Хохототворные рассказы. Юмор

– Десять тысяч – большие деньги. Целый год будете как сыр в масле купаться: курорты, рестораны, женщины…

– Не могу, рискую именем, честью, заслугой…

Шансо не сдавался. Он упрашивал долго и упорно, плакался в жилетку и был уже почти у цели:

– Герасимович, вы же православный человек, не губите. Возьмите эти ценою пота и крови заработанные десять тысяч.

Судья не вытерпел и выпалил как на духу:

– Ты о себе печешься, а теперь и меня выслушай. Как же мне позариться на десять тысяч, когда сам столько же выложил, чтобы добиться места главного судьи в этой проклятой игре.

– Даю пятнадцать и, конечно, ресторан за мой счёт!

Шансо снял пояс, набитый деньгами, протянул судье и с облегчением опустился в кресло.

Тем временем капитан «Торпедо» возился с центральным защитником противника.

– Помоги, Вася, а то вылетим с волчим билетом и конец нашей дружбе… Принес тебе пять тысяч – возьми.

– За пять тысяч не продам свою душу!

– Мало разве? К тому же за что? Я же предлагаю не бегать, обливаясь потом, а наоборот, стоять и ничего не делать. А за отдых разве больше платят. Делай, что хочешь, только в нужный момент промахнись. Впрочем, тебе виднее.

– Так и быть, попробую. Только вы не сидите, сложа руки. Это ваш последний шанс.

Наступил вечер следующего дня, и началось… Болельщики старались подбодрить команду, хотя это больше походило на пинки в зад, чем на поддержку.

– Мсхаладзе, бей, чтоб тебя гром сразил!

– Седьмой номер, увернись, у тебя запор что ли?

– Квиташвили, не мешкай, а то судья помочится на тебя, как собака на пень.

Плохи были дела. «Торпедо» редко пробивалось в штрафную противника, а когда проходило за линию, ни с чем и выходило. А время шло неумолимо, просачиваясь, словно песок, сквозь пальцы.

Чему быть – того не миновать. Тот самый центральный защитник, которого озолотил наш капитан, кувырнул торпедовского ненападавщего нападающего прямо в штрафной площадке.

Мавр сделал своё черное дело. Судья свистнул как ширазский соловей и указал на одиннадцатиметровую отметку.

Выполнить удар доверили правому полузащитнику «Бруццо». Весь стадион, как Карфаген во время осады, замер, стоя на ногах… Удар! Увы, мяч угодил в штангу.

Феола рванулся к линии и заорал:

– О Бруццо, негодяй и мазила! Угробить двадцать пять тысяч рублей за штангу? Знай, отныне тебе ничего не светит, кроме как играть моими яйцами!!!

Научная конференция

Судьбы не миновать. Она уготовила мне долгих семнадцать лет посвятить работе в сфере науки. Волею судьбы мне пришлось принимать участие в нескольких научно-умопоучительных конференциях. Расскажу об одном из таких собраний умников. Нельзя сказать, что все участники сплошь и рядом были одарены талантом и интеллектом. Некоторым горе -профессорам и кандидатам наук не под силу были бы даже приемные экзамены в вуз при должном отсеивании. Откуда бралась такая «когорта ученых», от сырости, что ли? Трудно сказать, видимо, одни шли по папенькиной протоптанной стезе, других выдвигал комсомол, не отстал и профсоюз, а некоторых делегировал сексосоюз. Один- единственный раз пришлось экзаменовать студентов, руководитель попросил помочь, отказать не смог. И столкнулся в лоб-лоб с секретарём комсомольской организации. Взяв экзаменационный билет, он даже не глянул в него, и протянул мне.

– Билет мне не нужен. Если не ошибаюсь, я – экзаменатор, а вы- экзаменуемый.

Извинений я ждал, как землетрясения, чего, естественно, не произошло. Заставил его прочесть вопросы билета, только ответа на них так и не добился. Яснее ясного было: по предмету он ничего не смыслил. В этой ситуации я хотел узнать, насколько безнадежно умозамкнутым барабаном он был или маячил какой-то просвет. Третьекурсника, будущего инженера спрашиваю:

– В каких единицах измеряют длину?

Он задумался, напрягся, будто бы давил виноградные гроздья, ломал пальцы, видимо, взывал к помощи богиню просвещения и с трудом выдавил из себя, мыча:

– Ммм, в метрах.

Как великий философ посмотрел мне в глаза в поисках искорки надежды.

– А ширину?

Неожиданный каверзный вопрос застал его врасплох, лишив всяческой надежды, пот туберкулеза оросил его лицо..

– В квадратных метрах…

Этим гениальным ответом он окончательно осрамил себя и «зас… лся», испустив страшное зловоние. Вот откуда брались в науке разини феодалы- рабовладельцы.

Вернемся к конференции, которая проходила в Украине. Из Тбилиси туда командированы были двое – я и Симоныч – высокий толстяк, добрый, талантливый и, конечно, любитель Бахуса…

Научная дискуссия или взаимообмен мыслями достижениями, так или иначе, закончился. Потом приступили ко второй и смачной части конференции – хлебосольной. Мне предоставили слово. Взял бокал:

– Коллеги, по мнению академика Тарле, когда Наполеон высодил свою армию в Египет, отдал приказ: «Ученые и ослы- на середину». То есть мыслителей и парнокопытных грузчиков зажали в плотное кольцо. Наполеон не всегда оказывался прав, но на этот раз не ошибался: ученые своей значимостью точно равнялись ослам!

Это был очень дерзкий ход, свойственным молодым шахматистам, но приняли за шутку, не стали придираться.

Затем я с Симонычем пригласили к себе в гостиничный номер нескольких учёных-кутил. Было чем угощать: двадцатилитровая бутыль с чачей из дубовых бочек – лучшее средство умопомрачения. Один бывалый профессор диву давался: – Как вы, грузины, умудряетесь предаваться сну, когда рядышком такой напиток, да еще в таком количестве? Давайте опрокинем сполна в себя, а то я не успокоюсь и вам покоя не дам…

Дальше слов дело не пошло. Вскоре у гостей случилось короткое замыкание, и они отключились. Те, кто не дошли до такой кондиции, взвалили на себя отключившихся и отвалили.

Проснулись утром. За окном стоял солнечный день, однако для нас он был серовато-пасмурным воскресеньем.

– Симоныч, голова трещит по швам!

– И мне невмоготу!

– Как быть? Чем излечиться?

– Знаю одно местечко. Лучшее в Украине пиво разливают, главное, поторопиться, чтоб раньше времени не лопнуть…

Доплелись. Очередь длиннющая. И причем, застыла, не продвигается из-за нехватки кружек. Симоныч очередей терпеть не мог и, глазом не моргнув, оказался во главе жаждущих. Никто не посмел слова проронить, только один малорослый мужчина с сердцем Гарибальди и мужеством Дмитрия Донского подал голос:

– Эй, гражданин, мы, что сюда кур доить пришли?

Ответ Симоныча был невнятным, хотя ласкало слух последнее, общеизвестное русское словечко:

– Абдмткнри… блядь!!