Лунная дева

– Вы всё правильно говорили о знаках зла, но не увидели на соседней стене знаки защиты от него, там есть знаки обмана зла, защитные блоки, средства дезорганизации и пленения… и способы его выжигания. А эти знаки уже подключены к источнику.

– Ты всё-таки обманула нас? – угрюмо взглянул на девушку Дьюол.

– Ничуть, всё остаётся в силе.

– Что-то я не понимаю тебя.

– Дьюол, помните наш разговор о выборе?

– Ну…

Мердина крепко сжала руку своего возлюбленного и молча следила за разговором.

– В первом зале уже находятся люди Ханмары, но дальше второго зала им не пройти… А выбор в том, что вы можете выйти им навстречу или дождаться их здесь и сдаться, но назад уже вам не вернуться… а можете пойти с нами в третий зал.

Дьюол как-то странно усмехнулся и в который раз провёл рукой по стене пещеры.

– Значит, это не пещера… Были сомнения, были, но не прислушался к своему голосу, – с видимым сожалением произнёс он.

– Верно, не пещера, это наша исследовательская база, и нет здесь никакого холма, это мощнейшая иллюзия, даже в ощущениях, – спокойно произнесла Татьяна. – Решение за вами. Мердина, ты же сама хотела быть моей подругой, ведь так? Что же изменилось сейчас?

– Ты стала другой, Танечка, – ответила женщина. – Хотя… Почему бы и нет? Мой Дьюол, ты не желаешь заглянуть в пасть дракона?

Дьюол повертел в руках «огненную трубку» и со всей силы швырнул её в сторону приближавшихся воинов Ханмары. Их неразборчивые голоса уже были слышны в тоннельном переходе.

– А чёрт с ним, веди! – в сердцах бросил он.

Без лишних слов они направились к тоннелю, ведущему к третьему залу. Когда они уже были на подходе, за их спинами сверкнула мощная вспышка, осветившая заднюю часть псевдо пещеры и всё, что попало в фокус ослепительного сияния начало медленно оседать вниз, будто опускался огромный грузовой лифт. Третий зал оказался правильной полусферической формы и уже совсем не походил на пещеру. По всему периметру этой необычной полусферы сверху донизу таинственно мерцали знаки космического языка. Но они отличались от предыдущих знаков, в них было столько загадочной и невероятно притягательной силы. Некоторое время Дьюол, Мердина и Валера молча наблюдали за игрой космического разума, пытаясь хоть что-то осмыслить в этом неизречённом таинстве мысли.

Раньше всех опомнился Дьюол:

– Да уж, такое не преподают в земных университетах… прямо-таки колыбель изначальной жизни…

– Вы помните? – спросила Татьяна.

– Хм… не забыл ещё.

– Тань, что здесь вообще происходит? Я уже ничего не понимаю… Какие-то тайны, превращения… вы постоянно что-то мне не договариваете, говорите загадками… Где мы, что всё это?! – после вынужденного молчания прорвалось из Полянского.

– Валерочка, потерпи немного и всё, всё узнаешь, – загадочно улыбнулась Татьяна, окинув всех взглядом:

– Кто ещё хочет знать, чем закончится эта история?

– Ну, ты же не зря нас сюда привела, Таня, – произнесла Мердина. – Я догадалась, что у этой истории есть продолжение… Так что же стоит за нашим выбором?

– Да какое продолжение, Мердина?! – с усмешкой выкрикнул Дьюол. – Нет здесь врат и ключа нет, нас провели как сопливых детишек! Это ловушка, Мердина, ловушка! Где ты думаешь сейчас эти прислужники Ханмары? Вот туда же и мы отправимся!

– Вы удивляете меня, Дьюол, я же дала вам честное слово, а я человек чести. Да, насчёт преследователей вы правы, я только что получила информацию о них, они будут удалены на одну необитаемую планету схожую с Марсом, и не скоро смогут покинуть её. Беспросветное упрямство этих заблудших лишило их достойного выбора, а для вас он до сих пор не закрыт. Иначе, вас бы просто не было здесь. В этом вся разница.

– И чего же мы ждём? Где твои друзья? Я же чувствовал, как они следили за ними, – не дал ей договорить Дьюол. На его напряжённом лице ещё сохранялось недоверие к словам девушки.

– Подождите, Дьюол, я ещё не всё сказала… Врата, правда, существуют, и я являюсь их хранителем, вернее, одним из хранителей. Мы не станем дожидаться моих друзей, они присоединятся к нам чуть позже… теперь всё зависит от вас.

– А твоя соната… она тоже фейк или всё же существует? – спросила Мердина. – И я не поняла, что от нас-то зависит?

– Нет, здесь всё без обмана. Если что-то хочешь спрятать от чужих глаз – положи это на видное место. Все эти годы «Песнь Лунной Девы» хранилась в ящичке для нот, не в сейфе, не в другом тайнике, а именно там. Но кроме музыки песня подразумевает ещё и слова, слова и есть вторая часть ключа, а их знала только моя бабушка… Теперь слова мне известны и я могу открыть врата.

Все заинтриговано глядели на девушку в ожидании самого главного. Выдержав паузу, Татьяна вопросительно оглядела своих спутников, и произнесла:

– А что бы вы хотели обрести там? Своё спасение, самих себя или что-то ещё? Мир Сва не приемлет лжи, он знает о вас всё… и всё, что вы захотите скрыть от него, тот час же проявится перед вами и будет жечь вас немым укором. Лишь чистые и свободные души способны вынести всепроникающий взгляд этого мира и пройти сквозь него к самим себе, к тому, чем мы все являемся изначально… Сможете ли вы попросить прощение за все свои деяния у всех, кого вы обидели, кого унижали и презирали, сможете ли вы простить себя и отпустить из своих сердец всю вину за содеянное, выжать её до последней капли и принять своё прошлое целиком без содрогания и боли? Если сможете, то мир Сва примет вас… и у четырёх перекрёстков дорог вам откроется новый путь.

– Это и есть наш выбор? – как-то не очень уверенно произнёс Дьюол. – Ты говоришь о невыполнимых вещах, о невозможном…

– А вы пробовали? Так попробуйте. Невозможно было Дьюолу без Мердины, а сейчас вы одно целое, вас соединила – любовь… она и поможет вам, – осветились лучистой улыбкой глаза Татьяны.

Мердина сжала руку Дьюола и, заглянув в его глаза, почти прошептала:

– И правда, мой Дьюол, чего нам с тобой страшиться? Вдвоём и в огне не страшно…

– С тобой – да, любимая…

– Но всё же лучше гореть в любви, – тут же поправилась женщина. – Родной мой, не хочешь проверить, чей огонь сильнее, прошлого или нашей любви?

– Сейчас и проверим! – разрушил последние сомнения Дьюол. – Татьяна, спой-ка нам свою песнь!

В этот момент раздался взволнованный голос Полянского:

– А как же я? Что будет со мной?

– Я говорила для всех, Валерочка, и для тебя тоже. Ты с нами?

– Да, да, да! – выкрикнул Полянский, как ребенок, подпрыгнув на месте с выброшенными вверх руками. Он даже не скрывал своего ликования.

Татьяна удовлетворённо кивнула, сбросила с себя куртку и запела. Высокий голос девушки был необыкновенно чистым и струящимся как горный ручеёк, а сама песня уносила слушателей куда-то в таинственные заоблачные дали. Никто из них не знал языка слов этой удивительно красивой песни, но по их лицах было видно, что они понимают её. Мердина с Дьюолом слились в нежных объятиях, расставаясь навсегда со своими сомнениями и тревогами, а Полянский неотрывно глядел на Татьяну, не замечая выступивших на глазах слёз. С каждым новым куплетом космические знаки словно оживали новой жизнью, они всё ярче и задорнее играли радужными огоньками, разливая по залу непередаваемую цветовую палитру. И вот в самый кульминационный момент песни световой поток достиг такой силы, что стены и свод псевдо пещеры стали бледнеть и размываться, казалось, что они тают как льдинки на весеннем солнце. И когда последние слова песни слились с самым высоким регистром звукового диапазона, еле видимые контуры плотного мира исчезли совсем, растворившись в иной реальности…

VII

Полянский не понимал, где находится, все его знания, и представления о потусторонних мирах не вписывались в эту невообразимую действительность, где не было ни верха, ни низа, здесь вообще отсутствовали какие-либо формы и терялся сам смысл привычных вещей. Но этот мир не показался ему пустым, наоборот, он виделся ему нескончаемым океаном света, переливающегося всевозможными тончайшими красками и поющего неземным многозвучием. В каждом переливе света, в каждом чудесном звуке чувствовалась сознательная жизнь. Первые мгновения непонимания быстро сменились чувством блаженной радости и безграничной свободы. Полянский совершено не чувствовал своего тела, хотя ощущение формы присутствовало, но формы почти невесомой, воздушной. Лёгкость движения не просто поражала его, а буквально окрыляла. Валера полностью отдался во власть этих незабываемых ощущений и стал просто ими наслаждаться.

Но вскоре любопытство позвало его к первым сознательным шагам, и он принялся наблюдать. В одном небольшом световом облаке Валере причудилось голубое озеро, окаймлённое золотисто-розовыми горами. Лишь только подумав об этом, он вдруг оказался внутри воображаемой картинки, картинки настолько реальной, настолько живой в своём природном естестве, что Полянский замер от изумления, не решаясь вторгаться в эту хрупкую красоту. Ещё с детства он безумно любил воду и всегда восторгался горами, в тайне мечтая однажды поселиться в подобной обители красоты и покоя. Он не раз представлял себя сидящим в плетёном кресле на небольшом мостике, врезавшимся в голубую озёрную гладь, в окружении обласканных солнцем задумчивых гор. Валера всегда имел яркое образное воображение и прекрасную художественную память и без труда в деталях мог представить любую понравившуюся ему картину. Каково же было его удивление, когда его мысленный образ вдруг превратился в живую реальность.

«Вот это да! Это же живой материал, само пространство как невидимый пластилин, брось в него зерно мысли и оно само раскрывается в образе… Да уж, дела!.. И чем чётче воображение, тем ярче и устойчивей картинка…» – проносились в его голове мысли.

Удобно расположившись в кресле, Валера с восторгом взирал на собственное творение и всё ещё не верил своим глазам. Лёгкий ветерок ласково ворошил его волосы, а тонкий золотистый лучик солнца озорно щекотал его щёки, словно зазывая в свой волшебный мир. Поддавшись приглашению, Полянский воспарил над озером и завис над самой его серединой. С высоты голубая вода казалась настолько чистой и прозрачной, что он смог разглядеть даже дно. Каково же было удивление Валеры, когда он увидел под водой множество необычных архитектурных строений и диковинных уголков природы. Они явно что-то напоминали ему, некоторое время ему пришлось напрягать память, пока до него не дошло:

«Боже мой, как я мог забыть… да это же мои задумки, город Сея, город будущего… Как же я мог забыть о своей мечте? У меня и наброски где-то остались…»

Поддавшись внутреннему порыву, он без раздумий нырнул вниз, разбрасывая брызги, и стал быстро погружаться в озёрную пучину. Отсутствие запаса воздуха его совсем не пугало, он даже не придал этому значения, словно знал наверняка, что находится в безопасности. Только вода показалась ему какой-то невесомой и шелковистой.