Родственная душа. Сборник рассказов

– Понятно. Садитесь и слушайте, но сначала я зарегистрирую Ваше обращение к нам.

Она взяла журнал, открыла его и стала спрашивать:

– Фамилия.

– Наверное, фамилию мужа надо, ведь он собственник жилья?

– Неважно. Мне нужна фамилия обратившегося.

– Савельева Зоя Васильевна.

После этого инспектор записала адрес, количество человек в семье, социальное положение и всё остальное. В результате выяснилось, что в семье только один пенсионер, и она сказала:

– Тогда мне нужны справки о доходах с июня этого года – Ваша и Вашего мужа.

– Хорошо. Но я не работаю, мой доход – пенсия, сумма которой зафиксирована в пенсионной книжке.

– Это не пойдёт. Справка нужна из Сбербанка, куда Вам начисляют пенсию.

– Хорошо.

Дальше инспектор стала перечислять все документы, которые надо принести в следующий раз, а Зоя Васильевна добросовестно записывала все пункты, которых оказалось десять. Она буквально «разжёвывала» каждый пункт, снисходительно-участливо повторяя несколько раз одно и то же, периодически задавая вопросы, которые, по мнению Зои Васильевны, обычно задают слабоумным:

– А Вы знаете, что такое ТСЖ?

– Товарищество собственников жилья… Странно, что Вы задаёте такие вопросы.

– Вы не удивляйтесь, наши клиенты-пенсионеры, например, когда мы у них спрашиваем, где они оплачивают квитанции на коммунальные услуги, часто говорят: «Это там… На углу…» Так вот, если Вы тоже не знаете – не беда: просто принесите квитанции, мы сами разберёмся…

– Вы имеете в виду «Петроэлектросбыт»? – спросила Зоя Васильевна.

– Ну вот, Вы знаете, куда платите! Значит, «Петроэлектросбыт».

Подозрение Зои Васильевны, возникшее после первого странного вопроса инспектора, подтвердилось: с ней разговаривали как с клиентом-маразматиком, коих здесь ежедневно принимают сотнями, и если даже у инспектора и возникло подозрение, что перед ней нормальный здравомыслящий человек, то ради него одного нет смысла выходить из привычной роли, которая помогает успешно управляться со здешним контингентом. А роль инспектор исполняла великолепно: «Мы здесь для того, чтобы помочь Вам…. Вы обратились к нам, и мы всё сделаем, что позволяет нам законодательство…. Я готова разъяснять Вам столько, сколько потребуется, чтобы Вы разобрались в ситуации…. Если Вы тоже не знаете, где платить – не беда: просто принесите квитанции, мы сами разберёмся…» – и весь разговор происходил в тональности притворной доброжелательности.

Зоя Васильевна сделала попытку вырваться из роли, которая ей предназначалась по факту её появления здесь:

– Скажите откровенно, во что могут вылиться все мои усилия – по деньгам и по срокам? Стоит ли этим заниматься? У нас сейчас временные трудности, поэтому отказываться от помощи государства было бы глупо, но можем ли мы получить то, ради чего приходится суетиться? – доверительно спросила Зоя Васильевна.

Но как только инспектор снова заговорила вежливо-безразличным голосом, она поняла, какой неуклюжей была её попытка создать атмосферу доверительности: перед ней был достойный представитель легендарной когорты российских чиновников, традиции которой корнями уходят вглубь веков:

– Вы обратились за помощью к государству, и мы выполняем свой долг, который состоит в том, чтобы разъяснить, растолковать гражданам, как это сделать по букве закона, который изменился с 1 октября 2006 года. У Вас дело непростое, потому что Ваш муж работоспособен. Когда Вы принесёте справки о доходах, я сделаю расчёт, и только потом скажу, какого размера субсидию предоставит Вам государство, потому что компенсация, которую даёт город, Вам не положена. Может быть, Вам лучше сразу поехать на проспект Обуховской обороны, к ведущему инспектору: у неё есть юрист, и она может проконсультировать Вас.

Женщина открыла журнал расчёта субсидий и компенсаций и продолжила:

– Вот графы, вот Ваши доходы. Если в какой-то графе будут отсутствовать цифры, то мы должны разобраться, почему Вы не получали зарплату. Кстати, Ваш муж работает?

– Сейчас не работает, находится в процессе поиска работы, – виновато ответила Зоя Васильевна.

– Он уволился сам, – сказала женщина, изучая трудовую книжку мужа, и Зое Васильевне нечего было добавить, потому что по сравнению с официальной записью в трудовой книжке любые её объяснения в этой официальной обстановке не имели никакого веса.

– Он на бирже труда не состоит? – спросила инспектор

– Нет.

– А почему?

– Я уже говорила, что он находится в процессе поиска работы. А хорошую работу найти не так просто…

Инспектор полистала трудовую книжку, увидела две последние записи: «заместитель директора школы» и «мастер ОТК» – и добавила:

– Справки о доходах в школе и на фирме.

– А если в школе в этот период не было зарплаты, поскольку деятельность не велась? Да и сама школа, как учреждение, уже не существует.

– А кто был учредителем?

– Оба.

– Значит, справки из налоговой инспекции. Может быть, вы получали дивиденды, я же не знаю. Кстати, нет ли у Вас каких-нибудь льгот, например, по инвалидности?

– Нет! – удивлённо ответила Зоя Васильевна.

Женщина сделала пометки в журнале, посмотрела на неё, и вдруг, совершенно неожиданно перейдя на доверительный тон, спросила:

– А у Вас муж не пьёт?

Зоя Васильевна удивлённо подняла брови, поскольку подобная постановка вопроса для неё была просто немыслима, а женщина, как ни в чём не бывало, добавила, но уже совершенно бесстрастным тоном:

– Ну, никто из вас ни на каких учётах, надеюсь, не состоит? В наркодиспансере, например?

«Что я здесь делаю?» – неожиданно для самой себя подумала Зоя Васильевна, её возмущение от странных вопросов инспектора, которые были взяты из какой-то другой жизни, совершенно ей незнакомой, мгновенно улетучилось, и она ответила так же равнодушно, как та задавала ей вопросы:

– Нет, – и, поднявшись, вежливо поблагодарила инспектора за беседу, сказала, что всё уяснила.

Женщина спохватилась, решив, что чем-то обидела посетителя, и попыталась «сделать ей подарок»:

– Вообще-то, если не хотите ехать на проспект Обуховской обороны, приносите все документы ко мне. Знаете, некоторые клиенты волнуются, не хотят ехать далеко. Я всё сделаю, хотя могут возникнуть вопросы…

– Хорошо, хорошо…. Спасибо огромное! – уже не слушая её, ответила Зоя Васильевна и вышла из кабинета.

Из другого кабинета вышел старик – жалкий, дряхлый – сел за стол и заохал, застонал:

– Начинается…. То была льгота – и всё! А теперь субсидии, компенсации…. О-хо-хо…

Зоя Васильевна почувствовала, что передо ней настоящий клиент этого заведения. Да и другие бабушки чувствуют себя здесь в своей тарелке. Вот они и получают льготы – возможно, всю свою жизнь. Льготы по любому поводу, и ещё с советских времён. Льгота – это их жизнь, их мировоззрение. Они заняты ею, они говорят о ней, они живут ею. Наверное, и Зоя Васильевна могла бы примерить на себя такое мировоззрение, поскольку её время уже пришло, а время её мужа придёт – неумолимо придёт! – всего лишь через несколько лет. Наверное, лучше было бы, если бы её муж пил… Или был инвалидом… Тогда с получением льгот не было бы проблем…

Зоя Васильевна посмотрела на цветущий, несмотря на предпенсионный возраст, вид мужа. Он резко выделялся среди этих стариков, которые ради льгот изо всех сил старались (Зоя Васильевна в этом не сомневалась) выглядеть ещё более старыми и немощными. Она вспомнила, что ей говорила инспектор: чтобы собрать все необходимые справки, проситель льготы неизбежно станет носителем этой психологии, войдёт в роль… Неужели ради жалкой подачки от государства они с мужем должны стремиться как можно быстрее состариться? Нет, их льготное время ещё не настало! Да и сами они такие люди, которым государству непросто будет оказать такую услугу, даже если оно захочет: они сами не позволят. Они были предпринимателями, у них была школа. Конечно, их постигла временная неудача… Но ведь именно временная!