Фронтир Индикона. Часть II

К тому времени, как прибыл караван с нашей базы с винтами, спиртом, фехралем и другими заказами, мы не только изготовили изолированный провод, но и протянули телеграфную линию до самого Мале. Да ещё у меня в распоряжении пять индусов, сносно работающих с ключом. Русского они, конечно, не знали и работали по таблицам, но зато сами! Без моей указки разработали таблицу соответствий для языка Грантха, а там пятьдесят три буквы, да ещё десять цифр. Пятизначного Кода Морзе им, понятное дело, не хватило, так они сами шестой знак добавили. И пользователи нашлись – купцы, что закупали нужные в лагерь припасы. Три аппарата, один на базе, один на берегу реки и последний в городе – пусть работают с ключом, навыки набивают.

Линию к Мале тянули в глухом лесу, подальше от троп и деревень. Если пускали по верху, то прятали провод среди лиан подвязывая его к крепкой верёвке. Дважды случался обрыв кабеля, оба раза шалили обезьяны, разрывали даже крепкие верёвки. Выход нашли простой, помимо смолы верёвки вымачивали в растворе «отходов» леопарда. Обрывы сразу прекратились, а птиц и другую мелочь «воздушные линии» выдерживали без проблем. Бригаду, прокладывающую кабель, снабдил самодельным амперметром-прослушкой на соленоиде, так проще понять, где случился обрыв.

Масса проблем возникла с изготовлением постоянных магнитов. Иван здорово облегчил работу, прислав готовый микропорошок гексаферрита стронция. Тут хитрость в том, что прессование порошка должно идти в магнитном поле и пресс должен иметь систему с мощным электромагнитом. Рычажный пресс имел две катушки, по которым в момент прессования идёт постоянный ток от угольных элементов. Катушки вместе с пуансонами и порошком гексаферррита образуют замкнутую магнитную цепь. В момент прессования по катушкам пускают ток, который образует мощное магнитное поле. Частицы феррита поворачиваются вдоль поля осями легкого намагничивания. Затем давление увеличивается и вместе с ним увеличивается и ток, и надо сделать так чтобы к концу прессования магнитное поле возросло раза в три. Несколько раз переделывал схему пресса, раз за разом усложняя её, и в конце концов добился результата, получив рабочий магнит! Теперь дело за малым – намотать на магнитный сердечник провод. Как раз и намоточный станочек готов и количество витков рассчитано. Так-то! Наматывать лучше в несколько слоев, не меняя направления намотки. Во избежание искрения развожу концы обмотки на расстояние друг от друга и тщательно изолирую. Контакты, кстати, самый нагруженный элемент реле. В случае плохого контакта сгорят и испортят реле, а ещё они могут окислиться, что приведет к снижению проводимости. Контактную пару изготовил из сплава медь-золото, не платина, конечно, но какое-то время послужит. Сердечник готов. Осталось окончательно собрать элементы и получим вожделенное поляризационное реле. В отличи от обычного, у него высокая чувствительность и большой коэффициент отдачи. Магнитная цепь построена по мостовой схеме, в которой пути постоянного и управляющего магнитных потоков разделены. Постоянный магнит, тот самый, что у меня все соки выпил, подковообразной формы укреплен скобой на основании реле, а его сердечник составлен из двух пластин того же альсифера, на которых помещена катушка. Всю мелочевку – конденсаторы, резисторы сделали на базе, так что мне осталось изготовить магниты и собрать реле.

Усложнил и саму конструкцию телеграфного аппарата. Добавил в схему керамические конденсаторы, два резистора и бесщёточный электродвигатель для протяжки перфоленты. Испытания показали, что равномерно вращать катушку не получается и это приводит к ошибкам передачи. Вместо прижима с грифелем установил пару соленоидов для печати точек и тире. Мартин прислал раритетные ключи из чёрной бронзы в собранном виде, подпружиненное коромысло, качающееся в вертикальной плоскости, на литом основании. Смотрится основательно. Натяжение пружины и ход коромысла регулировались микрометрическими винтами.

***

Наладилась связь с базой и Павлом через письма. Мне постоянно требовались части станков, металлы, химия и раз в неделю с партией песка или меди я отправлял курьеров. Ко мне письма доходили с опозданием. Павел уже заканчивал лежневую дорогу для лодок в обход водопада, но большую часть рабочих он отправил выше по течению, где наметил им спектр работ по расчистке берегов. Он уже встречался и держал связь с Листархом, который всё больше брал под свой контроль обустройство реки ниже от лагеря и болотистый перекат между реками Ани и Тива.

Темп производства кабеля значительно опережал скорость постройки линии. Группы вошли в совсем непролазные джунгли и были вынуждены пробивать просеки. Как следствие, участились стычки с пигмеями, ранее почти не беспокоящими нас. Лишь координация действий по кабелю позволяла нам своевременно реагировать на нападения и избежать полного уничтожения групп этими злобными карликами.

Вопрос с хоть как-то организованной силой встал ребром. Сборная солянка из индусов, арабов и местных дикарей не имела нормальных доспехов, стрел оружия. И я работал в этом направлении. Мой принцип прост: всё что можно сделать на стороне, должно быть там и сделано. Все окрестные деревни плели верёвки и сети, делали циновки и ткань нужных размеров. Всех рабочих на случай нападения решил обеспечить прочными и длинными прямоугольными кожаными щитами. На готовые щиты наклепывали медные полоски. Мы развозили по деревням шаблоны и запасы кожи, а обратно привозили готовые части штанов, шлемов и длинных курток. Их сшивали наши женщины и девушки, что не были задействованы на кухне, а после жестянщики подгоняли пластины под размер и формы, приклепывали их к доспехам. Шлемы очень походили на средневековые. Из хорошей бронзы отливали широкие листовидные наконечники копий, ножи и кописы для ближнего боя. С базы ожидали прихода стальных полос для дуг арбалетов, ложи и элементы спускового механизма. Просил и паучьего шёлка для тетивы, а производство стрел я поставил на поток. Рассчитываю на полсотни одоспешенных туземцев, остальных оснащу хотя бы оружием и щитами. Одновременно изготовлялись шатры из прорезиненной ткани. В походе мы аккурат попадаем под сезон дождей.

Единороги

Только что доставили сообщение с наблюдательного поста на реке: приближаются несколько лодок и два корабля. Павел Петрович пожаловал, больше некому! Жаль, встретить не получится, последние дни кручусь как белка в колесе. Павел не заставил себя долго ждать и нашёл меня в «литейном». Крепко пожав руку, дружески хлопнул по плечу.

– Вас не просто найти, Ярослав Александрович! Рад видеть!

– Извините, что не встретил, дел выше головы! Надеюсь, в пути обошлось без приключений?

– Хорошо добрались. А вы тут, вижу, времени зря не теряете, с размахом строитесь! Целый городок вырос!

– Стараемся.

– Ну, а телеграфная линия? Герр Мартин ждёт не дождётся!

– Если кратко – завал! Не успеваем. Да и вторую линию надо вести от лагеря бхунту. В дорогу вам придётся захватить с собой кабель.

– Хорошее дело. А много его, кабеля этого?

– Пять тонн.

– Шутник вы, однако! – рассмеялся Павел. – Считайте сами: у меня под началом тридцать лодок, идти придется вверх по течению. Так что хорошо, если тонны три возьму.

– Постойте, а как же «Нева» и «Надежда»?

– Так я тут их оставлю. Нечего им там делать. Вверх по реке их канатами на лодках тянули. Течение слабое, ветра почти нет. Нда-с. У порогов Лугарда на каменистую мель налетели. «Нева» подтоплена частично, как ни крути, надо ставить на ремонт, – он ненадолго задумался, потом глаза его снова загорелись. – Я вот что хотел спросить, нам концентрата, как его…

– Рутила?

– Именно! Сколько его надо?

– Тонны две, не больше.

– Тогда спрашивается, чего огород городить? Столько сил отвлекать! Лежневка, камни ворочать, наносы размывать, – Павел стал загибать пальцы. – Овчинка выделки не стоит!

– А как нам, по-вашему, доставить кобальтовый концентрат? Ту руду в лучшем случае обогатим процентов до семи, а значит сто тонн надо перевезти. А ещё я рассчитываю минимум на медь и цинк, а там глядишь, и ещё что прихватим! Водный путь оживит торговлю прибрежных городов с Кереве, и если мы её оседлаем…

– Да, с этим я согласен. Не для того ли вы наших туземцев в доспехи решили нарядить? Нахлобучены на них бог весть как, хотя качество приличное.

– Кто-то должен с ними строевой подготовкой заниматься. Я пока только учу как быстро снять и одеть, как поддоспешник подвязать, какой стороной шлем одевать.

– Со строевой я могу помочь!

После совместного обеда мы отправились осматривать лагерь. Павел одобрил начинание с солдатами и выделил в помощь несколько своих, уже обученных, надсмотрщиков. По части муштры Павел Петрович вне конкуренции! Он без всяких представлений и схваток навёл у себя на кораблях железный порядок, могу только позавидовать. Ближе к вечеру зашла речь о пушках. Я собирался отлить что-небольшое, но Павел сказал, что ему хорошо знакома конструкция «Единорога».

– Значит-с, дайте-ка счёты, переведу в сантиметры. Длина вертлюжной части сорок восемь сантиметров, дульной – восемьдесят два, каморы – тридцать два. Толщина стенок в начале казенной части три и восемьдесят восемь сотых, в конце – пять и восемьдесят пять сотых, центр цапф отстоит от дула…

– Павел, откуда вы эти размеры знаете? – удивлению моему не было предела.

– Я морской офицер, не забывайте! – он стукнул кулаком по столу. – У меня под началом пять орудий на «Неве» было! С пушками я с самого детства дружен. Батюшка мой, царство ему небесное, ещё при Елизавете Петровне служил в семилетнюю, самого Кузьму Данилова застал.

– А это кто, простите?

– Данилов-то? Изобретатель сего орудия. Право, стыдно такого не знать!

– Хм, всегда думал, что это Шувалов.

– Да бросьте! Как у нас в армии дела делаются? Шувалов денег дал на пробную отливку, и на том спасибо! А знаете ли вы, Ярослав Александрович, что наш «Единорог» уникальное, в некотором роде орудие? При полном пороховом заряде он может вести прицельную стрельбу прямой наводкой, как пушка, а при уменьшенном навесной, как мортира. Кроме того, из него можно стрелять гранатами и бомбами.

– И картечью! – добавил я.

– Точно так-с. Баллистика ствола у него лучше, чем у пушки, а вес меньше! Ну и точность стрельбы, – после недолгой паузы он продолжил, – да, чуть было не забыл, благодарю вас за эже…, эже… Тьфу ты, язык сломаешь! За водомет паровой! Здорово помогает при расчистке русла.

– Значит, пройдём на «Монахаре» вверх по Замбези? Ближе, нет, правильней сказать, доступней месторождений кобальта не знаю. Есть одна за озером Виктория, но там логистика, мать её за ногу!

– Не выйдет у нас ничего-с, голубчик!

– Почему это? Река широкая, даже крейсера и те заходили!

– Не в ширине или глубине дело. «Монахар» – торговец. Судно исключительно морское, неповоротливое. Его паруса хороши для попутного ветра. И с балансиром этим намучаемся, попомните моё слово! Не годен он для рек, совсем не годен. Зря только время потеряем.

– Так что же делать? Он нам позарез нужен! На одних лодках и ваших «арабах» много не вывезти. Слёзы одни!

– Что тут сказать? – Павел крепко задумался. – Классические паруса на него не поставить, корпус у судна неподходящий и осадка небольшая. Но главное команду за столь короткий срок не обучим.

– Даже вы?

– А я что? Я не господь бог! Работать с парусом целое искусство. Но есть одна мысль! Надо поставить мачты повыше, под джанковые паруса, как у нашего буйера, судовой руль заодно сменить, старый ни на что не годен, того и гляди развалится…

Я не отпускал нашего моряка, пока мы не составили подробный чертёж «Монахара». Прикидывали высоту мачт, схему линей и площадь парусов, места крепления такелажных точек. Павел отплыл, забрав людей для прокладки и готовые бухты кабеля, а у меня началась эпопея с переделкой «Монахара» и отливкой стволов «Единорогов».

***

Литейный цех, если можно так назвать площадку с плечами и несколькими навесами, организовал одним из первых. Поставил по соседству с печами, где рафинировали медь. Сначала отливали прутки для проката. Опыта литья за последние полгода получил больше, чем за всю прежнюю жизнь. С литьём столкнулся самым краешком, когда хотел влезть на рынок антипригарных красок. Помню, досконально изучил физику и химию процесса, методы литья. Но теория – это одно, а практика – совсем другое.