Сны Великого Моря. Алаутар

Проснувшись, Света долго лежала с закрытыми глазами, вспоминая кто она есть, где находится и почему ей так неправдоподобно хорошо, спокойно и удобно. Вменяемых ответов не было, кроме одного – она сошла с ума или лежит в глубокой коме и все происходящее лишь игра ее воображения и происки подсознания. Даже подобная перспектива ее не взволновала и не напугала. Тело посылало в мозг четкие сигналы – с ней все в порядке. Разве что очень хотелось есть.

Сквозь переливающийся небесной лазурью прозрачный материал штор, в комнату проникали рассветные лучи. Рассвет раскрасил несущиеся над бескрайним, видимым из окна морем облака в нежно-розовые и золотистые тона.

Сладко потянувшись, она нащупала рядом прохладную руку, судя по ровному дыханию все еще спящего Дамарда, сжала его запястье. Он что-то пробормотал во сне и тут же проснулся, часто заморгал, хотел что-то сказать, но видимо слов не нашлось.

– Привет, – усмехнулась Света, приподнявшись на локте и тут же удивлено уставилась на собственные разбросанные по подушке волосы. Они стали заметно длиннее и среди привычных темно-каштановых прядей теперь пробивались ярко-золотые локоны.

Дамард смотрел на нее с чудовищной смесью удивления восхищения и паники.

– Только не говори, что я это уже не я, – Света вскочила с постели, подбежала к занимавшему весь угол спальни зеркалу в человеческий рост на трехногой подставке и обомлела.

На нее смотрела какая-то другая девушка. Вроде те же черты лица, та же фигура, та же родинка над бровью, но волосы почти до пояса, вьются на концах и будто мелированы золотыми искрами, брови стали прямыми и черными как у Дамарда, а глаза – ох, глаза это самое жуткое, теперь они были цвета молодой листвы и будто бы светились изнутри.

– Что со мной? – спросила Света, внимательно следя за собственным отражением. Нет, отражение принадлежало именно ей, оно повторило все ее движения, – Это я?

– Думаю, с тобой все хорошо, – наконец выговорил Дамард, – Это твой истинный облик. Теперь ты выглядишь как аркельд с большой примесью ведьмацкой крови. Видимо, между нами больше общего, чем было очевидно до сих пор. И ты кстати, прекрасно выглядишь.

– Да мне тоже нравится, но как-то это…

Дамард встал, подошел к ней и развернул к себе лицом.

– Я умираю от голода. Вот это действительно плохо. А твой облик очень даже хорош и он твой. Твоя внутренняя суть решила перестать скрываться и стала соответствовать внешней.

– А ты не изменился, – улыбнулась Света, обнимая его.

– А мне не приходилось скрывать свое истинное «я». В моем мире это не нужно, а в твоем без этого, видимо, невозможно выжить.

На креслах они обнаружили явно для них приготовленные наряды. Их собственная одежда была сложена рядом. Видимо предлагался выбор. Света не раздумывая натянула очень удобное струящееся платье из тонкой мягкой светло-голубой ткани и белый замшевый жилет со шнуровкой, расшитый золотыми и черными нитями. К платью полагались короткие, облегающие черные сапоги из тонкой слегка переливающейся синевой кожи. Синий ободок на голову со спадающей назад вуалью ей тоже подошел. Дамарду выдали черные кожаные брюки, настолько тонкой выделки, что кожа казалась простой плотной тканью, темно-синюю свободную тунику к которой полагался черный с серебром пояс и белый короткий жилет с черно-синими вставками на плечах и спине.

– Здешний народ одевается в той же цветовой гамме, но все же не совсем так, – хмыкнул Дамард, разглядывая себя в зеркале, – какой изящный способ сказать нам, что мы чужаки, но нас готовы считать своими…

В дверь осторожно постучали.

– Господа готовы к утренней трапезе? Могу ли я проводить вас к столу? – спросил юный калатари с порога. Совсем мальчишка, судя по виду.

– Еще как готовы, – энергично кивнула Света.

– Незамедлительно и непременно, – с готовностью подтвердил Дамард.

Мальчишка калатари проводил их до соседнего коттеджа. На улице было довольно прохладно, с моря дул не столько холодный, сколько напитанный солью ветер. Тонкие гибкие стебли травы при каждом порыве вздымались и пригибались к земле подобно морским волнам. Шумел прибой. Золотой утренний туман будто вуалью закрывал от глаз строения белого города, террасами вьющегося вокруг прибрежных скал, подобно плющу, оплетающему стены высоченного дома. В ясную погоду это было по истине удивительным зрелищем.

Отведенные гостям дома находились в пригороде. Здесь садов и лужаек было в разы больше строений. Всего пять коттеджей в два этажа и одно странное здание, похожее на высоченный обелиск на далеко выступающем в море утесе.

– Мы пришли, – объявил калатари, распахивая перед глазеющими по сторонам гостями резную калитку.

Стол был накрыт в саду, стоило сделать несколько шагов за оплетенную ползучими растениями ограду.

– Наконец-то! – приветствовал их Гаитоэрант, размахивая вилкой, – Ну и спать, вы ребятки!

Он тоже изменился за прошедшую ночь. Теперь он был определенно выше прежнего, хотя остался таким же худощавым, волосы сделались волнистыми. Теперь он казался очень-очень опасным. На человека он больше не был похож. В глазах танцевал огонь – и это не фигура речи, огонь заменял ему зрачки, малиновые, золотые, красные разгорающиеся и едва тлеющие искры реагировали на свет подобно зрачкам, но определенно ими не были. Сами же глаза сделались черными и без белков.

Одет Гаитоэрант был скромно в черную тунику, черные штаны и белый плащ.

Рядом с ним сидел вовсе незнакомый, абсолютно точно нечеловек – тоже высокий, но гораздо мощнее Гаитоэранта, один разворот плеч чего стоил и несмотря на свой рост и сложение казался гибким и пластичным. Лицо молодое, почти мальчишеское, но среди черных, неровно подстриженных волос густо серебрилась седина. И глаза – холодные, будто светящиеся изнутри, цвета штормового северного моря. Да, он был похож на Кэрсо-Ласа, черты лица определенно были его, но все же это был кто-то другой.

– Присаживайтесь, – усмехнулась невысокая брюнетка, как раз спускавшаяся с веранды в сад.

Госпожу Марину узнать было проще всего, она осталась такой как была миниатюрной, только глаза стали синие, а волосы длиннее. Однако теперь в длинном небесно-голубом шелковом платье и синем меховом плаще, расшитом звездами, она перестала брать на себя труд казаться менее значительной, чем была на самом деле.

Дамард поклонился, Светлана смущенно огляделась по сторонам, стараясь пристально не разглядывать казалось бы старых знакомых.

– Чего застыли? – Кэрсо-Лас щелкнул пальцами и два неизвестно откуда появившихся стула подлетели сзади и, аккуратно усадив на себя Дамарда и Свету подлетели к столу.

– Как спалось? – весело спросил Гаитоэрант.

– Отлично, – невозмутимо ответил Кэрсо-Лас, хотя вопрос был явно адресован не ему.

Гаитоэрант страдальчески закатил глаза.

– Ты хуже кота, тому простительно воображать себя центром вселенной, но он все-таки кот, а тебя очень хочется стукнуть.

Кэрсо-Лас скептически скосил на него глаза и, не ответив, вернулся к поеданию аппетитно пахнущей молоком и медом булочки ярко-оранжевого цвета.

– А где кошки? С ними все в порядке? – спросила Света.

Великие Стихии дружно расхохотались в голос.

– Упаси тебя небеса назвать их так при них или при их подданных, обид не оберешься, – отсмеявшись, пояснила Марина, – Тут они главные – Великие калахарские Царри всего живого. Кошки-то они кошки, но очень важные. Потому живут во дворце правителя. А мы, уж ладно, как-нибудь так, на окраине, чтобы не мешать никому и чтобы нам никто не мешал.

– Вы проспали вчерашний приветственный прием при дворе Эланор, – добавил Гаитоэрант, – признаюсь, я бы тоже предпочел проспать, было скучновато. В основном из-за желания кошачьих верноподданных водить вокруг кошек хороводы. Хотя угощение было вполне приличным.

– Кто-то надрался и заснул за столом, кто бы это мог быть? – подперев подбородок кулаком, обернулся к нему Кэрсо-Лас, – Скучно ему было видите ли…

– Так именно поэтому! – с чувством воскликнул Гаитоэрант, – Ну и потому что я слишком живой тут. Я отвык быть человеком со всем человеческими слабостями.

Кэрсо-Лас выразительно крякнул, всем своим видом выражая скепсис. Марина тяжело вздохнула:

– Это теперь так и будет, не обращайте внимания на них.

Света улыбнулась, Дамард кивнул. Кэрсо-Лас и Гаитоэрант переругивающиеся между собой и явно не придающие значения этому, их полностью устраивали. Если при такой внешности и с учетом исходившего от них ореола силы и могущества они вели бы себя сдержано и церемонно – это бы выглядело просто жутко. А так – все почти привычно и на своих местах. Ну, подумаешь, Огонь и Ветер во плоти, живые же, чувствующие, можно расслабиться и спокойно позавтракать.

А завтрак оказался очень хорош и разнообразен. На столе нашлись и омлет и великое множество бутербродов с различным сыром, диковинными овощами и копченым мясом, несколько видов салатов, один определенно с морепродуктами и булочки с маком, сыром, сдобные лепешки из сладковато воздушного теста. Было тут и кофе и пирожные со взбитыми сливками и сладкие джемы.

– Торговля с ведьмаками обогатила калатарийскую кухню, – заметила Марина, допивая вторую чашку кофе и тут же объяснила, – Кофе выращивают ведьмаки. Это их напиток. На моей памяти калатари могли попробовать кофе только будучи пленниками или рабами в селениях ведьмаков.

– Отец не любит кофе, – вдруг сказал Дамард, – у нас оно тоже есть, но он говорит, что никогда не был от него в восторге, оно горькое, мы приобретаем его только для гостей. Мама тоже весьма равнодушна к этому напитку. Я однажды попробовал разбавленный водой, мне не понравилось тоже.

Гаитоэрант с видом змия искусителя протянул ему чашку с кофе, предварительно плеснув в нее сладкого сиропа и немного молока. Дамард послушно отхлебнул глоток и натурально расплылся в улыбке.