Под чёрным солнцем

* * *

– Может быть, им ещё и на кириллицу перейти? – шутливо спросил Артур. – Ты случайно не предлагала?

– Да не надо, это уже лишнее, – засмеялась Алина. – Письменность, как ты знаешь, у них слоговая, она не намного сложнее алфавитной. Фарлит, думаю, уже помчался заказывать своим мастерам печатный станок. Главное, как печатать – все князья быстро поняли, только спорить зачем-то начали, что печатать!

– И что же? – поинтересовался Виктор. – Надеюсь, не сборник хвалебных песен в честь себя любимых?

– Да ну тебя! – махнула рукой Ледяная Дева. – Они все люди мудрые. Фарлит, конечно, в самоучитель арифметики вцепился. Мотенор сказал, что сначала что-то типа букваря нужно – у него в столице уже есть школа для детей, а теперь под это дело и вторую откроет. Нисталь заявил, что первым делом – трактаты о сельском хозяйстве. Лесанит предложил старинные летописи издать, в Ласимеле же самая богатая на это дело библиотека. Кстати! – посетила её мысль. – Если мы хотим разгадать загадку Тарлаона, то в первую очередь надо изучать летописи именно в Ласимеле, поскольку это самое старое княжество.

– Точно, – согласился Страж Вихрей. – Так до чего договорились-то?

– Сошлись на том, что сначала пусть будет кому читать, то есть решили напечатать арифметику для ремесленников и сразу за ней – букварь. Мотенор масло уртиновое обеспечит для краски и бумагу – её у них тоже из уртины делают, а культуры этой больше всего как раз в Месинтаре. Лесанит подходящее дерево для литер даст, оно на севере Ласимеля растёт, а Нисталь с Таолем мастеров наймут – резать эти самые литеры.

– Но это всё, я так понимаю, не завтра? – уточнил Страж Драконов.

– Это будет, скажем так, «послезавтра», но только если «завтра» их обеспечат метровыми линейками, так что заказывай! А то у меня было с собой две на образец, так одну Фарлит взял для печатного станка, другую Мотенор для бумаги, и ещё просят.

– Закажу. Всё уже выяснил, только заказ разместить.

– Прекрасно! Артур, – Алина повернулась к Стражу Вихрей, – а вот архивы в Ласимеле изучать – это на тебе, вместе с Леренной, понятно. У Даши девочки, у меня лавка, у Лары практика, Лейле поступать надо, только ты летом более-менее свободен.

– Да, и читаю уже нормально по-тарлаонски. А на кого ты лавку оставишь, когда в экспедицию отправимся? На Казимира Чеславовича?

– Нет, его я в наши тайны посвящать не буду – пусть обычными покупателями занимается, которые «с улицы». На Лару, больше не на кого. Так что жду вот, пока ей восемнадцать исполнится. Даша, конечно, справилась бы лучше, но, сам понимаешь…

* * *

Единственный закуток под лестницей в подъезде уже был занят чьей-то детской коляской, да и совмещать прогулку с походом по магазинам ни Нате, ни Даше не приходилось, поэтому связываться с колясками они не стали – на первую прогулку Динару и Олю вынесли в слингах. Тихий летний вечер, тихий зелёный скверик, тихо спящие девочки – и тихая беседа.

– Лёшик пошёл регистрировать, а мы же с ним не расписаны! – со смехом рассказывала Даша. – Думали, раз Артур позаимствовал в том казённом заведении сразу два бланка, то Несси изобразит ещё одну справку, и лишнего внимания мы не привлечём, ан нет! Пришлось ему заявление писать о признании отцовства.

– Да это сейчас сплошь и рядом, – успокоила её Ната. – Кто поумнее – не торопится расписываться, это только если «ну девочке хочется». Погребальное платье и всё такое.

– Именно что погребальное, – Даша тоже прекрасно знала, что на Руси, как и на Востоке, белый цвет был траурным. – «Надежд погибших и страстей несокрушимый мавзолей»[3 - М. Лермонтов, «Демон».].

– Слушай, ты таки хочешь ещё больше смеяться? – Ната вспомнила одно из выражений переехавшего в Петербург к сыну Льва Моисеевича, которого она продолжала изредка навещать. – Представь себе Лару в белом платье.

– Ой!.. – Первая ученица расхохоталась настолько неудержимо, что Оля открыла глаза, хоть и не стала торопиться сразу плакать. – Наталь, она же разве что в гробу так лежать будет!.. Артура всё ругаешь за чернушные шуточки, а сама… – смех разбудил и Динару, которая, в отличие от Оли, начала требовательно вопить, и Лесные Сёстры заторопились домой.

* * *

– Всем бы такого друга, как Артур! – заметила Ната за ужином, когда девочки уже были «кормлены, купаны и в кроватки ложены», а Инесса пошла погулять в компании Ани и Романа. – Не просто благородный, а ещё и заботливый. Тефтели те же, например, – ужин им готовил как раз Страж Вихрей. – Специально пряностей положил по минимуму – помнит, что ты кормишь. Но он, как всякий незаурядный человек, иногда бывает просто невыносим! Ты помнишь, как с ним познакомилась? Я вот примерно так же.

– Ладно, что уж вспоминать, – тихо улыбнулась Даша. – Это ты ещё не в курсе его шуточек на занятиях, а мне Лара рассказывала. Они как-то задачу разбирали по геометрии, и Лара сказала «теорема Фалеса[4 - Одна из формулировок этой теоремы: «Если на одной из двух прямых отложить последовательно несколько равных между собой отрезков и через их концы провести параллельные прямые, пересекающие вторую прямую, то они отсекут на второй прямой равные между собой отрезки».]», с ударением на первый слог. Ну, Артур поправил и говорит: «Лариса, если уж «теорема Фаллоса», то и формулировать надо соответствующим образом: «Если нам всё параллельно, то, кладя фаллос на одну из сторон угла, мы положим такой же фаллос и на другую его сторону», вот так».

– Ну Даша-а!.. Разбудим же! – Ната быстро закрыла дверь кухни и только после этого позволила себе захохотать. – Но я теперь эту теорему по жизни не забуду!

– Вот и Лара не забудет, и даже я… Несси, ты сама-то ужинала?

– Мы пиццу ели, – на кухню вошла вернувшаяся Инесса. – Даша, а можно я буду говорить с Олей по-тарлаонски?

– Чтобы она с детства знала ваш язык? Знаешь, с одной стороны, лишний переводчик не помешает, а с другой – сказанёт ещё нечаянно что-нибудь при людях, а язык совершенно неизвестный, ненужное внимание привлечёт.

– Да кого в России этим удивишь? – неожиданно заступилась Ната. – У нас народов столько, что мало кто даже все их перечислит, не то что язык распознать! Тем более если только с Несси будет говорить – подумают, что Несси просто из какого-то малоизвестного азиатского народа.

– Ага, – согласилась Даша. – Какой-нибудь язык долбу из языковой семьи долбу-жобу.

* * *

«Какой-то она вырастет? Что принесёт в мир?» – плыл в раздумьях Алексей, стоя у погружавшейся в летнюю ночь кроватки дочери. – «Как там сказал Даше этот неведомый дух – «станет не той, а тем»? Творец, конечно, создал для Оленьки новую душу, но ведь мог же что-то сообщить ей?»

«Любимые мои…» – он обнял неслышно подошедшую Дашу, невольно залюбовавшись ей. – «Как же ты хороша! Тебе, понятно, очень много помогают, но сколько молодух, заимев ребёнка, попросту опускается? Родила – и всё, галочка поставлена, можно сбросить ненужные крылья? Нужные, в том-то и дело! И не только Оленьке нужные, её возвращение – лишь часть твоего служения феи».

– Пойдём, – шепнула Даша. – Оставим Нату тоже помечтать, – она заметила краем глаза, что Первая сестра, загадочно улыбаясь, села рядом с Динарой.

* * *

Если в хозяйстве Паланира пчёлы играли хоть и важную, но всё же вспомогательную роль, то в Гремоне, с его великолепным летним разнотравьем, мёд, наряду с овцами и кукурузой, мог стать настоящим спасением, и горцы из клана Гарласа готовы были вытрясти из своих кошелей последние медяки, чтобы заказать ульи. Тогда, в мае, Виктор с Романом не взяли никаких денег, однако гремонцы ответили добром на добро как могли – именно их бортники поймали несколько роёв пчёл для Паланира.

«Мясо-то, похоже, нам тоже в меду сохранять на зиму придётся!» – внезапно сообразил созерцавший родные красоты Гарлас, заметив, что несколько детей, втихаря сварив недозрелые початки кукурузы, чуть присыпали их солью и принялись лакомиться. – «Соль! У нас же её мало, да и та не своя. В Ласимеле море, в Месинтаре солончаки, в Ниметаре каменную добывать начали, а нам – только выменивать».

Вождь подошёл к детям:

– Меня-то угостите!.. А вкусно, спасибо! Но не надо больше! – он сурово нахмурился. – Кукурузу вырастить нужно и на зиму запасти, а сейчас и без того есть чем лакомиться – ягоды вон пособирайте.

«Соль», – продолжал он размышлять. – «И уголь, конечно – чем теплее в доме, тем меньше нужно еды. А на что выменивать-то? Нет, обязательно нужно посоветоваться с Лесными Сёстрами! Может, и наш край богат чем?»

* * *

– Уголь? – переспросила Тенилла. – Мирет, прости, я как-то не задумывалась раньше. В Тапалоне кизяком с соломой топят, ну или привозными дровами, кто побогаче, а уголь я только в Фетерине недавно увидела. Значит, поискать, нет ли его на землях твоего клана?

– Да, – кивнул Гарлас. – Мы тоже дровами топим, но не успевает лес вырастать, меньше половины осталось уже. И земля язвами какими-то идёт! Знаю я одно место, довольно ровное, между прочим. Обрадовались было, что под пашню пустить можно – лес расчистили, триаму посеяли, даже урожай собрали, а следующей весной там всю землю смыло! Теперь – только голые камни да овраги.

– На карте можешь показать, где это?.. Понятно, там тоже посмотрю. Кстати, а вот эта долина на западе – на твоих землях? Такое место красивое! И ключи с гор текут, и даже озеро есть, только почему-то не живёт никто.

– Нельзя там жить, – помрачнел вождь. – Вода солёная в этом озере, хотели соль добывать, а она горькая оказалась. И воду из ключей пить нельзя – ядовитая! Кто пытался поселиться – умирал очень быстро, через год-два.

«И туда ещё раз наведаюсь», – подумала Лесная Сестра. – «Но уже не одна».

* * *

– Нашла! – приплясывала юная фея. – Вот здесь, как раз в том месте, где они неудачно триаму посеяли. Совсем близко, какие-то двадцать клеранов под землёй! – Тенилле было хорошо известно, что в Фетерине уголь обычно залегает гораздо глубже.

– Двадцать клеранов – не так уж мало для гремонцев, – придержала её Леренна. – У них сейчас не найдётся столько свободных мужчин, чтобы устроить шахту, да и не умеют они.

– Шахту здесь устраивать не надо, – возразил появившийся вместе с Первой ученицей Артур. – На такой глубине уголь добывают открытым способом.

– То есть просто углеломня нужна, как в Тинистаре? – слова «карьер» на Тарлаоне ещё не знали, и Тенилла создала понятие на ходу.