но это точно не опухоль. Знаете, что лучше всего сделать, святой отец? Приходите ко мне через пару дней, тогда мы сделаем еще снимок, думаю, он лучше покажет ситуацию.

Роберт посмотрел на доктора. В его голове витали сотни вопросов:

«Что значит костные образования? Почему нужно прийти через пару дней? Неужели, доктор считает, что эти „костные образования“ продолжат расти?»

Но все, что он смог сказать:

– Доктор, дайте, пожалуйста, мне какое-нибудь обезболивающие, моя голова … – Роберт чуть было не сказал «чертовски», но все же в последний момент исправился, – чересчур сильно болит. Прошу вас.

– Да, конечно, святой отец. Я вообще советую вам ближайшие дни провести в покое, если хотите, могу выписать вам справку по состоянию здоровья?

«И кому мне ее показать? Джейн Саммерс?»

– Нет, спасибо доктор.

Ручка доктора выводила кривые буквы по бумаге. Этот скрип для Роберта был звуком, когда острым гвоздем проводят по стеклу. Он проникал во все его клетки и отдавал нестерпимой болью.

Доктор протянул листок священнику. С трудом, но все же Роберт смог разобрать: «Тайленол».

– Доктор, эти таблетки можно выписать и без рецепта.

– Я знаю, святой отец. Но ничего сильнее я сейчас не в силах вам выписать. Пока мы не знаем, с чем имеем дело, это может лишь усугубить ваше состояние.

Роберт сложил листок и положил себе в карман.

«Жалкий трус».

Священник знал его. Худой и высокий, он всегда сидел на одном ряду с Джейн Саммерс в своих круглых маленьких очках.

«Будь тут ОНА, ты бы вынес для нее всю аптеку».

– Спасибо, доктор.

Роберт сидел в пикапе и смотрел оранжевую банку из-под таблеток. Солнце ярко светило в окно. Доносились смех и крики детей, играющих на площадке. Закинув парочку таблеток в рот, Роберт закрыл глаза, оказавшись в своей комнате сразу же после своей первой проповеди и бесчисленных звонков. Он сидел в кожаном кресле и смотрел в пустоту. В тот момент он хотел лишь одного – собрать свои вещи и уехать в неизвестном направлении. Сидя в кресле, он услышал стук в дверь.

– Разрешите войти, святой отец? – прохрипел диакон Ник.

– Да, конечно. Можно просто Роберт.

– Хорошо, хорошо, – маленький седой старичок тихо зашел в его комнату и сел на край кровати. – Ммм, да уж, – он провел по своей седой бороде рукой и пристально посмотрел на Роберта. – Я хотел сказать, что ты молодец. Да, молодец. Порадовал старика, порадовал. Иногда людям надо давать понять, что не все в этом городе решает Джейн Саммерс. Есть кто-то выше ее.

– Ну, теперь уже нет. Теперь ее назначили «приглядывать» за мной.

– Это вполне ожидаемо. Как раньше она к тебе не пришла, не знаю.

– А должна была?

– Еще бы. Без нее в этом городе ничего не происходит. Так что, я считаю, ты правильно поступил, что выступил. Правда, теперь ты в ее личном списке врагов, как и я, – улыбаясь, сказал диакон.