Повести о русской жизни

Повести о русской жизни
Вячеслав Борисович Репин

Предлагаемый сборник избранной прозы автора включает в себя три повести разного периода: «Дураки» (2019), «Последняя охота Петра Андреича» (1993) «Халкидонский догмат»(1992-2004).

Формат повести для автора не типичен, В.Б. Репин больше известен как автор романов. И тем больший интерес представляют собой эти небольшие тексты с законченной структурой, объединяемые общей тематической тканью.

По меркам современной литературы каждая из предлагаемых повестей могла бы считаться небольшим романом. Но судя по временным перерывам, с которыми были написаны и изданы эти тексты, автор дорожит и этим очень русским жанром, исчезающим из мировой литературы, – повестью.

Более ранние повести «Последняя охота» и «Халкидонский догмат» написаны в период эмиграции. Повесть «Дураки» написана уже в Москве. Все три произведения посвящены России последних лет, происходящим в обществе и культуре переменам, непростым судьбам русских людей нашего времени.

Повести публикуются в авторской редакции 2022 г.

Вячеслав Репин

Повести о русской жизни

«Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться…»

    Еккл. 1:9

ДУРАКИ

В летний субботний день клязьменская шпана – а настоящая шпана в зажиточном Подмосковье давным-давно перевелась – планировала собраться у ворот Николая Степаныча. Вместе решили поехать порыбачить. Вечерний лов бывал неплохим на дальнем озере. «Дальним» же его называл один Николай Степаныч и только потому, что рядом с другим водоемом, ближе к Клязьме и Учиновке, он сдавал дачникам небольшую хибару.

И всё пошло не так с самого начала. Пробило три часа дня, парни не появлялись. Николай Степаныч выгнал запыленный «шевроле» за ворота и уже с полчаса топтался перед калиткой и ворчал на своего Дружка, преданную лохматую псину. Отправляясь на рыбалку, собаку он брал обычно с собой. Дружок нетерпеливо поскуливал у ног хозяина.

Из троих явились двое. Петька Колесников и Веселуша. И один Веселуша принес удочки, сумку, рыбацкие принадлежности…

Николай Степаныч рыбачить за компанию не любил. Однако с прошлого года, когда намечал поехать куда-нибудь подальше, звал с собой соседских ребят. Вчерашние старшеклассники и разгильдяи, а сегодня студенты – соседские дети успели обзавестись водительским правами. Кто-нибудь из ребят, обычно Колесо – так прозвали Петрушу Колесникова, – садился за руль по дороге обратно.

Без водки и закуски рыбалка бывала ничуть не хуже. Но если есть что ловить, как в прошлые годы. Сегодня же клевала мелюзга, на блесну хватал окунь, щука, но редко и небольшая. Пара рюмок под стрекот кузнечиков, сваренная на костре уха – простые радости жизни скрашивали как скудный улов, так и невезение с погодой, а с капризами климата тоже приходилось считаться.

Петя Колесников, парень неглупый, но расхлябанный, уже успевший вылететь с бюджетного отделения экономического факультета, не извиняясь за опоздание, стал еще и жаловаться. Удочки и спиннинги пропали, кто-то из домашних засунул снасти непонятно куда. Перерыть пришлось и сарай, и чердак, но всё так и пропало. Петруша принес только блесны, да и те старенькие, допотопные.

– Взял я всё для тебя, не переживай, – без обиды сказал Николай Степаныч. – Ну что, рыбаки, поехали? Дружок!

Пес вскочил в открытый багажник и, едва умещаясь среди вещей хозяина, как по команде затих.

На ходу, под настроение, изменились и планы. Ехать решено было не к озеру, как намечали, а на речку. Вода в Уче оставалась ледяной даже летом, не окунешься. Зато рукой подать, езды на двадцать минут, не больше. Погода выдалась ясная, теплая, день стоял воскресный, и на обратном пути пробок было не избежать, Старое Ярославское шоссе в такие дни запружено дачниками. К тому же на днях сосед по улице поймал в Уче всё же увесистую щуку. Сосед мог и пошутить, крупной рыбы с Учи давно никто не приносил. Но уличить болтуна в бахвальстве можно было одним-единственным способом – поехать да порыбачить…

Дорогой говорили о женщинах. С Николаем Степанычем, отставным полковником, всегда почему-то приходилось говорить об одном и том же. Овдовев, он жил один с уже повзрослевшей дочерью. И жил невесело. Девочка была инвалидом. Аутистом, не то дауном она и родилась, а в семью попала из детдома. Впрочем – вдовец да не совсем, как поговаривали. Бывшего полковника частенько видели с женщиной лет на двадцать моложе его.

– С женским полом, полковник, это такое дело… Никогда ничего не поймешь. По усам текло, а в рот не попало.., – развязно городил Петруша Колесо, развалившись на сиденье справа от Николая Степаныча.

Николай Степаныч нехотя переспрашивал:

– Объяснил бы неучам… Это как так?

– Да так… Сегодня есть, а завтра нет… С одной вроде ничего, да всё не то. А с другой всё то, да…

– Да вообще ничего, – дружелюбно поддел Николай Степаныч.

Студент на заднем сиденье, тоже в черных очках, в разговор не вмешивался, но ухмылялся каждой реплике друга.

– Болтун ты, каких свет не видывал, – сказал Николай Степаныч. – У тебя же девушка была?

– Не у меня, а у него, – Петруша Колесо повел головой на друга за спиной. – Я в них вообще разочаровался.

– В ком?

– В бабах.

– Ты?!

– Ну а как? Они же все, типа это… Я красивых предпочитаю, а не смазливых. А красивые, они…

Ну типа не первой свежести, загуленные.

Николай Степаныч качал головой.

– Если так хорошо разбираешься, привел бы хоть одну, показал бы, – сказал он.

– Вам?

Полковник смерил собеседника непонятным взглядом.

– Ну и приведу… Верусю, директрисину дочку… Из школы, Павлову, знаете? Могу и ее, – уже без шуток обещал Колесников Петр. – Сладите… Наши вон втроем на речке… Ну там, где беседка и кабины, знаете?

– И чего втроем? – не понимал собеседник.

– Отделали, и ничего.

– Ты-то откуда знаешь? – Николай Степаныч с досадой мотал головой. – Третьим был, что ли?

– А может и был. Да не я, а он. – Студент развернулся к своему другу.

Но тот продолжал ухмыляться. Сказанного, впрочем, тоже не оспаривал.

Главное Петруша Колесо всё же утаивал. Дочь Николая Степаныча Анну, девочку с ограниченными возможностями, вдвоем с другом они не просто обхаживали, не просто билеты в кино ей дарили, – так думал Николай Степаныч, – а в обмен кое-чем себя уже отблагодарили, и на этот раз не друг, а он, Петруша.

Близости с девушкой Петруша так и не добился. Но надежды не оставил. Да и друзей обещал не обделить. Друзей же – орава. Веселуша слыл среди всех самым совестливым.

– Запросто так и приведешь? – спросил полковник, всё еще в чем-то сомневаясь.

– Запросто. Просто так.

– Ну веди тогда, ладно.

Собеседники обменялись взглядами. И обоим стало ясно, что время прежних простых отношений закончилось. Полковник, видимо, постарел. Молодой человек повзрослел. Всю оставшуюся дорогу молчали.