Хроники семи королевств: Тени дремотных чащоб

– Иди лесом. Ради победы ты и ежа в пустой комнате высрешь.

– То-то же, – ухмылка вновь вскопнула щёку. – Сиди тут. Смотри, чтоб дохлые из телеги не уползли. А я кобылку приведу. Потом Эртору загоню. Он как раз чёрную хотел. Под цвет своих гнилых зубов.

Тихо спрыгнув на мшистую землю, разбойник побрёл вдоль оврага, пока не пропал за молодой порослью.

Торим же немного поскучал. Затем перебрался в короб и лениво спихнул ногой трупы. На левом мыске осталось коричневое пятно: кто-то из покойников уже успел обгадиться.

– Сучья куропатка… – зачерпнув сапогом сено, бандит зашаркал ногой об ногу.

Однако чуть не упал: телега резко дёрнулась.

– Куда?! – резво подхватил вожжи Торим.

Заложивший уши жеребец переминался с копыта на копыто, точно под ним был не мох, а раскалённые угли, и вопреки натяжению пытался переть к выходу из леса.

– Варухха! – разбойник бросил сердитый взгляд за овраг: – Я… – слова так и застыли в горле.

По ту сторону длинной ямы стояла тёмная лошадь. Или нечто похожее на неё. Стояло и неторопливо жевало оторванную кисть – листья мелких кустарников судорожно вздрагивали от капавшей крови.

Изумлённый Торим чувствовал на себе взор хищника. Голодный. Немигающий. От какого душа медленно съёживалась в комок. Однако был не в состоянии шелохнуться. Потому даже не заметил, как разжатые пальцы ослабили вожжи.

Жеребец рванул прочь – телега задребезжала по корням. Чудом удержавшийся в ней разбойник не мог отвести взгляда от жуткого создания. Оно отдалялось. Как и полный трупов овраг.

Через показавшиеся вечностью мгновения лесную сырость сменил свежий ветер. Но Торим и не думал останавливаться: гнал коня прямо по полю, мимо деревни с плясавшими вокруг костра силуэтами, как можно дальше от этих мест. Будто знал, что с наступлением ночи, все здесь будут мертвы.

* * *

Рассвет пробудился кровавым заревом. Лучи его были так же тонки, как надежда затаившихся в ночной тиши разбойников. Однако это их не спасло. И пусть предсмертные крики не раз пронзали мрак, Леонардо о происшествии не знал. А всё потому, что ворон больше не следил за лесом – только за Эффалией, бо?льшую часть времени обитавшей в хижине.

Бывало Ли отлучалась по делам и могла отсутствовать по несколько часов. В такие дни за дочерью присматривал Рихард: появлялся из портала и выполнял свою роль марионетки.

Леонардо старался с ним не пересекаться. Симпатии к магу он не питал, а общаться с тенью кукловодки – вопиющий абсурд. Конечно, иногда возникало желание изучить влияние смешанных чар на разум приверженца светлой магии. Концепция гипноза у моалгренов должна была отличаться от традиционной. Однако всякий раз некромант переносил начало исследований на следующую неделю.

Сегодня Леонардо планировал посетить хижину ближе к вечеру. Во-первых, там пока находился Рихард. Во-вторых, мёртвый гибрид краба и обезьяны начал являть небывалую силу, расписывая стены темницы выбоинами. Пришла пора менять железные решётки, иначе, не ровен час, мутант выберется на свободу.

Закончив конспектировать наблюдения у себя в кабинете, колдун уже собрался перенестись на север, за грондэнаркской сталью, но вдруг услышал плач. Плач Эффалии, что прекратился так же внезапно, как возник. Откуда ему здесь взяться? Следивший за хижиной Иори не стал бы беспокоить такой обыденностью. Впрочем, следов полученной от фамильяра информации тоже не нашлось: ментальный канал был чист, как горный ручей.

Тогда Леонардо посмотрел на хижину глазами ворона. В разум затекли два энергетических фона, Рихарда с Эффалией, и ещё несколько отголосков находившихся в лесу существ из числа местных обитателей. Но важнее было то, что из дома действительно доносился плач, разбавляемый успокаивающим голосом мага. Совпадение? Галлюцинация? Или дочь нашла новый способ призвать отца?..

Клубы чёрного тумана скрыли взор и развеялись – теперь колдун смотрел на хижину воочию. Его глаза утратили желтизну, став белёсыми, словно слепыми. Только видели они лучше, чем прежде – стены не могли скрыть собой ярких силуэтов: оба стояли у двери, и тот, что крупнее пытался успокоить маленький, вытирая слёзы с расстроенного личика.

Чувство собственности вздёрнуло и надломило верхнюю губу некроманта. Но потом она опустилась. Пора научиться принимать постороннего человека, как продолжение Ли, её фамильяра: женщина не раз демонстрировала умение переворачивать очевидное с ног на голову, превращать аксиомы в теории. Тем и была интересна. Настолько же, насколько опасна. Однако бессмертие позволяло играть с огнём.

Перстень скрывал магию, но задерживаться Леонардо не желал. Слишком много глаз вокруг. Одна ива, растущая за хижиной у ручья, заменяла сотню шпионов. Обитавшая в ней дриада использовала лес точно паутину. Скоро присутствие гостя перестанет быть тайной и для находящихся в доме.

Леонардо переместился. Но не в особняк – на Железные Холмы, теснившие Басторгский Лес на юге. Здесь, вдали от посторонних взглядов, можно было спокойно подумать над загадочным плачем. Он походил на тайник с тройным дном. Первое – для любопытных, второе – для внимательных, третье – для умных. Так прятали самое важное: от документов в ящике письменного стола до погребённого под землёй золота. Что же такого ценного нёс сигнал, преодолевший полкоролевства?

Говорят, небо всеведуще. Чистая правда. Если не вскидывать руки с мольбами, а видеть в нём инструмент.

За спиной колдуна забурлил чёрный туман. Растёкся широкой лужей, откуда, хлопая крыльями, стали выныривать вороны. Один за другим. Целая стая. Каждый из них взмывал над лесом и уносился вдаль, выбирая своё уникальное направление. Подобно лучам солнца на детском рисунке, маршруты не пересекались. Леонардо называл это векторной разведкой, что позволяла в кратчайшие сроки исследовать обширную территорию.

Тени воронов скользили по верхушкам деревьев, а взоры – отмечали любое проявление магии.

Первой на поляне встретилась фея, юркнувшая в густую траву, едва почувствовала соглядатая. Классическая обитательница лесов, но сейчас крайне редкая, как и любое магическое существо. Редкая для тех, кто живёт за пределами возведённого Ли барьера. Не для Эффалии. Вряд ли её огорчение было связано с феей.

Чуть позже в реке у осинника обозначилась эвюгюгги. Тоже не то. Если бы хищная, плавающая вперёд хвостом рыба заинтересовала чадо, место успокоительных речей заняли бы нотации о смертоносности её яда. Пусть и в смягчённой Рихардом форме.

Разведка продолжилась, и вскоре один из воронов был атакован вспорхнувшим с утёса грифоном. Крылатый зверь вознамерился полакомиться пернатой добычей, да схватил лишь чёрные клубы – ворон телепортировался на сотню метров вперёд, продолжив полёт под густыми кронами дубов. Раз Ли держит у себя столь мощное создание, Эффалии оно неопасно. Причина в чём-то ином.

И вот, через долгие полчаса, когда векторы расширились до зигзагов, один из разведчиков засёк то, что заставило Леонардо вмиг оказаться в поросшем бузиной березняке. Не до конца доверяя своим ощущениям, колдун зашагал по едва приметной тропке, проплывая чёрным пятном между цветущих кустов. Если восприятие не пало жертвой галлюциногенного фактора, то…

Заросли затрещали, словно кости пойманного виверной орла, – дорогу некроманту перегородило существо размером с рослую лошадь. Почти полностью оно было покрыто графитовой чешуёй, и только по бокам протянулась полоса серо-стальной, плотно прилегающей шерсти. При рассматривании существа первыми на ум приходили слова «длинное» и «узкое». Сухое, поджарое туловище. Утончённая, слегка горбоносая голова, сочетавшая черты лошади и ящера. Подобные пламени свечи уши, отороченные по внешней стороне длинными, изумительно тонкими игольчатыми шипами. По верху, от затылка до основания хвоста, вздымался гребень из многослойных крупных пластин внахлёст, нижние края которых ложились по бокам. Сам же гибкий хвост плавно покачивался над спиной. На его конце блестели похожие шипы-иглы, но значительно толще.

Угрожающий арсенал. Наверное, оттого Крига, залёгшая в бузиннике с подветренной стороны, держалась от хозяйки на расстоянии. Или это была засада? Маски сброшены? Призрак грядущих разногласий обрёл воинственные формы? Обнаруживший моалгрена ворон обозревал окрестности с высокой берёзы, однако ясности в происходящее это не вносило.

Существо двинулось навстречу колдуну, оставляя следы крупных кошачьих лап, на которые накладывались полумесяцы отпечатков задних ног.

Некромант смерил взглядом крючья зубов, какие не скрывала даже закрытая пасть. С них срывались капли слюны, что моментально превращали зелёные травинки в почерневшие. Кислота. Леонардо поймал встречное дуновение, пытаясь проанализировать её состав. Но не успел. Сознание захлестнули волны уже ранее испытанного чувства, когда воля и разум тают, точно плоть мумии, ускользающая от прикосновений блёклым прахом. Всё вытеснило единственное послание: стоять и смотреть в совершенно чужие и в то же время родные, раскосые глаза: в них не плескалось расплавленное золото – в них застыло синее небо виверхэльских гор.

Ответом на ментальное вторжение стало перераспределение энергетических ресурсов. Действие возымело успех. Рассудок окружила новая стена защиты. Ценой декораций. Благородный лик аристократа развеялся, явив миру безобразные черты лича.

Утопленные в глазницах белёсые глаза наблюдали, как зверь неторопливо приближается. Шаг за шагом. Очаровывая смертельной грацией хищника.

Костяные фаланги и демонические пальцы выжидательно сплелись на уровне пояса. Из груди же, голые ребра которой скрывала рубашка, выбрался клокочущий голос:

– Нечасто выпадает случай познакомиться с кем-то уже знакомым… – челюсть с кривыми зубами скосилась в подобии усмешки: – Особенно когда это обоюдно.

Не то знакомые слова, не то отличный от баритона тембр остановил моалгрена. Не отводя пристального взора, он задумчиво покачивал хвостом в пяти метрах от некроманта. Тот же продолжил:

– Острые зубы тебе идут. Как и шипы с иглами. Подчёркивают характер.

Ответной реакции Леонардо не заметил, зато уловил всполох светлой магии. Вспыхнувшая в системе энергетических координат точка привлекла внимание ворона. Импульс исходил не от моалгрена или гиены – от растущего неподалёку куста бузины: там, на веточке, висела цепочка с четырьмя медальонами. Она могла здесь появиться лишь с помощью телепортации. И действительно чуть выше ещё теплился след закрытого портала. Что на нём, что на украшении читались хорошо знакомые чары. Как действием, так и происхождением. От последнего в голове закружилось имя. Рихард. И почти сразу понимание затянуло клубами диссонанса. Если маг прислуживал Ли, почему медальоны возникли не на шее? Зачем доставлять сдерживающий артефакт таким странным способом? Скрытным способом. В памяти пробудились воспоминания о том, как Эффалия противилась укрощению звериной сути. Ли затеяла какую-то сложную игру? Или Рихард вернул себе контроль над волей? Следовало действовать осторожно. Нельзя исключать ни одну из версий.

Моалгрен повернул голову в сторону зарослей. Пусть листва скрывала медальоны, он их явно чувствовал. Или хотел показать, что чувствует, начиная представление. Как бы то ни было, Леонардо не привык к ролям второго плана. А уж как любил держать в руках флюгер истории – на цепочке материализовался поглощающий магию перстень.

– Хижина в ста сорока милях, – обратил на себя внимание колдун, пока ворон спархивал к украшению. – Если не особо вкусные грибы, то что заставило тебя уйти столь далеко? – большие пальцы сцепленных рук стали мерно соприкасаться, словно зеркальные отражения друг друга. – Я понял. Недозревшая бузина – главный ингредиент лечащего констипацию зелья?

Клокочущая речь завлекла лишь одинокого слушателя: левое ухо зверя прислушивалось к словам. Сам же он явно не обманулся на уловку, уже целиком повернулся к зарослям и не спеша тронулся к ним.

– Как невежливо… – на пальце Леонардо вновь заблестел перстень, а на моалгрена упала прицельно сброшенная цепочка с медальонами, что, тихо звякнув, повисла на гребне холки.

Зверь успел отскочить вбок, прежде чем его с ног до головы объяло марево. Теперь вместо настороженного хищника на четвереньках стояла растерянная женщина. Совершенно обнажённая.

Секундное созерцание, смешавшее любование с оценкой рисков, и вот Леонардо уже рядом. Лежавшее на изящном плече украшение собиралось соскользнуть в траву, но, подчиняясь телекинезу, цепочка окольцевала шею Ли и застегнулась. Из чёрного тумана возник шёлковый халат – укрыл нагую спину. А протянутая ладонь предложила помощь. В её необходимости некромант сомневался и потому решил повысить ставки: ослабил ментальную защиту, вернув себе человеческий облик. Если уж досматривать представление, то не снижая градуса пикантности.

Ли промычала что-то невнятное и даже отстранилась от руки. Весьма правдоподобно.

– Вот как? – приподнял бровь Леонардо. – Надеюсь, это не связано с брезгливостью после увиденного.