Кумтрест

Васильев узнал многое. Когда днём спит начальник отряда и кто скоро будет смотреть за городом. Где стоят в Центральном районе лучшие проститутки и почему постоянно дорожает бензин. Но самое главное то, что прапорщик Жуков придирается к одну и тому же осужденному во время ночных обходов.

– Василий Васильевич. – не останавливаясь болтали зэки. – Этот Жуков всегда цепляется к Димке Новикову. Тот идёт ночью в туалет, он его прошмонает всего, ну ладно, иди куда шёл. И так каждую смену. Ну коль так, посади его в ШИЗО и дело с концом. Два, три раза в неделю вот так его доканывает. Представляете, Василий Васильевич? А сам обход толком не делает, туда, сюда походит, только фонариком в секции посветит для понта. На обратном пути сам сходит в наш туалет и дальше пошёл по зоне гулять.

– А почему Новиков к нам не придёт и не пожалуется на Жукова? – спросил Васильев зэков.

– Василий Васильевич, Вы что? На шмон жаловаться так-то не по понятиям, да и по закону всё правильно. Сами же нам говорили, мало ли, что у зэка трусах. Вдруг карты или граната, обязательно надо проверить. – скользко пошутили осужденные.

Васильев понял, что увлёкся артистизмом, забыв про понятия и закон. Ага, в трусах граната или карты, или деньги для Жукова на наркотики? А где Жуков тогда наркоту берёт? Не понятно. Васильев понял кому носит Жуков. Это однозначно Новиков, а он сидит за хранение и сбыт героина. Вот это уже интересно, но пока только косвенно. Надо отработать Новикова.

– Ладно хулиганы, спасибо за чай с конфетами, но мне надо идти. Будут вопросы или проблемы, заходите. Это можно и по понятиям, и по закону. – сказал Васильев и ушёл.

Васильев пришёл в штаб, сел в кресло в своём кабинете и начал складывать мозаику. Ну допустим это Новиков. В туалете они могут парой слов перекинуться или когда он его шмонает. В принципе и наркоту передать тоже может, а может и деньги взять. Но где сам Жуков наркоту берёт? Не уж-то сам покупает? Это ни в какие ворота не лезет.

Васильев на следующий день рассказал свои мысли Петровичу. Петрович сказал, что надо проверить телефонные переговоры. Если Новиков там бывает часто, значит у него есть свой человек на воле. Возможно, Новиков кого-нибудь просит звонить его человеку. В этом направлении надо шагать. Васильев понял, что нужно делать дальше.

– А может за Жуковом проследить, когда он домой едет? – спросил Васильев.

– Не надо. – ответил Петрович. – Мои люди уже следят. Через неделю буду точно знать кое-что интересное.

– Что?

– Вроде мелочь, но! Иногда он покупает дорогой коньяк, а иногда дешёвый самогон. Причём не в зарплатные дни. Вот раз и деньги есть на дороге бухло. А нам Вася надо всё это в одну картину сложить. Когда поймём, как работает схема, тогда и будем брать его с поличным.

Васильев стал наблюдать за телефонными переговорами Новикова. В итоге выяснил, что он оказывается частенько звонит домой. Васильев поставил своего человека краем уха слушать, о чём говорит Новиков на телефонных переговорах. Далее было установлено, что он всегда просит передать из его квартиры учебники своей племяннице Олесе. После каждого такого звонка всегда на следующий день на смену заступает Жуков, идёт по 12-му отряду и шмонает Новикова. Потом начинается наркоманское движение в трёхэтажке.

Обсудив данную информацию с Петровичем, Васильев узнал, что после таких суток Жуков покупает в магазине дорогой коньяк. Данный ход событий произошёл уже два раза. Только было непонятно, как происходит расчёт деньгами за доставку наркотиков. Но стало очевидно, что, если перед суточным дежурством Жукова, Новиков звонит домой, значит будет доставка наркотиков. Решено было ждать следующих телефонных переговоров Новикова.

Новиков пришёл на телефонные переговоры, как раз перед суточным дежурством Жукова и попросил передать книги Олесе. Васильев и Петров уже прекрасно понимали, что Олеся – это и есть Олег Жуков. Значит завтра утром он понесёт наркотики в зону. Новикову на том конце провода утвердительно ответили, что всё будет хорошо, книги сегодня передадим. Петров и Васильев решили, что завтра надо пораньше приехать на работу и ждать Жукова, когда он пойдёт в зону.

На следующее утро Петров и Васильев ждали прапорщика Жукова в КДС. Смотрели через окно в двери, когда он будет проходить через КПП-люди. Жуков шёл через КПП спокойно, поздоровался с охраной и обменял удостоверение на жетон. После чего был немедленно приглашён Петровым и Васильевым в кабинет комнаты длительных свиданий.

– Олег, при тебе имеются запрещённые предметы? – сразу спросил Петров.

– Да ты что Петрович, ты же знаешь, конечно, нет. – испуганно ответил Жуков.

– Точно? Даю минуту подумать и самому всё сдать.

– Петрович, у меня нет ничего. Я не понимаю, что происходит? – Жуков занервничал. – Если хотите, обыскиваете.

– Успокойся, если нет ничего, значит волноваться нечего. Обычная проверка. Ты же знаешь, что мы так периодически делаем.

Васильев и Петров начали досмотр одежды Жукова. В итоге стало понятно, что у него ничего запрещённого нет.

– Я же говорю, что ничего нет. Зря вы так. Я столько лет здесь служу, а вы. – взбодрился Жуков и начал одевать куртку.

Петров и Васильев переглянулись между собой и поняли друг друга, что промахнулись. Причём жёстко промахнулись и теперь уже ничего не сделаешь. Столько времени впустую потрачено. Жуков пошёл на выход, и Васильев случайно увидел, что у него на правом рукаве куртки шеврон с орлом пришит разными нитками. Как будто поверх чёрных ниток, ещё раз в одном месте пришито синими нитками. Странно.

– Олег подожди, ещё не всё. Сними куртку. – остановил Васильев Жукова. – Дай ещё раз посмотреть.

Жуков снял куртку и отдал её Васильеву. Он стал пальцами прощупывать рукав куртки и почувствовал уплотнение под шевроном.

– Олег, а что у тебя шеврон разными нитками пришит? – спросил Васильев.

– Да я не помню почему так, давно пришивал. Да это куртка старая, даже не помню откуда она у меня. – взволнованно ответил Жуков и его глаза забегали.

Васильев потянул шеврон в сторону и нитки легко разошлись. Под шевроном оказался полиэтиленовый пакетик с белым порошком.

– Это не моё, я не знаю, что это. Говорю же не помню откуда эта куртка старая. – оправдывался Жуков.

Петров и Васильев вывели его за зону и завели в кабинет оперативного отдела. После получасового разговора Жуков признался, что это его рук дело.

– Денег не хватает. С женой развёлся, алименты. Жизнь под гору покатилась. А тут этот Новиков подкатил. Я с его братом ещё в школе учился. Ну вот и решил немного денег халявных подзаработать.

– А кто рассчитывался с тобой и где? – спросил Васильев.

– Брат его. Когда давал отраву, сразу давал и деньги. Штука за одну ходку. Я под шеврон зашиваю и всё. Моё дело только отдать. Ночью иду по обходу и Новикова встречаю. Нитки на шевроне надорву, отдам пакет и дальше иду. Как-то так. Что теперь со мной будет?

– Начальник решит. Жди пока здесь. – сурово ответил Петров.

Через десять минут пришёл Зубов Валентин Валентинович и прочитал Жукову лекцию про предательство. Про то, что тот поедет из зоны в зону, но только теперь сидеть. После этого взял с него рапорт на увольнение и отправил его в отдел кадров.

Петров и Васильев довольные собой направились в зону.

– Молодец Вася! Молодец, я уже думал, что лоханулись мы с тобой. Как ты увидел эти нитки разные? Я бы даже не подумал.

– Не знаю, увидел и всё. – ответил Васильев. – Новикова садим в ШИЗО?

– Садим. Дважды по пятнадцать надо выписать ему, а там видно будет.

Прапорщик Жуков был уволен. Официально его не стали оформлять, так как никто не хочет иметь пятно на колонии. Новикова водворили в ШИЗО. Васильев, Петров и Зубов сидели вечером в кабинете за зоной и пили водку. Поводом была удачно проведённая операция. Петрович учил Васильева обращать внимание на случайные события. Возможно, на первый взгляд, они не имеют ничего общего между собой, а если хорошо подумать – это звенья одной цепи.

ИК-12. Дорогое предложение

Прошло полгода. Калугин раз в месяц приходил к Шмарову и сливал по мелочи информацию. Кто с кем общается и что говорят. Кто нарушает режим содержания. Кто после свиданок или посылок делится продуктами и сигаретами с другими осужденными. В общем всякая бытовуха, которая была интересна Шмарову. Но по личному мнению Калугина наверно никогда бы не заинтересовала нормального кума в обычной колонии. Таких, как Калугин, в зоне было много. Он уже научился их отличать от других осужденных.

Все сливали всякую ерунду, из-за которой зэков били, пытали и садили в изолятор. Потом всё начиналось с начала и дальше шло по кругу. Именно эта мелочь, из-за которой всех били, и не допускала даже мыслей подумать о чём-нибудь более серьёзном. За слова типа наркотики, деньги или водка, сказанные вслух, опера сразу садили в ШИЗО без разбирательств. Со временем Калугин понял, что, если бы он захотел кому-нибудь навредить, нужно было красиво доложить Шмарову. К примеру, Вася Пупкин интересовался, где взять плёнку от флюорографии для изготовления карт или ему на свиданку жена обещала привезти спиртное. Через час этого Васю Пупкина ждала неминуемая пытка в оперативном отделе. Потом изолятор и про свиданку можно было забыть, как минимум на полгода.

Шмаров был скорее режимником, чем оперативником и всю информацию от Калугина принимал за чистую монету. Но он был и не дурак, просто в этой колонии свои особенные приоритеты. Здесь задача кума выбить информацию, именно выбить, и никак по-другому. Другое не приветствуется. Вся оперативная информация должна поступить только через боль. И вот так все сливают друг друга и по кругу катаются в изолятор.

Конечно, если разобраться, Калугин получается, что тоже ссучился. Для него это был уже способ выживания. Он не мог больше терпеть пытки и изнасилования, как и в принципе многие зэки. При всём при этом Калугин доводил до Шмарова ничтожную информацию. Её, по мимо него, знали и видели многие зэки. Он всегда был уверен, что уже не первый, кто сообщил об этом в оперативный отдел. Калуга старался чтобы из-за него зэки не страдали, но это была лотерея. В глубине души он оправдывал сам себя. Если бы его не отпороли на этапе, он бы не опустился до этого. Его до этого состояния довели силой.

– Калугин. – начал серьёзный разговор Шмаров. – Вот ты вроде работаешь на меня, а я тебе не верю. Нет преданности в твоих глазах, понимаешь?

– Не понимаю, Андрей Андреевич. Я же приношу Вам информацию каждый месяц. Уже полгода я работаю на оперативный отдел. Объясните пожалуйста.

– Таких информаторов, как ты, у меня до хуя. Стучите там ерунду всякую, но нет преданности в тебе. Ну вот не доверяю я тебе.

– Андрей Андреевич что сделать надо, чтобы Вы мне поверили? – Калугин начал настораживаться в преддверии пыток, которыми завеяло в воздухе.