В случае смерти разбить

– У них никогда нет ничего красного.

Следующий «колпак» встретил почти сразу, что странно. Полноватая женщина в легком веселом платье вешала белье на втором этаже, и на ее голове был красный колпак, немного неровный, но зато с бубенчиком, который звенел от каждого ее движения. Улисс невольно улыбнулся и крикнул ей:

– Привет! Можно мне огонь, пожалуйста?

Толстушка перегнулась через балкон, приветливо помахав рукой, и крикнула в ответ:

– Конечно, только найди мне мое полотенце. Я его уронила.

Улисс быстро оглядел землю под балконом, но не увидел ничего кроме притоптанной травы – фонарей-то нет, а луна помогает разве что окурки разглядеть и палки. Он почесал затылок и опять задрал голову.

– Я ничего не вижу! Может, его унесло ветром?

Женщина расхохоталась так, будто он сказал веселую шутку, и Улисс на всякий случай улыбнулся, хотя не видел в этом ничего смешного.

– Ну конечно! – толстушка фыркнула, вытащив откуда-то прищепку. – Оно же невидимое.

И, прежде чем Улисс успел что-то ответить, исчезла с балкона. Что за черт?! Улисс расстроенно поджал губы. Кто вообще пользуется такими полотенцами? Может, она и вовсе это выдумала? Поискать, что ли, кого-то еще…

Ну да, конечно. И никого не найдешь. Надо хотя бы попробовать, наощупь там, все равно от света никакого толку. Улисс опустился на колени и принялся ползать по земле, щупая ее руками. Таким она его и увидела – копошащимся, будто огромный жук, и любовалась, видимо, несколько минут, пока Улисс ее не заметил.

Мелкая девчонка, ниже на голову-две стояла в паре шагов и с любопытством следила за его попытками. Огромная темно-зеленая куртка, черные туфли и тонкий русый хвостик. А еще у нее была красная повязка на голове, с бантом, так что Улисс не стал убегать, как собирался, едва поднявшись на ноги и отряхнув колени от земли.

– Что ты делаешь?

Он не ответил, напряженно рассматривая ее, словно дикого зверя. Девчонка поняла это по-своему.

– Не говоришь с незнакомцами? Меня Соль зовут. А ты…

– Соль это от Асоль? – сказал и сам удивился своему страху. Невежливо как-то, да и красный у нее есть. – Улисс.

– Наверное. Я не знаю, – Соль ответила на его вопрос сразу же, не задумываясь. – Так что ты делаешь?

– Ищу полотенце, чтобы получить огонь. Только вот оно невидимое, – Улисс сморщил лоб и наклонился, водя по земле руками. – Ты тоже должна достать огонь?

– Может быть. Только я не помню почти ничего, – она беззаботно улыбнулась и потянулась. – Я проснулась на детской площадке. Странно, да?

Улисс не ответил, только качнул головой. Его будто что-то тянуло, влекло за стену, прямо как уставшего от странствий моряка на сушу. Поэтому он не сразу увидел, как Соль приблизилась и опустилась на корточки.

– Тогда я тоже поищу, ладно?

Как будто ей нужно было его разрешение. Улисс продолжил искать, все больше сомневаясь, что это полотенце существует. Спина начинала ныть, а руки затекать. Рядом скакала Соль, и Улисс недоумевал, почему она не боится его. Так и спросил.

– А разве я должна? Ты ведь добрый, у тебя такой плащ красивый, – тоже мне аргумент.

Однако, у Соль ни желтых глаз – мороз по коже, – ни сине-фиолетовых пятен не было. И пахло как-то странно – морем, что ли. Ну, да это глупости. Улисс не видел до этого других «играющих», так что, может, только он один такой. Штраф за многочисленные проигрыши, хех, даже если Улисс их и не помнит. Он много чего не помнит, что поделать. Спустя некоторое время Улисс сдался. Это бесполезно. Бес-по-лез-но.

Обернулся в поисках Соль, как та сама возникла перед глазами, сжимая что-то в руке.

– Нашла! Я нашла! – подпрыгнула, сперва на двух ногах, потом на одной. Улисс схватил ее за рукав куртки, заставляя стоять на месте.

– Что нашла?

– Полотенце!

Не веря, протянул руку и наткнулся на что-то мягкое и пушистое, но своими глазами видел – трогает воздух. Да как такое возможно? Глаза Соль светились, как звезды, и он тоже ощутил внезапное желание подпрыгнуть как можно выше и коснуться пальцами луны. Толстушка отдала в благодарность уголек, еще теплый, тлеющий, Улисс еле удержал его одной рукой, другой схватившись за железную перекладину пожарной лестницы. Не знал, куда же его положить, но женщина со смехом сказала засунуть в карман, и он решился, а когда сунул руку второй раз, там уже ничего, кроме зеркала, не было – даже коробка со спичкой. Ну надо же!

Чувствуя необыкновенную легкость во всем теле, почти вприпрыжку двинулся дальше по улице. Сам не понял, как, но Соль пошла с ним, и Улисс даже обрадовался – как-то повеселее, чем одному, да и быстрее получится.

Третий «колпак» топтался прямо под фонарем – Улисс даже шаг замедлил, так удивился. Он уже свято поверил в то, что в этом городе фонарей нет, так же, как и света в окнах и шума. Тем не менее, под изогнутым фонарем, льющим желтоватый свет, стоял мальчишка в драных джинсах, запихав руки в карманы, и пинал пивную бутылку. Колпак его был таким же грязным и рваным, как штаны, а глаза какими-то злыми. Улисс не успел ничего сказать, пацан его опередил:

– Ага, еще один! Огонька хочешь. Только, если сыграешь со мной в догонялки.

Этого еще не хватало. Улисс насупился, не чувствуя в себе достаточно энергии, чтобы тягаться с этим шилом-в-попе. Он и в детстве никогда у таких не выигрывал – вспомнил вдруг и расстроился еще больше.

– Может, с тобой она сыграет? – Соль явно так и рвалась в бой – топталась на месте, пританцовывая, как жеребенок. Но мальчишка скривился, как от неспелой сливы.

– Ей нельзя играть.

– Эй, что ты имеешь в вид…

Улисс встал между ними, предотвращая драку, потому что не был уверен, что удастся найти еще одного «колпака». Да и если подерутся, все равно придется вмешаться, а там без покусанных рук и выдранных волос не обойтись, хотя кусать Улисса сейчас явно было бы совершенно невкусно.

– Ладно, я сыграю. Кто водит?

Мальчик ехидно ухмыльнулся, разве что язык не показал.

– Играть будут наши тени. Моя и твоя. Пока я считаю до ста. Давай, вставай под фонарь.

Улисс недоуменно вздернул бровь, все-таки встал, и его тень упала на землю, длинная и черная, даже длиннее мальчишкиной. Это было по-детски –радоваться такому, но он почему-то почувствовал удовлетворение. Это выражение лица, похоже, разозлило мальчишку, и он резко свистнул:

– Лови!

И отступил.

Улисс повторил за ним раньше, чем осознал, что с его тенью что-то не так. Пару секунд будто не мог понять, что. Но потом Соль удивленно вскрикнула, и тело застыло, как каменное: Улисс отошел, но его тень осталась под фонарем, совсем не сдвинувшись, а потом резко кинулась бежать. Это выглядело так, будто два черных длинных пятна, одно больше, другое поменьше, скользят друг за другом в желтоватом свете. Тень Улисса имела его очертания, она даже махала руками, пытаясь схватить тень мальчика, но той каждый раз давалось ускользнуть.

Как такое возможно?

Улисс смотрел во все глаза и не мог оторваться.

А мальчишка начал считать, четко и громко. Десять. Двадцать. Тридцать. Сорок. Пятьдесят! Половина… Во рту пересохло, хотя пересыхать там было нечему. Улисс весь подался вперед, дрожа и неотрывно следя за тенями, которые бегали совсем на равных. Быстрые, плавные, будто две стрелы – никто из них не мог ни выиграть, ни проиграть, и время тянулось бесконечно, хотя его здесь не было, ну, времени. Когда оставалось около тридцати до конца, Улисс заметил, что тень мальчишки стала медленнее. Не так быстро отскакивает, замирая на пару мгновений, будто выдыхается, а тень Улисса же не теряет в скорости. По позвоночнику прокатились острые льдинки, и он едва заставил себя молчать. Ну же. Давай.

Ну!

Раздался звон, во все стороны брызнули осколки. Улисс закрыл голову рукавом, отодвинув за спину Соль, и пара осколков царапнула его по руке. Под ногами захрустело. Когда он открыл глаза, то увидел мальчишку, что-то крутящего в руке, и сразу все понял, сжал кулаки и почти влепил ему подзатыльник.

– А никто не говорил, что это запрещено, – мерзкий довольный голос усмехнулся и продолжил отсчет. Оставалось где-то двадцать.