Прорехи и штопальщики. Сборник рассказов

А что сейчас?.. Будет ли у него эта возможность?

«Досадно, что проверить, в норме я или нет, невозможно, – подумал Джек. – Потому что – а вдруг в норме?..»

***

Вскоре Джека перевели в обычную палату.

Еще острее встал вопрос документов и имен.

Энцу беспокоили сильнее всего как раз имена, а Джека – где раздобыть сигареты. Учитывая отсутствие денег и документов оба только ждали, когда их выкинут из больницы, а пока что отговаривались амнезией и тянули время.

Постоянно встречались в холле между двумя отделениями. Высокие окна, пышные зеленые фикусы в человеческий рост и продавленные диваны привлекали немало ходячих пациентов, но Джек с Энцей сидели тут чаще и дольше всех, занимая лучшее место у окна.

Энца устраивалась на спинке дивана, а Джек растягивался на сидении, закидывая ноги на подлокотник.

Они оба не помнили сам момент перехода, но видимо в какой-то момент они падали на самом деле, и Джеку досталось больше. Шутка его о том, что он не чувствует ног, была недалека от истины. Правый бок был сплошным кровоподтеком, как и правая нога. Ушиб легкого, – и только дело случая, что удар не пришелся на спину чуть ближе к позвоночнику. «Вы бы, голубчик, ходить уже не смогли бы», – сказал ему лечащий врач, и Джек фыркнул, выражая свое отношение к местной медицине.

– Они говорят, что у нас должны быть фамилии, и имена, а не клички, – нервно шептала Энца, обхватив руками колени. – Придумать, что ли? Это же примета плохая. Нет, придется придумать, да, Джек? Вот я понимаю, что придется, но ведь это к дурному.

– Хочешь сказать, что может случиться что похуже? – лениво спрашивал Джек. – Ты бы лучше задумывалась над тем, чем ты тут заниматься будешь. Монстр-объектов здесь не существует, рубить некого.

Он говорил негромко, но не особо боялся, что его кто-то услышит. «Если что, скажем, что компьютерную игру обсуждаем», – объяснил он нервничавшей поначалу Энце.

На вопрос о чудовищах и занятиях Энца не отвечала.

– Слушай, а ты ведь могла бы через окно спуститься на улицу, – в сотый раз предлагал Джек. – Вон к тому магазинчику напротив. Всего-то третий этаж.

– У нас денег нет, – мрачно отвечала Энца. – И курить вредно.

– Да здесь и негде, – печально сказал незнакомый голос.

Джек едва успел дернуть назад взвившуюся было в воздух Энцу.

Голос исходил из-за фикуса – там стоял долговязый нескладный парень с рукой на перевязи.

Живое, располагающее к себе лицо. Короткие русые волосы, спортивный костюм, с подвернутой штаниной, из-под которой виднелась повязка.

– Подслушивал? – недружелюбно спросил Джек.

– Не-е, – проблеял парень, испугавшись. – Я только самый конец разговора, ну, я нечаянно, правда. Самому просто покурить зашибись как хочется. Вот и остановился. Я нечаянно, – повторил он.

Он хотел было выйти из-за фикуса, но больная нога подвела, и, чтобы не упасть, парень схватился за растение.

Если бы не Энца, которая стрелой слетела с дивана и одной рукой подхватила незадачливого собеседника, тот растянулся бы во весь рост.

– А… эм… спасибо! Спасибо вам! – ошарашенно сказал тот. – А меня Сергей зовут. А вас?

Энца тут же помрачнела, выпустила его руку и вернулась на спинку дивана. Она так и не определилась, как следует себя называть, и поэтому Сергей сам не зная того задел больное место.

– А мы их не помним, – буркнул Джек. Метания и суеверия Энцы он не поддерживал, но проблему осознавал. – Травма головы.

– Ого, – с уважением отозвался Сергей.

Помялся немного, потом сказал невпопад, явно надеясь продолжить беседу:

– А у меня начальник ботинки забрал, чтобы я не ходил на улицу.

Напарники одновременно посмотрели на него, заинтересовавшись.

– Чтобы я за сигаретами не бегал и вообще, – признался Сергей и тут же потерял аудиторию в лице Энцы.

Джек напротив более воодушевился.

Слово за слово и нечаянные товарищи по несчастью составили план действий.

Сергей предоставлял деньги, Джек – планирование вылазки, Энца ее должна была осуществить, как самая неповрежденная из троих.

– Но я не хочу, – упрямилась Энца. – Вам обоим это вредно. Вы же тут лечитесь!

– Ты еще скажи, что тебе не любопытно, – фыркнул Джек. – Выйти наружу и посмотреть, что там? Какие тут деньги? Какие знаки на дорогах, какие автобусы и деревья?

– А вы из другой страны, да? – спросил Сергей. – Ну, вот я и подумал, что-то у вас акцент слышится.

– Вроде того, – неопределенно отозвался Джек.

И Энца сдалась. Не потому что Джека сложно было переспорить – уж что-то, а это она давно научилась делать.

Но Джек был прав – ей было любопытно. За любопытством легко было спрятать тоску, обманув себя, будто они просто уехали в другую страну. Энца старалась ни о чем не вспоминать и не думать о том, что и как стало с мамой и друзьями.

Ближайшее будущее ничем не могло порадовать.

Назад пути не было.

Чтобы не сидеть в каком-нибудь углу, задыхаясь от тупой боли, Энца выбрала любопытство и движение.

Может быть, пример Джека был для нее вдохновляющим. Да, со всеми своими ранами и болячками он сейчас был куда спокойнее и ленивее обычного, но тем не менее это был старый добрый Джек, не упускавший случай поязвить.

***

– А у нас раньше такая работа была, что не нужно было никаких… полисов? Почему «полисов»? Так города назывались в Эллинском государстве, – недоуменно говорила Энца. – Из больниц счет выставляли сразу в наш Институт, и все, не надо было морочиться. И принимать нас обязаны были в любой больнице.

– Удобно, – отвечал Сергей. – А чего уволились?

К нему приходила только мама по вечерам, поэтому весь день он скучал и как-то незаметно оказался их постоянным собеседником.

– Ну так… опасно там было, и все такое, – бормотала Энца.

Джек обнаружил, что на подвальном этаже больницы есть маленькая библиотека, и постоянно гонял туда Энцу. Сергей только морщился, глядя на потрепанные – и на его вкус жутко скучные книги – справочники по физике и химии, исторические исследования. Энца изучала больше историю, с интересом находя сходства и различия. Она вслух зачитывала куски из книги, чтобы поделиться находками с Джеком. Сергей, к которому постоянно обращались за разъяснениями, порой чувствовал, что голова его пухнет от того, насколько приходится напрягать память.