Оценить:
 Рейтинг: 0

Записки по утрам

Год написания книги
2020
<< 1 2 3 4 5 6 7 >>
На страницу:
2 из 7
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Как-то один коллега в пресс-центре «Кубка Кремля», глядя на моё обращение с компьютером, шутливо заметил:

– По-моему, у тебя с этой штукой вполне возможны интимные отношения.

– Неправда! – серьёзно парировал я. – Хотя бы потому, что у меня стойкая гетеросексуальная ориентация.

* * *

Начало 80-х. Советская интеллигенция о «переменах» ещё только мечтала. Однажды я был в компании творческих работников, где очень остро обсуждался национальный вопрос. Вдруг один талантливейший, но мало кому известный писатель тихим таким, но твёрдым голосом произносит:

– Моя кровь – нечто вроде гремучей смеси. Поэтому с гордостью отношу себя к национальности, которая называется «сам по себе».

Думаю, что так могут сказать большинство россиян, в том числе и те, кто рвёт на себе «последнюю» рубаху и говорит исключительно националистическими лозунгами.

* * *

Однажды я случайно подслушал, как одна моложавая дама рассказывала другой моложавой даме о собственном муже. Тот в свои пятьдесят с гаком удивлял близких и друзей тем, что всё свободное время посвящал занятиям гимнастикой.

– Я тоже удивлялась, – сказала дама, – пока не застала мужа, когда он сам себе делал минет…

* * *

В нескольких сотнях шагов от моего дома располагается мотель «Ольгино». В советские времена это было моё любимое место, где в баре или ресторане я отвлекался от тягот обыденного существования.

Чаще всего заходил в бар «под лестницей». Там за барной стойкой меня встречал улыбающийся полноватый мужчина лет под тридцать в чёрном фартуке с вышитой поперёк надписью «Володя». Над головой Володи висело предупреждение «Персонал чаевых не берёт».

Я заказывал бутылку «Рябины на коньяке», кусок мяса гриль с жареным картофелем, бутылку Pepsi и чашку кофе. Стоило всё это советское великолепие ровно четырнадцать рублей. Я давал пятнадцать и отказывался от сдачи. Володя при этом благодарно улыбался.

Частенько в баре я наблюдал молодую красивую женщину. Как я правильно понимал, она успешно подрабатывала в мотеле на карманные расходы да заодно дополучала то, что недополучала от мужа.

Однажды утром «молодая и красивая» возвращалась домой. Управляя новеньким красным «жигулёнком», не вписалась в поворот. Врезалась в телеграфный столб как раз напротив нашего дома. И разбилась насмерть.

В тот же вечер место гибели посетил муж. Похлопал по изуродованному столбу и глубокомысленно заметил:

– Нет, это не случайно. Анжелка так любила всё, что крепко стоит…

* * *

Однажды я провёл неделю в глухой тайге, что окружает озеро Байкал с бурятской стороны. Провёл на пару с бывалым охотником Валерой Афанасьевым из Гремячинска. Это был молодой человек, про которого рассказывали, что он дружит с охотничьим ружьём лет с четырёх-пяти. Однажды ему довелось охотиться на уток вместе с чемпионом мира по стендовой стрельбе. Так вот, охота на спор закончилась тем, что Валерий десятью выстрелами сбил девять уток, а чемпион – только семь.

Ко всему прочему Валерий Афанасьев, уже по моим наблюдениям, отличался ещё и необыкновенной смелостью и при этом – величайшей осторожностью и предусмотрительностью.

На мой вопрос, кто в лесу есть самый опасный зверь, бывалый охотник, не задумываясь, ответил:

– Человек.

* * *

Историк отечественного тенниса Борис Иванович Фоменко живёт под Москвой, в Мытищах. Его энергетике, бодрости, творческим подвигам может позавидовать большинство юношей, которых я знаю.

Однажды я гостил у Бориса Ивановича в Мытищах. Это было в ноябре 2013 года, когда приезжал на юбилейную церемонию «Русского Кубка». Сидим на кухне, пьём чай, делимся последними жизненными впечатлениями.

– Как-то приезжаю в Москву по делам, – рассказывает Борис Иванович. – Еду в метро. Неожиданно замечаю, что напротив сидит молодая привлекательная дамочка. И смотрит на меня явно оценивающим и любопытным взглядом небесно-голубых глаз. Глянул на часы – время к полудню. Тут же возникает мысль: а не пригласить ли дамочку на ланч? Перекусим в хорошем ресторане, познакомимся поближе, а там видно будет. Только было раскрыл рот, как дамочка встаёт и извиняющимся тоном произносит: «Садитесь, пожалуйста…»

Я моложе Бориса Ивановича без малого на десять лет, но у меня тоже есть похожая история. Стою в очереди в Сбербанке и громко возмущаюсь, что операционистки работают, точно улитки. Тут одна не выдерживает и с ехидцей напоминает мне: «Вы же пожилой человек, куда спешите-то?»

И ещё история. Играю в теннис в элитарном санатории «Белые ночи» под Сестрорецком. И не просто играю, а, как обычно, «бьюсь». Причём иные из соперников годятся мне в сыновья или даже внуки. После проведённых на корте трёх часов с гаком чувствую, что вот-вот упаду в обморок.

На корты прибегает доктор, снимает кардиограмму, ничего катастрофического не обнаруживает, после чего замечает: «Вячеслав Фёдорович, почаще заглядывайте в паспорт! А то ведёте себя как пацан…»

* * *

Я тогда работал на Свердловской киностудии. Наша киногруппа во главе с известным советским режиссером, заслуженным деятелем искусств РСФСР, народным артистом РСФСР Ярополком Лапшиным находилась в экспедиции в Ленинграде – снимали эпизоды «Приваловских миллионов» в студийных павильонах Ленфильма.

Зима 1972-го. Точнее, 23 февраля. Гостиница «Выборгская». Собрались в директорском номере, чтобы в узком кругу, по-семейному, отметить «мужской» праздник.

Все уже давно сидели за накрытым столом, выпивали, звенели вилками и ножами, выясняли, кто кого «уважает», и тому подобное. Обычные киношные посиделки.

Неожиданно раздаётся стук в дверь, после чего на пороге появляется народный артист СССР Владислав Игнатьевич Стржельчик. Этого актера, не побоюсь возвышенных слов, любила и обожала вся страна. Уж очень редкий для советского кино был типаж. Благородная аристократическая внешность. Умнейшие глаза. Приятный чистый баритон с прононсом. Безупречное интеллигентское поведение. Говорю так с уверенностью, потому что имел удовольствие наблюдать Владислава Игнатьевича на протяжении всего периода съёмок «Приваловских миллионов», где он великолепно сыграл Александра Павловича Половодова.

Немая сцена продолжалась недолго. Хотя было очень странным и необычным, что к нам в тесный гостиничный номер, да ещё и в праздничный день заглянул актёр, на которого все, включая режиссёра Ярополка Лапшина, смотрели исключительно снизу вверх.

Великий актёр вписался в нашу компанию с удивительной лёгкостью и непринуждённостью, как умел только он. И тут выяснилось, что среди нас Владислав Игнатьевич единственный настоящий солдат безо всяких там оговорок. Был участником ВОВ. Попал на фронт прямо со скамьи театральной студии. Воевал на Ленинградском фронте. Имеет боевые награды.

Понятное дело, с появлением Владислава Игнатьевича наша банальная пьянка удивительным образом превратилась в задушевное, весёлое, искреннее и действительно праздничное застолье. С песнями, с шутками, с анекдотами, с разными смешными и не очень воспоминаниями.

Было уже далеко за полночь, когда я осмелился и спросил Владислава Игнатьевича, а что такое везение на фронте?

Великий актёр слегка изменился в лице, посерьёзнел и даже помрачнел. Лично мне показалось, что он раздумывает, отвечать на вопрос или нет. Потом, окинув притихшую «публику» глазами, начал рассказывать, как однажды на их участке фронта было редкое затишье. Погода ни к чёрту. Холодно. Ветрено. Стеной валит снег. А он на пару с ещё одним, таким же, как он, совсем молоденьким солдатиком располагаются спина к спине и долбят мерзлую землю сапёрными лопатками. И тут, как водится, совсем неожиданно раздаётся характерный звук летящей мины…

– Я даже ойкнуть не успел, как ухнуло совсем рядышком, – тихо произнёс Владислав Игнатьевич. Пауза. – Оглядываюсь – моего напарника точно и не было, – и уже совсем тихо: – А на мне ни царапины…

Не знаю, как у других, у меня же тогда – мурашки по коже. Причём до сих пор, когда вспоминаю тот памятный вечер в гостинице «Выборгская».

Хотя столько лет прошло.

* * *

После института я работал в кино. Зная, что рано или поздно мне всё равно предстоит служба в армии, решил, что лучше рано. Пошёл в военкомат и сказал, что на все сто процентов готов отдать долг горячо любимой Родине.

Попав в «учебку» под родным городом Свердловском, подрался со старшиной, и был по-тихому отправлен дослуживать в батальон железнодорожных войск, что стоял на берегу славного Амура под городом Свободным.

В батальоне выяснилось, что с командиром нас двое, у кого есть высшее образование. Именно поэтому мне предложили занять вакантную должность писаря. Благо, я был человеком реально грамотным и к тому же оказался очень способным к оформительству всяческой наглядной агитации.

В батальоне под Свободным я столкнулся с бытом, который даже представить себе не мог. Казарма представляла собой невысокий железный ангар, более подходящий для содержания в нём не человека, а чего-нибудь реально неживого, например разной военной техники на колесах или гусеницах. Но самым удивительным из всех капитальных батальонных сооружений оказалась столовая. Построена она была (точнее, не достроена) из белого силиконового кирпича. Окна столовой были заколочены досками, пол внутри был земляной, а отапливалась она теплом, которое шло из кухни.

Теперь о том, как в этой столовой кормили. Во-первых, я три дня потратил на то, чтобы раздобыть столовую ложку. Никак не получалось, пока ложкой, точно медалью, меня не наградил старшина. «Почему сразу не дал?» – спросите вы. Да потому, что в армии принято, если чего-то нет, но очень надо, солдат должен это «чего-то» добыть. Именно «добыть», хотя есть и более употребляемый и точный синоним – спиздить. В силу интеллигентского происхождения на «спиздить» я был просто не способен. И когда старшина это понял со всей для него очевидностью, ложка оказалась у меня за голенищем сапога. За что старшине я всегда был, есть и буду благодарен.

Во-вторых, несказанно удивляла собственно процедура приёма пищи. Ты приходишь в столовую, где, к примеру, уже обедают сослуживцы из других рот. Подходишь к любому солдату, который пьёт чай, и говоришь: «Чашку забил». Под «чашкой» подразумевалась глубокая алюминиевая миска, из которой обычно едят первое и второе. Это я к тому, что алюминиевых кружек для чая или другого питья просто-напросто не было. Если в ответ говорилось «чашка забита», то приходилось идти дальше, пока не услышишь положительный ответ.
<< 1 2 3 4 5 6 7 >>
На страницу:
2 из 7

Другие электронные книги автора Вячеслав Федорович Шориков