Ветер раздора. Повесть

– Что же, хорошо коли так, тогда я пойду.

Только Степанида вышла за порог, как тут в правление вошел Готман. Зайдя в помещение, он застал стоящего председателя возле письменного стола и удивленного Федота с открытым ртом.

– Что, что тут произошло товарищи? – Спросил ничего не понимающий Готман.

Но тут Федот не выдержал и рассмеялся. Он просто закатился от смеха. Бородовой посмотрел на Федота и тоже рассмеялся.

Готман с улыбкой ждал, когда Федот вымолвит слово, но Федоту требовалось время чтобы перестать смеяться, он просто не мог остановиться.

– Наш председатель всю капусту помял в огороде у Степаниды! Вот, приходила жаловаться.

– В огороде? Зачем? – Спросил Готман.

– Так, наверное, за яблоками лазил! А Василий Степанович? – Сквозь смех спросил Федот.

– Ну, все товарищи, посмеялись и хватит, чего он тут несет Василий Степанович, какой огород.

И тут Бородовой рассказал историю с Пелагеей. Как он видел её ночью, с тяжёлым узелком, шедшую прямо в большой дом, стоящий на отшибе села. Все это было очень подозрительно, и он решил дождаться, когда она выйдет обратно.

– Дом, это который недалеко от Степаниды? – Готман обратился к Федоту.

– Да как же я сам не догадался, – возмутился Федот. – Именно! Это дом Осиповых.

– Ладно, продолжай дальше Василий, – спокойно сказал Готман.

– Ну что дальше, дальше я подождал ещё немного и пошёл домой. Ну вот здесь и потоптал капусту, будь она неладна.

– Да, хорошо, что всё обошлось потоптанной капустой, – сказал Готман, – а ведь могло быть и хуже.

– Ты считаешь, что там кроме старика Емельяна ещё кто-то есть? – Спросил председатель.

– Уверен, – ответил Готман. – В общем, так товарищи, о нашем разговоре никому ни слова, я этим сам займусь, посижу ночку другую в кустах, прослежу за этим домом.

Целый день председатель провел в правлении, заканчивалась уборочная и в скорости предстояло воплотить один из планов новой власти, проект постройки коровника.

Это сделать было не просто, ведь не было подрядных организаций и строительных бригад, столь важный объект надо было построить собственными силами. Плотников на селе было очень мало, их в прямом смысле можно пересчитать по пальцам. Оставалось надеяться на простых мужиков, на их опыт, ведь каждый из них строил себе дом, дворовые постройки, сараи да катухи.

Но самое важное, надо было приобрести материалы, бревна, доски, гвозди, скобы, а это для молодого колхоза сделать было сложно. Ведь только первый год коллективному хозяйству, надо сдать зерно государству и с этого закупить материалы для стройки.

Сложная задачка стояла перед председателем, он делал не хитрые расчёты фиксировал их на бумаге, расставлял в столбики затраты на первоочередные материалы, затем все перечеркивал и писал снова.

Он совсем не заметил как стемнело и в правлении кроме него никого не осталось.

Тускло горела керосиновая лампа, её фитиль слегка потрескивал, нагревая закопченное стекло.

Бородовой отложил перо, отодвинул чернильницу и задумался. Он погрузился в свои мысли, представив новый коровник, недалеко стоящий зерноперерабатывающий ток, школу для детишек, новый клуб с колоннами, а рядом с клубом стояла молодая девушка. Она смотрела на него и улыбалась, но вот лицо было знакомо, очень знакомо. Бородовой подошёл поближе, чтобы получше рассмотреть эту хрупкую очаровательную девушку. И когда подошёл совсем близко, то узнал её, это прекрасное создание, ведь это была она, Пелагея.

– Здравствуй Васенька, как прошёл сегодня день? – Сразу спросила девушка.

– Ничего, всё хорошо Пелагеюшка, день сегодня прекрасен.

– Тогда пойдём домой Васенька, я напою тебя сладким брусничным чаем.

– Конечно Пелагеюшка, ведь ты знаешь, что это мой любимый чай.

– Знаю Васенька, знаю. – Она постучала рукой по деревянной, только что повешенной на петли двери клуба.

– Посмотри Васенька, какой клуб-то у нас в деревне и все твоими трудами, твоими бессонными ночами.

Следом стук повторился, потом ещё и ещё.

Бородовой открыл глаза и увидел перед собой почти потухшую лампу, разбросанные по всему столу бумаги, а в дверь кто-то настойчиво стучал.

Он сразу встал, подошёл к двери и поднял щеколду. Дверь тут же отворилась и на пороге появился седой, небольшого роста старичок. В потрепанной телогрейке, фуражке в чёрную полоску штанах и видавших виду ботинках он смотрел на Бородового, слегка поправляя охотничье ружьё за потертый ремешок.

– Доброй ночи вам Василий Степанович! – Громко сказал старик. – Я смотрю, свет тут у вас горит, дай думаю, зайду, посмотрю. Сторож я тутошный, Силантием меня кличат, может слыхал?

– Да, доброй ночи Силантий, доброй. И впрямь я засиделся, пора домой идти.

– Ну что ж, тогда бывай председатель.

Бородовой накинул на плечи старенький свой пиджак, попрощался со сторожем и вышел из правления.

Глава 5

Этой осенью погода стояла удивительно тёплая и солнечная. К счастью успели убрать весь колхозный урожай, ведь времени для этого было достаточно, хотя дел в колхозе оставалось много. Подготовка к зиме, это главное и эти работы оставались самыми значимыми для сельчан.

Всё больше и больше людей вступали в колхоз, хотя большинство все же боялись расправы со стороны бандитов, которые малыми группами скрывались на Тамбовщине.

В правлении колхоза приняли решение строить тёплые загоны для скота. Пока не настали холода, заложили первый коровник недалеко от протекающей речки Большой Ломовис. Сейчас все силы были брошены на строительство.

Подвозили бревна, пилили и устанавливали первый каркас. Готовили доски для будущей крыши, распиливая длинные кругляки. А вместо глиняных, стелили деревянные полы, так было гораздо теплее и проще убирать навоз за скотом.

Сам председатель больше времени проводил на строительстве чем в правлении. Эта стройка была его «детищем» и гордостью колхоза.

Однажды под конец рабочего дня, когда Бородовой собирался домой, к нему подбежал один из деревенских мальчишек. Он никак не мог отдышаться и всё кричал:

– Дядя Василий! Дядя Василий.

Бородовой ничего не понимал, он обернулся к мальчишке и спросил его:

– Что случилось?

– Там с бабкой Авдотьей плохо, быстрее, меня за тобой послали.

– С бабкой Авдотьей? – Переспросил Бородовой. – А ты чей же будешь, как тебя зовут?

– Алешка я, сын Силантия, Ребрышкин моя фамилия, быстрей дядя Василий.