Как стать героем. Часть II. Месть Серого Магистра

– Да ты хоть знаешь, кого на кулачный бой вызываешь? Поздоровее тебя богатыри от моих ударов бездыханно падали, а таких, как ты, сопляков я за раз с десяток повалить могу.

Он соскочил с коня, отложил в сторону оружие, снял кольчугу и шлем, выпятил живот и, презрительно сплюнув, процедил:

– Можешь помолиться, пока слова помнишь, а то по уху получишь и сразу, даже как папку с мамкой звали, позабудешь. Только покороче, свинячий хвостик.

– Сам ты свинячий хвостик, – огрызнулся Санька.

После тренировок по карате, а потом и занятий по рукопашному бою, он не воспринимал всерьёз стоящего перед ним толстопузика, собираясь завалить его после двух, максимум трех ударов. Парнишка даже не стал пытаться обмануть соперника, а просто пошел вперёд. Такая самоуверенность ни к чему хорошему не приводит, и о своём нахальстве он очень скоро пожалел.

Митюха широко расставил ноги, поплевал на ладони и едва Санька подошёл поближе, так засветил парнишке в грудь кулаком, что тот отлетел назад шагов на пять. Санька вскочил, помотал головой и, решив, что сам нарвался на удар, снова кинулся на толстяка, но получил в лоб и покатился по земле. Почти минуту он лежал пластом и пытался прийти в себя. Так сильно ему давно не попадало; ребра болели, к тому же начал заплывать подбитый глаз. А Митюха стоял, поглаживая себя по животу, и посмеивался в усы.

Стоявшие рядом дружинники, весело переговариваясь, наблюдали за боем и, как ни странно, переживали за паренька.

«Этак дело не пойдёт», – подумал Санька.

Он встал, закрыл глаза, несколько раз глубоко вдохнул выдохнул, восстанавливая дыхание. Противник оказался серьезней, чем он предполагал, и необходимо срочно менять тактику, а для начала постараться вывести толстяка из себя, рассердить, заставить нервничать.

– Ты, квашня толстопузая, матрас в штаны заправь! – крикнул он Митюхе.

– Что? – заревел толстяк. – Это кто квашня?

– В лужу посмотри, увидишь, бочонок пусторылый.

Митюха рассвирепел. В отряде его действительно, за глаза, называли «бочонком», и он делал вид, что об этом не знает, но услышать обидное прозвище из уст невесть откуда взявшегося задохлика… Глаза толстяка налились кровью, и он, словно разъяренный бык, кинулся на парнишку с одной только мыслью – растоптать, наказать, унизить обидчика. Задать сопляку такого жару, чтобы он валялся в ногах и молил о прощении.

Санька только этого и ожидал. Сообразив, что бить пузатика по корпусу бессмысленно, он нанес ему несколько слабеньких, но быстрых и точных ударов по лицу и отскочил в сторону.

Стражники засвистели, насмехаясь над неуклюжим сослуживцем. Тот, взревев от обиды, попытался заехать Саньке в челюсть, но промахнулся и тотчас получил в ответ сильнейший удар по уху. Митюха на мгновение замер, выпучив глаза и хватая, словно рыба, раскрытым ртом воздух. Санька воспользовался его замешательством, подскочил и звонко щёлкнул противника по носу.

Такого издевательства на глазах у сослуживцев Митюха пережить не мог. Он совершенно обезумел, широко размахнулся и со всей силы ударил, намереваясь убить обидчика. Гори она ясным пламенем, эта царская награда.

Санька уклонился, а когда толстяк по инерции подался вперёд, перехватил его руку и перекинул через себя. Тот, проделав в воздухе огромную дугу, с размаху шлёпнулся на траву и неподвижно замер. Наступила тишина.

«Чего это он? Это же земля, а не асфальт. Может, толстопузый придуривается?» – недоуменно подумал парнишка.

Он осторожно подошел поближе, присмотрелся и тихо ахнул: голова Митюхи лежала на плоском камне, совершенно незаметном в высокой траве.

Ситуация осложнялась. Дружинники, почувствовав неладное, начали тревожно переглядываться.

Санька понял – пора уносить ноги, иначе до Берендея точно не добраться. Он повернулся к стражникам, развёл в стороны руки и придал лицу недоумевающее выражение:

– Слабак, и как таких в дружину берут? А туда же, «прихлопну». Хлопалка не выросла.

Он медленно повернулся назад, а затем резко рванул и припустил во весь дух к лесу, благо до ближайших деревьев было рукой подать.

Дружинники, очнувшись и с криками: – Хватай колдуна! – ринулись вдогонку.

На этот раз удача благоволила пареньку. Один из всадников вырвался вперёд и почти достал беглеца копьем, но в пылу погони не заметил толстый сук, напоролся на него и, вылетев из седла, со всего маху шмякнулся на землю. Остальные едва успели резко затормозить перед деревьями.

Санька продолжал улепётывать и бежал до тех пор, пока далеко позади не затихли вопли и ругань преследователей.

Старая костлявая лошадь медленно тащила по дороге такую же старую разбитую телегу. Скрип стоял неимоверный, но это совершенно не мешало вознице, накинув на голову рваный армяк, мирно спать. Мужик возвращался с базара и, по случаю удачной продажи поросенка, заглянул в придорожный трактир. Теперь он тихо похрапывал, всецело положившись на свою лошадку, которая издавна, который год подряд, возила хозяина в город и обратно и так изучила дорогу, что тоже дремала на ходу. Поэтому никто – ни лошадь, ни тем более мужик – не заметили выглядывающую из кустов пару настороженных глаз.

Как только телега скрылась за поворотом, ветки раздвинулись, и появился Санька. Он огляделся по сторонам и, не обнаружив ничего подозрительного, уселся на обочине. Получалась интересная петрушка. Снова, как и в первый раз, появление в этом мире началось с неприятностей.

Правда, теперь он знал, где находится, но фраза толстяка, что Василису околдовали, не давала покоя. Неожиданной и плохой новостью оказалось то, что его не узнают, и это создавало дополнительные трудности.

Оставалась надежда на царя и, хотя он не представлял, в какой стороне находится город, по первому своему путешествию помнил: нужно просто идти, кривая выведет. Но добираться до города требовалось осмотрительно, чтобы снова не угодить в какую-нибудь передрягу.

Он встал и вышел на середину дороги, но не успел сделать и двух шагов, как услышал стремительно нарастающий стук копыт. Решив, что на сегодня с него приключений достаточно, Санька нырнул обратно в кусты и на всякий случай припустил подальше в лес.

Вскоре он понял, что забрался в самую чащу и заблудился. Лес потемнел, коряги цеплялись за ноги, ветки старались хлестнуть по глазам, тёмные тени принимали причудливые очертания и казалось, что под каждой елкой притаился мрачный злодей с топором в руках. Одно успокаивало, колечко не меняло свой цвет, словно сообщало, что никакой опасности рядом нет. Так что оставалось одно – идти вперёд, надеясь на авось.

Наконец впереди мелькнул просвет, показалась полянка, а на ней знакомая избушка на курьих ножках.

– Яга! – обрадованно завопил Санька.

Он вихрем взлетел на крыльцо и распахнул дверь. Беспокойной хозяйки дома не оказалось, но бабка могла появиться с минуты на минуту, и паренёк решил подождать её на месте. Он шагнул через порог и замер. На первый взгляд вроде ничего не изменилось: прибранная комната, накрытый к обеду стол, в волшебном котле тихо булькает вода. Однако в воздухе висела какая-то тревога, напряжённость. Санька осмотрелся. Предчувствие его не обмануло. Повсюду лежал тонкий слой пыли; похоже, не прибирались уже дня три-четыре. Еда, издали казавшаяся такой аппетитной, совершенно остыла, а хлеб успел зачерстветь. Он осторожно прошелся по избушке, заглядывая во все углы, однако ничего, что могло бы хоть как-то объяснить произошедшее, не обнаружил.

Проходя мимо зеркала, он остановился, посмотрел на своё отражение и укоризненно покачал головой: весь в грязи, всклокоченные волосы, порванная рубашка, не человек, а пугало болотное.

Отражение в зеркале повторило его жест.

– Переживём, – подмигнул парнишка.

По зеркальной глади прошла дрожь, изображение исказилось, и очень потешная, но пока ещё похожая на него рожица сморщила нос.

Санька удивленно поднял брови. В ответ весело хрюкнули. Парнишка отпрянул назад. А из зеркала на него теперь пялилась, ухмылялась и корчила рожи наипротивнейшая физиономия.

– Ты к-кто? – заикаясь, спросил Санька.

Вместо ответа эта жуткая рожа выпучила глаза и оскалила зубы. Санька в испуге попятился.

– Гляди-ка, себя не узнал, – неожиданно откуда-то сбоку раздался довольный голос.

Санька затравленно закрутил головой, но рядом никого не было.

– Во дает, чисто филин, – восторженно присоединился ещё один невидимка.

– Это он с перепугу. Ежели себя со стороны неожиданно увидишь, ни за что не признаешь.

– Точно. Общеизвестный факт, – подтвердил первый.

«Похоже, в избушку вселилась нечистая сила и извела старушку. А теперь за меня взялась», – струхнул паренёк, бросился к выходу, но споткнулся об лавку и едва не грохнулся на пол.

– И до чего нынче мужик неуклюжий пошёл, – ехидно заметил первый голос.

– Слов нет, – подтвердил второй. – Их в приличный дом пускать никак невозможно. В крайнем случае – в сени, но не дальше.