Ботинки, полные горячей водкой (сборник)

Комбайнёры, трактористы, грузчики арбузных фур...
Эти парни не являются мечтой гламурных дур.

Игорь Растеряев "Комбайнёры"
Захар Прилепин своей простотой изложения напомнил мне Довлатова, а своей афористичностью – Веллера. Не знаю, являются ли его герои хоть чьей-нибудь мечтой. Хотя стоп! Может, просто из столицы не видно, что происходит в остальной стране? Сейчас это очень популярный взгляд на вещи. Как ни крути, приходится признать: я не ощущаю себя частью того народа, о котором пишет Прилепин. Могу ли я представить себя героиней рассказа «Собачатина», студенткой из общаги, одной их подруг, в комнату к которым через окно по шаткой лестнице взбираются трое пьяных мужиков – настолько пьяных, что один так и остаётся за окном, а другой моментально засыпает, в результате чего вся женская нежность достаётся самому стойкому? Пожалуй, нет. Не могу. Не обо мне это. Я лишь верю, что так может быть, и допускаю, хотя и со скрипом, что это нормально. Для кого-то. С другой стороны, может быть, именно для таких, как я, всё это и написано. Чтобы не расслаблялись и к жизни были поближе. Потому что не боги горшки обжигают. Да и вообще…А ещё есть рассказ о войне. Прилепин и на войне побывал – участвовал в боевых действиях в Чечне. Точнее, рассказ о доброте, а война – место действия. Вот что такое доброта для нас? А герой рассказа «Убийца и его маленький друг» вынес трёх человек из-под обстрела и сам от смертельных ранений скончался. Жалко его, но нам о войне помнить не хочется. Об этой, по крайней мере.А вообще-то мне очень понравилось, как пишет Прилепин. Именно не что, а как. Это обязательно надо читать – читать и наслаждаться языком. Интересно, попытается ли кто-нибудь перевести его на другие языки? Задачка получится не из простых)

Крепко, крепко. Ремарчонок такой.
Мужское, сильное, спокойное – хоть и растерянное. Хоть и самоуверенное, хоть и молодое, хоть и скалящееся. Но не инфантильное, не обозревающее растерянно игрушки и не ищущее смысл жизни в Гоа.
Взрослое.
Совсем другое.
Хорошо прикоснуться, рядом постоять. Как-то по-земному успокаивает. Янский ян.
Но жить с таким тяжело, конечно. Постоянная стылая тревога. Ему самому-то – нет покоя. Дела зовут.В книжке всё сплошь «я-рассказы», от первого лица. Не узнать, конечно, насколько что придумано, а что – документалистика и честная фиксация, но впечатление производит такое: окно в молодую мужскую жизнь. Пацанские рассказы, как написано в аннотации, так и есть.«...юбочки – в полторы октавы, если мерить пальцами на пианино».«Всякое быдло склонно как можно скорее наверстать разницу между собой и объектом восхищения, будь то сладкая женщина или сердечно почитаемый человек».А самые яркие, самые пронзительные – последние два.
«Бабушка. Осы. Арбуз» и «Дочка».
Вот это из «Дочки».«Сначала, в трудные дни, я предлагал своей любимой делить каждую вину пополам. Она пожимала плечами. Поэтому я делил, а она так жила.
Потом придумал другое.
Сейчас наберу воздуха и скажу.
Чтобы мужчина остался мужчиной и не превратился в постыдного мужика, он должен прощать женщине все.
Чтобы женщина осталась женщиной и не превратилась в печальную бабу, она не вправе простить хоть что-нибудь, любую вину.
Все, воздух кончился.
Он – все, говорю, а она – ничего. Как же выжить теперь, если сам придумал про это».

Еще один прошел девяностые.Это хорошо, но сборник получился тусклый. Как ни странно, (я путаю мяту с гвоздикой, так что мои сравнения могут показаться странными) эта книга мне напомнила все подряд сборники Веллера. Доброжелательные критики упирают на богатый жизненный опыт автора. Что, давно уже пора признать, ничего не гарантирует. От того, что человек прошел войну, Эверест, литературный факультет или 5 лет изучал жизнь сурикатов, он не становится хорошим или плохим писателем.Беспомощные, затянутые рассказы. Если концовка есть, то она банальная. Герои такие настоящие мужчины: прощают женщин, много пьют, воюют. “- Будешь? - произнес я одно из самых важных слов, определяющих судьбы русской цивилизации”. Тут много слюнявой пьяной доброты и красоты: “- Какой красивый июль, облачный и медленный, уплывает из-под… глаз… Июль надо переименовать в Месяц Белых лебедей. А ноябрь - в Месяц Черных журавлей”.От стиля передергивает: “Выйдя с Хамасом на майскую улицу, мы купили себе мороженого, и ели его, похохатывая влажными белыми ртами”. “Эта сестра моя носила редкое для черноземных краев имя Лиля, строгое лицо и длинное узкое платье, которое она, не стесняясь меня, с трудом натягивала на высокие бедра, стоя перед зеркалом”. Это не огрех, он так специально пишет.Аннотаторы что-то зациклились на бедности и протесте героев, на крови, делают из Прилепина такого певца пролетариата. Ну, когда - пролетариата, а когда и творческой интеллигенции: “Мы писали печальные книжки и, втроем, были самыми талантливыми в России”. На том же повернулись и недоброжелательные критики. Он, мол, быдло славит! Нынче же модно быть богатым и вечно повторять: “я не вор, я не вор, я не вор, я честный”. Но я как раз только рада выбору персонажей. Все-таки с настоящими пацанами происходит больше событий, чем с любимыми минаевскими менеджерами, и это скрашивает чтение. Автор точняк писатель, просто хреновый.

На улице была весна, был май, было прозрачно.
Начинать знакомство с Захаром Прилепиным со сборника рассказов, кажется мне, самое грамотное решение. Сразу как-то видно панорамой, что волнует автора, о чем он хочет поговорить с читателем и какой стиль при этом выдерживает. "Пацанские рассказы" - отличная подборка именно в таком ключе.
Часть этих истории - действительно пацанские байки. Наверное такие могла бы тягать и я, если бы уродилась парнем, гуляла со шпаной во дворе, пила водку и имела нюх на приключения. Другие рассказы - скорее нуар, в них нет ни капли смешного, скорее горечь, чем-то они неуловимо напоминают о фильме "Блокпост" Александра Рогожкина, такая же сквозит размеренность рассказа, запах осенней прогорклой осоки, высохшей на обочине, пока вокруг война, а ты пытаешься в этой войне отыскать хоть что-то кроме. Нашлось в сборнике место и рассуждениям о любви, об отношениях - выверенные, в чем-то довольно романтичные, но непременно с мужской точки зрения. Не то чтобы познавательно, но интерес представляют.Захар Прилепин этим сборником словно говорит: "Вот он я, я такой, а принимаете вы меня таким или нет, это уже ваше дело. А я такой. И жизнь - вот такая". А жизнь разная - где-то боль, где-то огонек надежды, белое должно жить по соседству с черным, трясина - с сухой уверенной дорогой под ногами, которая выведет к цели, не даст заплутать.