Босиком по осколкам

Вместо поцелуя меня прострелила боль.

– Ты укусил меня! – в шоке прокричала, чувствуя солоноватый привкус.

Соловьев затем отстранился и глянул на меня с удовлетворением во взгляде.

– А если ты меня заразил?! – прошипела и двинулась вперед.

Он же, наоборот, стал отходить, а затем развернулся и быстрым темпом пошел к своему мотоциклу. Я еще постояла на ступеньках, тронула пальцами губу, на коже остались капли крови. И я побежала за Соловьевым. Гад, добился своего.

– Что, передумала? – улыбнулся он, облизывая с губ мою кровь.

– Идиота кусок! – прорычала, желая впиться пальцами в его холеное лицо. – Вези меня в больницу.

– Не переживай, я проверялся неделю назад. Здоров как бык, а вот твой энтузиазм начинает мне нравиться, – ухмыльнулся и сел, кивая мне на место сзади себя.

Я выдохнула и с гневом, пылающим внутри, уселась на байк, обхватив парня за талию.

– Боюсь представить, для чего ты проверялся, – фыркнула, хотя ответа не требовалось.

Всё было понятно без слов.

– Не то, о чем подумал твой воспаленный извращенный мозг, Аида, – донесся до меня его глухой насмешливый тон, а затем мы резко подорвались с места.

И я не смогла ответить ничем на эту колкость. В лицо засвистел ветер.

Мы ехали и ехали. Мне казалось, что в больницу, как я и требовала, но дома проносились быстро мимо, и вот уже показалась окраина города. Только я собралась наклониться и потребовать, чтобы он развернулся и не морочил мне голову, как каждый раз он то ускорялся, то заходил на новый поворот, и от потока воздуха я начинала задыхаться.

А когда мы остановились близ неприметного частного строения, я с опаской оглянулась по сторонам, слезая с байка. Ноги гудели, грудь резво поднималась, а в мыслях проскальзывали нотки страха.

– Куда ты меня завез?

Даже голос сел и прозвучал слишком глухо и тихо.

– Боишься? – чуть зловещим голосом ответил Кирилл и даже как-то нахмурился. – Поздно, цветочек, поздно.

– Тебе не идет роль антагониста, – фыркнула, когда услышала лай собак и звон металлических решеток.

И без его ответа догадалась, куда он нас завез. За это время губа немного зажила, кровь не шла, но всё слегка побаливало.

– А ты много их знаешь в реальной жизни, Самойлова? – снова улыбнулся Соловьев, а затем взял и дернул меня за локон.

– Ты что, издеваешься? – ударила по мужской руке и откинула растрепавшиеся от поездки волосы на спину.

Пригладила их как смогла, хотя они продолжали торчать во все стороны.

– Ты не ответила на мой вопрос, Аида, – продолжал допытываться Кирилл, ставя байк в наклонное положение и фиксируя подножкой.

– Ты тоже не на все мои вопросы отвечаешь, я же молчу, – поджала губы и глянула на входную дверь в неприметное здание звериного приюта “Надежда”.

– А ты не только вредная, но и книжки любишь читать. Они тебя научили общаться с парнями? – никак не унимался неугомонный парень, но поделать с его характером я ничего не могла.

– Отстань, – буркнула, устав от его бурлящей энергии.

– Тогда неудивительно, что ты такая злюка. В твоих розовых книжках не расскажут дельного, – в голосе звучала улыбка.

– А ты прям расскажешь, – разозлилась на него и глянула зло исподлобья.

– Я, Самойлова, – прохрипел и подошел ближе, наклонился к уху: – сделаю лучше. Покажу. Так что можешь выбросить свои книжки на помойку, твои влажные мечты, детка, воплотились в реальность.

И двинулся к крыльцу, щелкнув меня по носу. Оставив меня стоять и глядеть ему вслед с открытым ртом и алыми от стыда щеками. Каков наглец, да как он смеет!

Только я хотела крикнуть колкость, как дверь вдруг скрипнула и отворилась. Оттуда вышла женщина лет пятидесяти с добродушным выражением лица. Что ж, Соловьев, в этот раз твоя взяла.

Мне бы сейчас развернуться и уйти, но я оглянулась по сторонам и совершенно не узнала эту часть города. Показалось, что вокруг тихо и безлюдно. Страх сковал клеточки тела, и я кинулась вперед, поближе к ненавистному Соловьеву, в этот момент он был единственным якорем, за который я могла зацепиться. А уж когда он вернет меня обратно домой, больше никогда не попадусь на его уловку. Точно-точно!

Глава 13

Кирилл Соловьев всё больше меня удивлял. То, как он относился к собакам, впечатляло. Оказалось, что с собой он привез корм, а когда я отошла, наблюдая за маленькими щенками в загончике, сделал финансовое пожертвование.

– Это Лайка, – кивнул на собаку, лежащую в углу, подходя ко мне ближе и присаживаясь рядом.

– Что за порода? – машинально спросила, поглаживая ближайшего щенка черной масти, в то время как остальные кормились у матери под боком.

– Беспородные, – хмыкнул парень. – Породистых сразу люди разбирают.

– Они же милашки, – погладила за ушком зверя, а затем тот убежал к матери.

– У Лайки повреждена лапка, и она хромает, поэтому и не забирают, а щенки пока маленькие, с двух с половиной или трех месяцев начнут раздачу. Не хочешь себе одного? – спросил парень и взял на руки подбежавшего щенка с белым ухом.

– Некуда, – хмыкнула, а сама вспомнила о квартире, в которой я не была больше года.

В сердце кольнуло при мыслях о родителях, но было слишком стыдно, поэтому я отбросила всё из головы, когда услышала лай.

– Вечный антистресс, – сказал Кирилл и снова поставил щенка на место, и тот унесся к своим братьям и сестрам.

– А у тебя много стрессов? – вздохнула, понимая, что не зря приехала.

Обстановка в приюте была такая, что свои проблемы сейчас казались мне пустяком. Особенно, глядя на животных, которые оказались никому не нужны. Внутри сейчас царило сожаление о том, как устроен мир.

– Никогда бы не подумала, что ты можешь оказаться в таком месте, – дернула губами и отвернулась в сторону закрытых клеток.

Встала, размяла затекшие ноги и прошла дальше, оглушенная собачьим лаем. Здесь было много собак – и черных, и светлых, и крупных, и маленьких.

– Близко не подходи, многие пока дикие, могут укусить, – предостерег Кирилл и схватил меня за руку, которую я было протянула к прутьям, за которыми на меня смотрела собака желтой масти.

– На вид вроде спокойная, – вздернула брови и встретилась с ней глазами.

– Не рискуй, – в голосе Соловьева было странное напряжение, а когда я повернула голову, увидела в его глазах какой-то затаенный страх.