Хохототворные рассказы. Юмор

– Ну, сама посуди, чего ждать от моей мамы, – простой медсестры.

Бабушка опустилась в кресло возле печки и вздремнула. Я остался наедине со своими «заботами», до полудня было еще далеко. Из аптечки, висевшей на стене, достал две ампулы, одну маленькую, а другую- побольше, бросил их в печь. Сначала раздался предупреждающий выстрел. Бабушка встрепенулась и снова попыталась заснуть, но у основной «мины» закипело нутро, последовал ужасный взрыв, дверца печки отвалилась, а раскаленные угольки разлетелись по полу. За всем этим последовали проклятия, ворчанье, угрозы, наконец, уборка и заживление послевоенных ран. Всё вернулось на круги своя. Бабушка прилегла на тахту. Я включил телевизор. Транслировался чемпионат мира по фигурному катанию. Одиночное первенство среди мужчин проходило безынтересно. Соревнования среди женщин, куда заманчивее, радуют глаз, щекочут воображение, можно любоваться наготой, вверх поднятыми ногами. Опять одолела скука. Надо было сменить обстановку.

– Бабушка, глянь на этого мужчину. Он – чемпион Советского Союза, смотри, как танцует. Знаешь, как его зовут?

– Далось мне его имя.

– Жорой его величать.

Не получалось втянуть бабушку в беседу. Эксперимент, подобно чемпионату, продолжался…

– Тео, а этот молодой человек – француз, чемпион Европы. Угадай его имя?

– Оставь меня в покое!

– Его зовут Жора.

Несмотря на то, что одинаковые имена нервировали бабушку, вызвав подозрение, она терпеливо промолчала. Тем временем первенство шло своим чередом.

– Родненькая бабуля, а сейчас смотри в оба, выступает настоящий красавец, американец, чемпион мира. Знаешь, как его зовут?

– Ну и как же?

Попалась на удочку. Равнодушие сменилось интересом. Лёд тронулся и я за ним:

– Его зовут Жора.

Лицо бабушки сморщилось, побагровев от злости, она приподнялась с тахты и…

– Ох, ты, негодник, всех Жорой зовут?!!

Волна смачных проклятий обрушилась на меня.

Между тем часы возвестили полдень. Не заставил себя ждать и Алеко. Бабушка забыла про обиду и принялась накрывать на стол.

Мы с гостем выпили по бутылке « Цоликаури».

– Война отняла у меня двоих сыновей, – вступила в беседу бабушка.– Лишь их отец вернулся целым и невредимым. Женила его пораньше, теперь мечтаю о правнуках. Давно пора. Но с него и с его брата как с гуся вода. В ус не дуют. Бес в них вселился, жизнь мне травят. Прошу прощенья за ворчанье, высокий гость.

– Бабушка, почему от мяса отказываешься? – спросил я.

– Сейчас Великий пост, балбес.

– То бишь ты собираешься блаженствовать в раю, а меня с братом и отцом ожидают адские муки, да?

– Точно.

– На что сдался тебе такой рай, в котором нас не будет? А что касается женитьбы, Алеко, я любил украинку, славную девушку: днем сияла как солнце, ночью – как луна. А эта мадам, которая сейчас крокодильи слезы льёт, заявила: «На кой тебе чужеземка, упорхнет пташка». Какую девушку прозевал, поставил бы хоть «раком» по старо- грузинскому…

Бабушка не ожидала такого поворота. По её представлениям мой гость должен был быть если не профессором то по крайней мере доцентом. И всё же она не сломалась, решив ответить в том же духе…

– Если становилась, конечно!..

Будешь играть моими яйцами

Когда кутаисское «Торпедо» перебралось в высшую лигу футбольного первенства Советского Союза, в городе был настоящий праздник, восторг переполнял сердца. Даже непродуктивная продуктивность труда повысилась. Но всеобщее веселье вскоре пошло но убыль. Команда проигрывала почти каждый второй матч, и её судьба висела на волоске лысого. Кутаисские болельщики «Торпедо» не только отчаялись, но и призадумались.

Игру надо или выиграть, или купить. Результат футбольного боя не вещь, чтобы ее легко менять на деньги. Как сказал один из подлейших капиталистов: «Что нельзя купить за деньги, можно купить за большие деньги». Наверное, эта капля мудрости и близка к истине, но большие деньги надо зарабатывать, и победа тоже не вещь, выставленная в витрине магазина.

Подставная игра подразумевает подкуп судьи и игроков-соперников. А это целое искусство. Тот, кто берётся за дело, полагается на свою находчивость, хорошо подвешенный язык, осторожность, наблюдательность, чутье Талейрана и непрошибаемый лоб. Конечно же, в Кутаиси нашелся такой ловкач (по прозвищу Шансо), который собирал дань, и, прикарманивая чаевые, по возможности закручивал дела.

Под занавес одного из футбольных сезонов, поздней осенью команде пришлось нелегко, как революционерам тысяча девятьсот пятого года. За несколько дней до решающего фатально-летального матча главный тренер (прозванный Феолой) пригласил к себе Шансо:

– Поговоришь с главным судьей, чтоб как-нибудь назначил одиннадцатиметровый, наш капитан «обработает» их капитана, они старые соратники, он- центральный защитник. Достаточно одной подножки, тем более судья будет на нашей стороне.

– А деньги? Пусть одиннадцатиметровая стрела пронзит мне задний проход, если есть хоть малейший шанс достать деньги. Не посмею обращаться к Исаакичу, как никак, дважды подсобил?

– Обращаться? В ножки надо кланяться, челом бить, слезы лить, но во что бы то ни стало вытрясти двадцать пять тысяч. Двадцать – для дела, пять- оставь себе, даю от всей души.

– Попытаюсь, но…

Исаакич слыл предприимчивым дельцом. В нескольких городах владел цехами, а в Кутаиси жил в богатом особняке. Шансо подошел к подъездной двери, перекрестился, лизнул кнопку звонка, а потом позвонил. Его узнали, впустили.

– Исаакич, прекрасно выглядите, годы не подвластны над вами…

– Опять заср… лись? Сколько нужно?

– Двадцать пять. Нам нужна только победа, а то…

– Какой на дворе месяц?

– Ноябрь.

– Почему в мае не пришел? Тогда игра обошлась бы гораздо дешевле. Набрали бы лишних очков, а теперь продали бы. Ничего вы, грузины, в коммерции не смыслите. Учитесь, пока не поздно, а то через год на меня полагаться не придётся. На обетованную землю собираюсь.

– Помоги вам бог подняться к великой Иерусалимской стене!

– Ладно, ладно… Моше! Дай ему двадцать пять и чтобы след его простыл.

Накануне игры Шансо заглянул в гостиницу к главному судье. Под пояс упрятаны были пятнадцать тысяч рублей.

– Помогите, Андрей Герасимович, пропадаем!

– Ничего не получится. Меня в федерации предупредили.

– Я вам десять тысяч рублей принес.

– За это мне дадут дисквалификацию навечно. Позорить себя и остаться голодным не собираюсь.