Певчий Гад. Роман-идиот. Сага о Великом

И сочинил апорию про физиологическую обратимость времени.

Потом, кажется, разочаровался в каких-то пунктах апории, не стал развивать далее. А жалко. Что-то важное ухватил ведь! Вот всё, что осталось на разорванном клочке. Возможно, самая концовка:

«…так, сосок помещая на зуб,

В виноград превращая изюм,

Время вспять обращая, на ум

Изумленье ползёт: в море схем,

Посулатов, задач, теорем

Обратимости времени…

Но

Где решенья? Темно.

Мудрено

Времена выворачивать, вспять,

Словно корни из тьмы, и опять

Взад ворачивать…

Нежных щедрот

Нет у схем-теорем.

А Эрот

Всё решил, не поморщивши лоб.

Почему? Потому что – любоб!..»

***

А потом пришла Мысль… Мысль о всеобщей справедливости

«Жру икру. Чёрную.

Ночь нежна…

Жить

Можно, брат. Спорную

Мысль не разрешить.

Нет, не разрешить…

Скопом не решить!

Не решить, мать честна,

Так, чтоб враз, начисто —

Гордо, на миру…

Вот решил. Начерно.

И сижу.

Жру.

***

Из самокопаний и самоедств Великого

«Мы — в себе. И не понимаем себя.

Вот я… кто я такой? Не тот я, который внутри меня и, вроде бы, знает сам себя (т.е. меня), а тот, кого другие люди видят, воспринимают со стороны.

Он наверняка не совсем тот я, которого я лично знаю, изучил до мелочей привычки, особенности характера, организма, сердцебиение, пульс…

Не тот я, который мирится сам с собой и считает себя, в общем, сносным человеком, а тот, кого знают друзья, коллеги, родные… да и совсем незнакомые люди. Кто вот этот я, со стороны? А вдруг он (этот я) просто невыносим, слишком упрям, капризен, не шибко умён? – Ужился бы я с таким вот, не послал ли куда подальше и не прекратил бы общение за полной его невозможностью и, даже, может быть, отвратностью?

Это просто необходимо выяснить! А главное, это же выяснить можно. Ну, пусть не до конца, но всё же. Как? Тут всё дело в силе воображения.

А вот хотя бы так. – Я напрягаю воображение и представляю, что моя любимая женщина – это Я. У неё мой пульс, мой характер, мои повадки, таланты и бесталанности. Она живёт рядом со мной, постоянно на виду. Только это не она, а я.

Я её люблю, и вынужден мириться с её вздорностью, капризами, дурным характером, крепкими сигаретами, водкой. Она порою так осточертевает мне, что я могу её бросить, и мне порою очень хочется это сделать.

Но я вынужден мириться.

Во-первых потому, что люблю. А во-вторых потому, что она – это Я, и я просто не могу выйти из себя. Как выйти? Накак. Да, но она же такая невыносимая!..

Впрочем, а такая ли уж невыносимая? Она понимающая, ласковая, отзывчивая, добрая, проницательная. Да и просто красивая… как же я её брошу? Нет, тут плохого и хорошего примерно поровну. Нет, хорошего, пожалуй, немножко больше.

Решено. Не брошу.

И даже если это не любимая женщина, а близкий друг, друг-я, другое я, всё равно не брошу. Потому что постараюсь сделать его лучше. Это точно. Я не стану рассуждать как тот цыган, решавший при взгляде на замызганных детишек дилемму:

«Этих отмыть?.. или новых нарожать?»

Никакой дилеммы! – Я стану отмывать сам себя, и любимую, и друга, и всех дорогих мне людей… почему-то же они мне дороги?