Михайлов или Михась?

Те, кто возглавил кампанию против Сергея Михайлова, могут гордиться – они сделали своеобразное открытие в области конкурентной борьбы. Конечно, в этой борьбе прессе всегда отводилось не последнее место, но в основном СМИ подключались только тогда, когда в руках конкурентов действительно оказывался какой-то компрометирующий материал. Журналисты, что называется, в этой ситуации ставили логическую точку, придавая компромату блеск сенсации. Но лишь в ситуации с Сергеем Михайловым использовались не компрометирующие материалы, поскольку их просто не было, а откровенные измышления. И жаждущие расправиться со своими более удачливыми конкурентами не преминули этим воспользоваться. Да и как было не воспользоваться таким ценным «изобретением». Не нужно было изобретать новые проекты, не нужно было запугивать или, спаси Создатель, прибегать к помощи киллера, дабы устранить конкурента. Достаточно было придумать любую небылицу, запустить ее в прессу под видом оперативной ин-формации, а дальше все происходило по отработанной теперь схеме. Если же еще имя неугодного бизнесмена можно было хоть как-то связать с Михайловым, то результат был предрешен. Знакомство с Михайловым в этот период становилось для некоторых бизнесменов чем-то вроде «волчьего билета». Так, например, произошло с узбекским бизнесменом Гафуром Рахимовым. Однажды на страницах некоторых российских газет появилась фотография, на которой были изображены двое мужчин и женщина. Подпись гласила, что на снимке – Михайлов и Рахимов. Имя и фамилия женщины не указывались. Всяк мог домысливать по поводу дамы все что угодно, хотя на самом деле рядом с господином Рахимовым была сфотографирована его жена. Снимок этот, явно семейного происхождения, перекочевал на телеэкраны, потом на страницы западных изданий. Каким образом эта сугубо частная фотография попала к журналистам – не ведомо. Кто дал право публиковать личную фотографию, не испросив разрешения тех, кому она принадлежала, тоже никого не волновало. Но суть даже и не в этом. Да, журналистов, кроме использования фотографии из частного архива, вроде и упрекнуть больше не в чем. Подпись на снимке самая нейтральная: Михайлов и Рахимов. Но априори предполагалось, что рядом с Сергеем Михайловым мог сфотографироваться только человек, чья принадлежность к криминалитету не вызывала сомнений. Именно в те дни появились публикации, авторы которых обвиняли или, скажем, подозревали причастность Михайлова к делам колумбийской наркомафии. Прошло несколько недель, и вот уже на страницах газет появились публикации, где прямо было сказано о связях узбекского бизнесмена Гафура Рахимова с колумбийскими наркодельцами. Мне особо хочется подчеркнуть, как в этой характерной ситуации сработала цепная реакция, вернее сказать, как безотказно действовала схема. Сначала появляется фотография без всяких комментариев. Затем публикуются измышления о причастности к торговле наркотиками Михайлова, и сразу вслед за этой публикацией – статья о причастности к незаконному обороту наркотиков человека, который был сфотографирован рядом с Сергеем. Если бы кому-то в голову пришла такая естественная мысль – поинтересоваться у самого Гафура Ахмедовича Рахимова о том, знаком ли он с Сергеем Анатольевичем Михайловым, то господин Рахимов вряд ли стал бы отрицать это знакомство. Напротив, он мог бы рассказать, что действительно встречался с Михайловым, что они обговаривали возможности совместного бизнеса. И что из этого следует?.. Логические пробелы налицо, но цепь сомкнулась в кольцо, в кольцо, которое разорвать непросто. Используя ситуацию с Михайловым, конкуренты Гафура Рахимова понимали, что на одном их знакомстве уголовного дела не состряпаешь – уж слишком безупречны биография и коммерческая деятельность Рахимова, который никогда не привлекался органами правопорядка ни к одному уголовному делу. А посему на сей раз использовали иной, не менее жестокий прием. Авторы публикаций обвинили чохом все узбекское правительство в коррупции. Расчет был прост. Разгневанные руководители Узбекистана не захотят, чтобы их имена упоминались в связи с человеком, замешанным в торговле наркотиками, и на этом коммерческая биография Рахимова будет закончена. Отчасти схема все же сработала. Материалы прессы использовал в своем отчете Французский международный институт по контролю и борьбе с незаконным оборотом наркотиков (ОГД), и этот отчет попал в Интернет. По данным ОГД, информацию о Рахимове распространил, в свою очередь, и Интерпол. Спустя некоторое время представители ОГД побывали в Узбекистане. Здесь они убедились, что использованная ими информация ложна, и без лишней шумихи свой отчет, как не соответствующий действительности, из Интернета изъяли. Но щучку-то уже выпустили в озерцо. Некоторые из крупных западных партнеров господина Рахимова хотя деловых связей с ним и не прервали, однако некоторые проекты заморозили, как говорится, до лучших времен. А это уже прямые убытки. То есть не мытьем, так катаньем конкуренты Гафура Рахимова своей цели если и не полностью, то частично добились. Теперь узбекскому бизнесмену приходится заниматься не только своими непосредственными коммерческими делами, но и доказывать свою полную непричастность к криминальному миру. В узбекских органах правопорядка только плечами пожимают, недоумевая, зачем это вдруг адвокатам господина Рахимова понадобились справки из МВД, Службы национальной безопасности и других подобных организаций о том, что господин Рахимов никогда не задерживался, не арестовывался, не занимался ничем противозаконным, не был судим и так далее.

Примеров подобной дискредитации бизнесменов, работающих или хотя бы просто знакомых с Сергеем Михайловым, можно было бы привести множество. И каждый такой эпизод становился предметом скрупулезного изучения следователем Зекшеном. Это было продолжением все той же цепи. Сначала в прессе появлялись публикации, потом Зекшен использовал их для того, чтобы выдвинуть против Михайлова очередное вздорное и ничем не подтвержденное обвинение в сотрудничестве с криминальными личностями. И так все два года, что велось следствие.

В конце концов очевидность происходящего стала ясна и в Женеве. Одна из швейцарских газет незадолго до суда над Сергеем писала, что если судебные власти захотят все-таки вынести Михайлову обвинительный приговор, то им придется сильно постараться, чтобы найти для него хоть какое-нибудь преступление.

Да, за два с лишним года Зекшену и его помощникам не удалось найти ни одного документально подтвержденного факта вины Сергея Михайлова. Казалось бы, даже обвинительного заключения быть не должно. И все же стараниями Зекшена и Кроше оно на свет появилось. Прекратившиеся на время публикации в прессе снова возобновились. Если на Западе делались хоть какие-то попытки проанализировать завершившееся следствие, то российских журналистов волновало только одно: а вдруг суд не удовлетворит требований прокурора Жана Луи Кроше и Михайлову дадут не семь лет заключения, а меньше, что позволит ему выйти на свободу. Редкие публикации, в которых дело Михайлова пытались рассмотреть объективно, потонули в этом громкоголосом неистовом хоре, полном

«праведного» негодования. Вот почему здесь я и хочу процитировать почти полностью одну публикацию, появившуюся незадолго до начала суда.

АНДРЕЙ ДЕМИН

«Дорога в ад

9 мая 1986 года в одной из московских больниц умер двадцатитрехлетний лейтенант пожарной охраны Владимир Правик. Большинство из нынешних двадцатитрехлетних наверняка лишь недоуменно пожмут плечами, подивившись, что газеты спустя тринадцать лет пишут о смерти какого-то безвестного лейтенанта. Безвестного! На рассвете 26 апреля, когда полыхнул четвертый энергоблок Чернобыльской АЭС, Володя Правик и бойцы пожарной охраны его взвода по лестнице, ведущей на крышу реактора, поднимались в бессмертие. Неся службу на атомной станции, они не могли не знать, чем грозит им схватка с радиоактивным огнем. Уже находясь в госпитале, Володя рассказал своему отцу, что буквально через несколько минут после того, как начали тушить пожар, у них обуглились и покорежились железные лопаты, расплавились брезентовые рукавицы. Оплавленные комья, излучавшие неизмеримую радиацию, пожарные руками сбрасывали с крыши реактора.

Буквально за несколько часов до смерти Володя гладил своими забинтованными руками ладонь матери, сидящей возле его больничной койки, и говорил ей о том, какая чудесная у них будет жизнь, когда он выздоровеет. И сокрушался лишь тому, что был раньше к маме недостаточно внимателен и за свои двадцать три года так и не успел купить ей хороший подарок. “Вот выпишусь из госпиталя и обязательно куплю тебе какой-нибудь подарок, – говорил Володя и просил, глядя ей в глаза: – Ну скажи, мама, что тебе подарить”. Он умер, так ни разу и не привинтив к своему мундиру присвоенную ему Золотую Звезду Героя Советского Союза».

Вот теперь, прочитав предыдущую фразу, новоиспеченные демократы взвоют, что это прогнившая насквозь советская система погубила в Чернобыле Правика и еще десятки сотен таких же мальчишек. Да и для новоиспеченных патриотов напоминание о Чернобыле наверняка станет еще одним поводом для шумной крикливой дискуссии. А не заткнуться бы вам всем! Я веду речь совсем о другом. Для этих мальчишек простыми, понятными, а потому святыми были понятия: мать, родина, долг, честь. Они не выясняли в теплом караульном помещении, кто виноват в том, что возник пожар на АЭС, они просто бросились тушить этот пожар. А те из ликвидаторов чернобыльской аварии, что остались живы, еще десять лет спустя ходили по инстанциям, вынужденные униженно клянчить себе пенсию. Пенсию, которая позволила бы им не то чтобы жить, а просто выжить. И те же самые чиновники, которые в свое время санкционировали преступное строительство атомной станции в густонаселенном районе устья Днепра, они, эти чиновники, морщили свои бюрократические лбы, выводя среднеарифметическую облученность тех, кому надобно все же выделить пособие на то, чтобы не сдохнуть, а кому в нем отказать категорически.

А искалеченные телом и душой солдаты и офицеры, прошедшие Афган и Чечню? Кому-то тревожно, что и по сей день снятся им кровь, разрывы снарядов и стоны их погибших товарищей? Какое там! Сегодня другое тревожит и будоражит умы власть предержащих. Как эту власть удержать, как урвать еще хоть малую (а лучше, конечно, большую) толику от сытного пирога той самой власти. Просто диву даешься, как в этой стране, разоренной чиновничьим аппаратом и им же опрокинутой в пропасть экономического хаоса, еще и хапать кому-то удается. Хотя что ж тут удивительного? Ни в одной, пожалуй, стране мира не накоплено такого гигантского опыта доказывать ежедневно, ежечасно своему собственному народу, что он – суть ничтожество.

Разумеется, вслух никто про народ такого не скажет. Десятилетиями вдолбленные штампы железобетонны и незыблемы. Само по себе слово «народ» сочетаемо лишь с понятиями «великий», «трудолюбивый», «талантливый», ну и все тому же подобное. Но каждый отдельный представитель этого самого великого, трудолюбивого и талантливого народа каким-то зловещим образом вдруг предстает перед всем миром вором, бандитом, мошенником, бездельником, пьяницей, проституткой. Кто, как не сами русские придумали и пустили по всему белу свету определение «новые русские». Кто, как не сами русские постарались запугать весь мир понятием «русская мафия»? Запугать так, что весь мир в существование этой мафии поверил и ополчился на борьбу с ней. Пару дней назад израильские средства массовой информации обнародовали репортаж о том, что некая служащая Министерства внутренних дел Израиля передавала сведения российской миссионерской организации. Миссионерство имеет под собой прежде всего религиозную основу, но вывод подавляющего большинства израильских обозревателей был однозначен – очевидны следы русской мафии. И недалек, я думаю, тот день, когда эмигрант-алкаш из России, укравший где-нибудь в Америке или в Германии бутылку водки в лавке, будет причислен к русской мафии.

Скорее всего, мафия, а вернее сказать – коррупция, в том или ином виде существует в любой стране. Россия не исключение. Но если применительно к России и говорить о мафии, то следует вести речь о высшем чиновничьем сословии. Это в их руках – земля и вода, нефть, газ и редкоземельные металлы, это в их руках закон, который, как дышло… За долгие десятилетия бесправия народ приучили-таки к осознанию, что государственный сановник – иным не чета. Что ему полагаются льготы и в виде сверкающего лимузина, и в виде квартиры, занимающей два лестничных пролета, и в виде зарплаты, которая в платежной ведомости какой-нибудь уральской шахты могла бы быть воспринята скорее как итоговая цифра, нежели как ежемесячная выплата одному физическому лицу. Но все это, как уже сказано, не вызывает давно ни возмущения, ни даже удивления. Ну а, не дай Бог, узнает тот самый талантливый и трудолюбивый народ, что его чиновники льготами своими не удовлетво-ряются, а запустили, и давно, руку свою куда как глубже? А чтобы мысль сия крамольная никому в голову не приходила, постоянно рассказывают народу сказки-ужастики о том, как грабит и без того бедную Россию «русская мафия». Благо пугать и мозги запудривать становится с каждым днем все легче и легче. Партий-то развелось видимо-невидимо, костер противоречий разгорается все ярче.

Вот коммунисты недавно своих дровишек в этот костер подкинули. Лозунг их «Бей жидов, спасай Россию!» хоть и не нов, но, как во все времена, действует безотказно. Вовсе не в том смысле, что кто-то действительно собирается идти на евреев с погромами, это вряд ли. А в том смысле, что помогает внимание отвлечь. Журналисты, общественность, правозащитники и просто порядочные люди с ума сходят, негодуя, почему это законное правительство и Дума столь инертно отнеслись к фашистским выкрикам новокрасных. А чему ж тут удивляться и тем паче чему возмущаться? Экий подарок преподнесли властям коммунисты. Рискованно же без меры объяснять своему народу, что весь он целиком и полностью состоит из преступников. А ну-ка пусть хоть ненадолго на евреев общество отвлечется. А после передышки можно будет с новой силой за своих, за русских взяться. Благо Запад помогает и о «русской мафии» миру забыть не дает. России только и остается, что ужасаться, возмущаться, да по поводу нелепых обвинений в адрес своих соотечественников поддакивать, да у себя в собственной стране еще и под-зуживать: вот, мол, докатились, сами разобраться не можем, теперь на Западе наших преступников отлавливают и судят.

Во все времена делом чести правительства любой страны считалась защита своего гражданина, попавшего в беду за рубежом. Люди старшего поколения наверняка помнят простой, незатейливый, но такой искренний фильм «ЧП – Чрезвычайное происшествие». За рубежом арестован экипаж советского судна. В высоких кабинетах день и ночь идут совещания. Советские люди с напряжением ловят каждое сообщение о судьбе своих соотечественников. И вот счастливый финал – моряки на свободе. А нынче российскому капитану теплохода подсовывают наркотик, и почти все в России уверены – сам виноват.

Два года назад в Женеве был задержан и заключен в тюрьму российский гражданин Сергей Михайлов. Два года не прекращается истерия в российской прессе. В ход идут не только слухи, но и явная ложь, которая в уголовном праве любой страны квалифицируется как клевета. Один из российских авторов в жанре репортажа, который предусматривает непременное присутствие автора на месте событий, описывает, как Михайлов бродил вокруг Женевского озера и скупал приглянувшиеся ему виллы. В этой же статье автор делится еще одним «известным» лишь ему фактом – на Михайлова по Европе работают 12 тысяч проституток. Даже швейцарский следователь не инкриминирует Михайлову ничего подобного, зато спешат во всех существующих на земле преступлениях обвинить его российские журналисты. И лишь одно беспокоит земляков Сергея Михайлова – что российские правоохранительные органы не сумеют обеспечить своих швейцарских коллег необходимыми доказательствами вины Михайлова. Мысль простая и незатейливая – на Западе, арестовав русского, ошибаться не могут, а вдруг как российские власти опозорятся и вину его не подтвердят. И потому главный лжец, а по документам следствия – главный свидетель, бывший майор московского РУОПа Николай Упоров возвеличен чуть ли не в ранг святого от милиции. Но вот свершилось! И один – в поле воин: майор Упоров отправляется в Женеву для дачи показаний. Никого не убоявшись, свидетельствует о том, что Сергей Михайлов – преступник. Женевская пресса довольно скупо, но все же высказывает сомнение – данные российского майора не подтверждены документами, они базируются на оперативных разработках, кои, как известно, для истинного правосудия доказательствами не являются. Но российская пресса продолжает неистовствовать: Упоров пошел наперекор системе, он один не побоялся рассказать о главаре русской мафии. И нигде, ни единым словом не упомянуто о том, что Упоров, в спешном порядке уволившись из органов МВД России, сбежал в Швейцарию и попросил там политического убежища. Сделка швейцарского следователя с российским лжесвидетелем налицо, но это меньше всего беспокоит ту кучку продажных журналистов, которые в угоду власти раздувают ненависть россиян к россиянам. И сейчас, когда до суда над Михайловым остается всего лишь несколько недель, они продолжают кричать, захлебываясь собственной злобой, что российские правоохранительные органы настолько плохо помогли швейцарцам, что возможен даже оправдательный приговор. О возможной демократичности швейцарской су-дебной системы в этих статьях речь не идет. Высказывается лишь опасение, что русского человека Сергея Михайлова на Западе могут из тюрьмы выпустить.

“Человек человеку – друг, товарищ и брат”, – увещевал нас много лет кряду моральный кодекс строителя коммунизма. Благими намерениями устлана дорога. В ад».

* * *

Документы уголовного дела № Р9980\96

Республика и кантон Женева Судебная власть Обвинительная палата

…В стремлении применить ст. 260 уголовного кодекса органы преследования не смогли доказать участие виновного в конкретном преступлении…

Итак, за два года швейцарский следователь Жорж Зекшен так и не смог «доказать участие виновного в конкретном преступлении». Тем не менее он передал прокурору Жану Луи Кроше 72 (!) тома уголовного дела. 72 тома, суть которых в итоге сформулирована (прошу прощения за бесконечный повтор, но кощунственность этой фразы с первого раза осмыслить просто невозможно. – О.Я.) в обвинительном заключении всего десятью словами: «…органы преследования не смогли доказать участие виновного в конкретном преступлении…» Однако, дабы законодательно оправданным выглядел суд, Обвинительная палата сочла, что для вынесения приговора достаточно действий, «которые способствуют неблаговидным целям преступной организации». Да, именно так обоснована была неизбежность процесса с точки зрения следствия и прокуратуры.

Даже человеку, никогда не изучавшему юриспруденции, вполне очевидны неувязки этого сфабрикованного, как и все дело Сергея Михайлова, обвинительного заключения. Следователь и не скрывал, что процесс над Михайловым станет процессом века и Швейцария (читайте – следователь Жорж Зекшен) покажет всему миру, как нужно бороться с русской мафией. Вот в чем нельзя Зекшена упрекнуть, так это в отсутствии служебного рвения. Напомню, что он исколесил чуть ли не весь мир, по нескольку раз посещая те страны, где когда-либо побывал его подследственный. И не важно, ездил ли туда Михайлов просто отдыхать или приезжал по делам бизнеса. Зекшен искал следы преступной деятельности. И ничего иного. Странная, замечу, позиция. В соответствии с правовыми нормами следователь обязан одинаково скрупулезно изучать все обстоятельства дела – как изобличающие вину любого подследственного, так и аргументы, свидетельствующие о его невиновности. Любого, но только не гражданина России Сергея Михайлова. Этому делу был сразу придан сугубо обвинительный характер. Чем иначе можно объяснить тот факт, что за два года ни следователь, ни прокурор, ни Обвинительная палата так и не заслушали ни единого свидетеля защиты.

И снова возвращаюсь к тексту обвинительного заключения. Чего вдруг за две недели до суда Обвинительная палата в своем постановлении позволила себе ПОДСЛЕДСТВЕННОГО Михайлова называть ВИНОВНЫМ. Разве не отчеканено международным правом на века: виновным гражданина может назвать только суд, и никто иной. И еще одно. Вчитываюсь вновь в слова: «В стремлении применить ст. 260… органы преследования не смогли доказать участие виновного в конкретном преступлении, а только в действиях, которые способствуют неблаговидным целям криминальной организации». Но ведь, по сути дела, одной этой фразой Обвинительная палата подтверждает, что органы дознания стремились подвести Сергея Михайлова под конкретную статью швейцарского уголовного кодекса. И уж совсем ни в какие ворота не лезет формулировка «неблаговидные цели». Решая, что Михайлов должен предстать перед судом, обвинение априори предложило присяжным направленность – столь же зловещую, сколь и расплывчато неопределенную. С каких это пор человека собираются придать суду не за конкретно совершенное и доказанное свидетелями и документами преступление, а за некие неблаговидные цели? Есть доказательства, что Михайлов кого-то толкнул, ограбил, у кого-то что-либо украл? Нет, Обвинительная палата Женевы своим заключением признала: таких доказательств следствию добыть не удалось, хотя оно к этому и стремилось. И все же швейцарская прокуратура продолжала настаивать, что у российского бизнесмена Михайлова были «неблаговидные цели».

За два года, что тянулось это, с позволения сказать, следствие, жизнь и деятельность Сергея Михайлова подверглась скрупулезной проверке спецслужбами многих стран – Швейцарии, Израиля, Бельгии, Греции, России, Испании, США и других. Руководители спецслужб этих стран получали воззвания высших чинов швейцарской юстиции с настоятельными просьбами найти на Михайлова какой угодно компромат. И в результате ни одна из этих стран не подтвердила, что на их территории российский гражданин Сергей Михайлов совершил хоть какое-либо правонарушение. Кстати сказать, ни о каких «неблаговидных целях» в ответах спецслужб и руководителей правоохранительных органов не сообщается.

Швейцарцам нужно было как угодно притянуть Михайлова к деятельности российской организованной преступной группы, доказать его руководство криминальным сообществом. Но документально доказано, что с 1993 года Михайлов в России ни разу не был. Кроме того, следствие так и не сумело добыть хоть каких-то доказательств существования самой преступной группы. Лишь в апреле 1998 года, то есть задолго до того, как Михайлов был заключен в тюрьму Шан-Делон, в одном из окружных судов Москвы было возбуждено уголовное дело по факту существования «Солнцевской» преступной группы. Повторяю: возбуждено дело по факту существования. Но нет решения суда о факте существования. Нет, ну хоть ты тресни! И как бы швейцарцы ни разорялись на весь белый свет о том, что Михайлов по кличке Михась руководит «Солнцевским» преступным сообществом, существование такого сообщества никаким судом не установлено. Так что вполне понятным становится, что «неблаговидные цели» есть та единственная соломинка, за которую цеплялась швейцарская юстиция. И не видеть этого не мог отнюдь не только слепец, но прежде всего тот, кто ни видеть, ни слышать ничего не желал.

Впрочем, в своем упорстве швейцарцы были не одиноки. Их, как уже было сказано, поддержали некоторые российские журналисты. Замечу, не юристы (они-то как раз сообщили, что уголовному преследованию в России Михайлов не подвергается), а именно журналисты. Не дожидаясь не то что суда, но даже и окончания следствия, они вынесли собственный вердикт: виновен. В одной из публикаций тех дней московские журналисты Екатерина Заподинская и Игорь Седых писали: «Чтобы хоть как-то оправдаться перед швейцарскими коллегами, Генпрокуратура России… возбу-дила уголовное дело “по факту уничтожения базы компьютерных данных” на солнцевского лидера. И полгода пускала швейцарцам пыль в глаза, проводя расследования по поводу несуществующей компьютерной базы». А в связи с чем, собственно, Генпрокуратура России должна была оправдываться перед швейцарскими коллегами? Быть может, в связи с тем, что в Женеве два года бездоказательно содержался в заключении российский гражданин? И почему господа Заподинская и Седых утверждали, что база компьютерных данных на Сергея Михайлова отсутствует? Им бы ознакомиться с ответом российской прокуратуры. Хотя, возможно, с ответом-то они как раз знакомы были, вот только содержание не устроило. Ведь все как раз наоборот. Полгода следственных действий были отнюдь не пусканием пыли в глаза, а нормальной, достаточно скрупулезной работой Генпрокуратуры РФ. И уголовное дело, возбужденное Генпрокуратурой, было закрыто за отсутствием не состава, а события преступления. В переводе сей фразы с юридического на общедоступный язык – прокуратура убедилась в том, что не было самого преступления, о котором дал свидетельские, вернее все же – лжесвидетельские показания Николай Упоров.

«Бельгийский защитник Михася Манье обещает обжаловать приговор в Европейском суде по правам человека. Это заявление опытного адвоката – явное свидетельство того, что приговор исправительного суда Женевы оправдательным не будет», – делали в ноябре 1998 года вывод российские журналисты. Вообще-то не грех было бы им поинтересоваться у самого адвоката, какими со-ображениями он руководствуется. Истинными же в приведенной выше цитате являются лишь слова о том, что Манье – и впрямь адвокат чрезвычайно умелый, имеющий богатый международный опыт. И, как опытный защитник, Ксавье Манье к тому времени не собирался подавать в Европейский суд по правам человека жалобу, а уже подал ее. В независимости от того, каким был бы приговор в Женеве, мэтр Манье считал, что швейцарская юстиция грубо нарушила права гражданина Михайлова как личности.

Впрочем, российских журналистов, по крайней мере тех из них, которые поднаторели в нападках на своих же соотечественников, следует все же поздравить. Своими публикациями они добились несомненного успеха – весь мир перед судом над Михайловым снова заговорил о русской мафии. По всей Европе да и в США начались повальные аресты россиян, живущих и занимающихся бизнесом в разных странах. Никаких конкретных обвинений им не предъявлялось. Кого-то просто отпускали, кого-то депортировали, найдя формальный предлог. Но гребенку запустили густую, очевидно, полагая, что вдруг кто-то и попадется на чем-то конкретном или как минимум на «неблаговидных целях». А и вправду, чего с этими русскими церемониться, если даже российская пресса постоянно твердит о том, что русская мафия вольготно чувствует себя во всем мире. В мире происходило то, о чем за год до этого предупреждал на пресс-конференции в Москве известный американский адвокат, в недалеком прошлом генеральный прокурор США Рэмси Кларк. Он утверждал, что если Россия будет и впредь равнодушно взирать, как Запад вмешивается во внутренние дела ее граждан, то ни один российский бизнесмен уже вскоре не сможет нормально вести свои дела за рубежом, а будет озираться, ожидая любой несправедливости западных властей по отношению к себе.

Суд над Сергеем Михайловым был назначен на 30 ноября 1998 года. Именно суд должен был дать свою оценку тому беспределу следствия, прокуратуры, Обвинительной палаты, который царил все два года, тем свидетельским показаниям, которые основывались лишь на злобе, но никак не подтверждены документально.

И Сергею Михайлову, который к этому суду был готов, оставалось верить и надеяться, что настоящий суд, он ведь не только судит, он еще и рассудит.

От первого лица

Сергей МИХАЙЛОВ:

Последние дни перед судом были наиболее напряженными, но в то же время и какими-то суматошными. Предъявленное мне обвинительное заключение я прочитал всего пару раз – большего этот пустой, без каких-то конкретных деталей документ и не требовал. Но мне хотелось еще раз просмотреть все документы дела, которое наконец-то было полностью рассекречено. Такое мое стремление у адвокатов вызывало даже некоторое раздражение. Они считали, достаточно того, что с делом знакомы они, а мне отводили роль безучастного слушателя. Но такая роль меня категорически не устраивала. Разумеется, я очень ценю профессиональную подготовку адвокатов, но я молчать не собирался, я готовился защищать себя на суде и сам.

Адвокаты же донимали меня всякими организационными проблемами. В степень невероятно сложного процесса они, например, возвели приезд и устройство в женевских гостиницах свидетелей защиты. Меня убеждали, что свидетели ни в коем случае не должны жить в одном отеле, иначе судебные власти могут обвинить их в стремлении к сговору. «Да о каком сговоре может идти речь? – переубеждал я адвокатов. – Ну о чем, скажите на милость, могут сговариваться не знакомые между собой, допустим, бизнесмен Кузнецов и президент благотворительного фонда “Участие” Зимин, служащая одной из израильских фирм и настоятель церкви в Подмосковье?» Все эти мелкие проблемы меня только отвлекали от дела, я стал меньше спать, и не потому, что исчез сон, а потому, что мне приходилось теперь до поздней ночи, а то и до самого утра проводить за изучением томов дела. Но накануне суда нужно было собраться с силами. Я легко поужинал и лег спать пораньше. Уснул сразу и утром проснулся бодрый, готовый, как говорится, к бою. Наверное, я разоча-ровал этим признанием тех, кто считает, что заключенный накануне суда должен непременно волноваться и страдать бессонницей. Но я вправду не волновался. Я знал, что со мной Бог, и я не чувствовал за собой никакой вины.

* * *

Документы уголовного дела № Р9980\96

ФАКС

3 апреля 1997 года Адресат: Рене Ваннер Факс 011 41 22 427 8749

Отправитель: Дэн Жакобс ФБР – Хьюстон

телефон: (713) 803-3313

факс: (713) 803-3943

Я знаю, что вы собираетесь прилететь в Хьюстон 13 апреля 1997 года и планируете пробыть здесь до 17 апреля. Я забронировал для вас две комнаты в отеле «Мариотт». Стоимость каждой комнаты 84 доллара плюс оплата такси.

Федеральный отдел полиции

Центр международной правовой взаимопомощи

3003, Берн

г-ну Паскалю Госсену

Просьба отправлять всю корреспонденцию на личное имя судьи

Касательно: дело № Р9980\96 против господина Сергея Михайлова

Уважаемый господин.