Сердце Проклятого

– Или смогу или не смогу, – отозвался Горский. – Время покажет. Пока что радостных новостей две. Первая – ты можешь попросить директора оказать помощь Кацу совершенно открыто…

Дихтер усмехнулся. Умен, чрезвычайно умен, но ведь ребенок! Чистый ребенок!

– И вторая хорошая новость – я знаю, где искать того, кто организовал все эти танцы с диском… Но он не главная фигура – просто высококлассный хакер, который работает на заказ.

– И ты полагаешь, что он кого-то знает?

– Это уже не моя работа, Ави. Это уже работа оперативников.

– Ты доложил наверх?

– За минуту до того, как позвонил тебе. Сейчас работаем над его адресом в реале. Думаю еще минут двадцать-тридцать у него есть, но не более. Потом он – наша добыча! Если через этого доморощенного гения еще и идет координация все операции, то мы здорово облегчим жизнь Рувиму и компании.

– Спасибо, Вадим, – искренне поблагодарил Горского Дихтер. – Ты будешь в курсе дела?

– Конечно. Всю электронику этого типа привезут ко мне. Уж не знаю, сколько времени мне понадобится, чтобы вскрыть все тайнички, но не думаю, что слишком много…

– А самого типа привезут?

– Зачем он мне? – спросил Горский с неподдельным удивлением. – Ногти рвать я не умею, для этого у нас другой отдел есть, а смотреть на него… так он мне неинтересен совсем.

– Если будет что-то новое, позвонишь?

– Позвоню. Слушай, Ави… А зачем ты летишь в Хайфу? Там и без тебя народу будет достаточно. Это уже давно не твой уровень решения вопросов. Распорядишься – и все сделают!

– Видишь ли, Вадим, – голос Дихтера в наушниках телефона звучал спокойно, – много лет назад, когда Египтянин еще не был профессором Кацем, а я был не политиком, а солдатом, Саерет Маткаль проводил одну операцию. Важную. И не щелкай клавиатурой, ты ничего по этому делу не найдешь еще лет двадцать, а, может быть, и никогда не найдешь. И вот, в ходе операции произошло… В общем, кое-кто облажался, чужая служба безопасности накрыла меня с уликами, и я уже готовился к тому, что с меня сдерут кожу живьем… А у Египтянина был приказ не светиться, а выполнить работу и уж потом, если меня не нарежут на дольки, заниматься спасательной операцией. Так вот… Он поменял очередность исполнения приказов, и потому я сейчас с тобой разговариваю.

– И подробностей не будет?

– Зачем тебе подробности, Вадим?

Горский засмеялся.

– Вот возьму и раздобуду! На спор! Но одно могу сказать уже сейчас: хорошо, когда тебе обязан жизнью министр внутренней безопасности…

– Бывший министр.

– Да хотя б и бывший! Все равно – хорошо!

Израиль. Хайфа

Наши дни

– Просыпайтесь, профессор! Мы приехали.

– А я уже давно не сплю…

Арин усмехнулась.

– Ну, да… Тогда храпел кто-то другой!

Рувим потрогал все еще распухший, синеватый нос и поморщился.

– Дождался! Ты первая женщина, Арин, которая говорит, что я ночью храплю. Кажется, мне все-таки сломали перегородку!

Он коснулся ладонью лба племянника.

– Как ты, Валентин? Жара нет. Болит?

Шагровский облизал пересохшие губы и покачал головой.

– Воды дайте.

После укола и беспокойного сна на заднем сидении выглядел он хуже, чем вечером, когда покинул госпиталь.

Валентин сделал несколько глотков подслащенной воды и откашлялся.

– Не то, чтобы болит. Все ноет. Будто бы у меня внутри кариесный зуб.

– Дай-ка я погляжу… – приказал Кац. – Арин, дай мне шприц.

Повязка была желтоватой, но сухой. Профессор принюхался. Запаха гнили не было, но шов под бинтами выглядел неважно – покрасневший, налитой.

Рувим обработал рану антисептиком, снова закрепил повязку полосками подсохшего пластыря и ловко кольнул Шагровского в живот.

– Жить будешь. Но как только все утихнет, я отдам тебя врачам.

– Все так плохо? – спросил Шагровский.

– Ну, отпевать тебя рановато, еще побегаешь, но с нею, – он указал подбородком в сторону девушки, – на танцы сегодня вечером я бы тебя не пустил. Сколько у нас еще уколов с собой, Арин?

– Три.

– Значит, – констатировал профессор, – на сегодняшний вечер и на завтрашний день. Дать обезболивающее?

– Потреплю пока…

– Хорошо. Арин, сейчас справа будет «МакДональдс». Заезжай на драйв, надо перекусить. Кофе возьми большие. И сок. Денег хватит?

– Хватит, – отозвалась Арин, направляя джип в узкий проезд «Мак-драйва». – Куда потом едем, Рувим?

– Поднимемся на Кармель. Там у меня друг живет.

– Неплохо он живет[78 - На горе Кармель в Хайфе расположен один из престижнейших жилых районов. Сама гора Кармель – священна для четырех религий: иудейской, христианской, мусульманской и бахайской (главный храм ее и гробница ее основателя находится тут же).], – заметила девушка.

– Да, уж… Неплохо, – нехотя согласился профессор Кац. – Как говорил мой русский друг Беня Борухидершмойер – чтоб нам так жить, как здесь страдают.

Он помолчал, пока Арин протирала лицо влажной салфеткой и, глядя на нее, спросил: