Мой итальянец

Когда доктор и сестра ушли, Джанфранко подошел к кровати.

– Смотри, Джанфранко, она ест, – пробормотала Келли, которой хотелось разделить с ним волшебный момент. – Ну разве она не прекрасна?

Он поднял ресницы, стараясь спрятать слезы, навернувшиеся на глаза.

– Да, вы обе прекрасны, – сказал он севшим голосом и, опустившись на кровать рядом с Келли, нежно провел кончиком пальца по щечке девочки, по груди Келли.

Он смотрел на мать с ребенком и молча благодарил Господа за то, что тот сохранил их.

– Хочешь подержать ее? – спросила Келли. Она подняла голову, ее счастливые, сверкающие, как сапфиры, глаза искали его взгляд. – Смелей, она не кусается.

Джанфранко очень осторожно взял ребенка на руки.

Они отлично смотрелись рядом. Широкоплечий темноволосый отец нежно держал новорожденную в своих сильных руках и смотрел на малышку с совершенно ошалелым; выражением на красивом лице.

– Она унаследовала волосы от моего отца, но глаза у нее безусловно твои, – шептала Келли. – Я думаю назвать ее Анна Луиза. Ты хотел назвать мальчика Альфредо и сказал, что, если будет девочка, я сама могу выбрать имя. Как ты считаешь? Анна в честь Анны, которая была мне надежным другом и очень помогла прошлой ночью, а Луиза – в честь моей матери.

– Анна Луиза – отличное имя, – спокойно ответил Джанфранко. Разве мог он что-то возразить? Ребенок будет назван в честь горничной! Но ведь эта горничная была единственным другом, которого обрела Келли за короткий срок их брака. Его не было рядом, когда Келли так нуждалась в нем. За тридцать один год своей жизни он еще никогда не чувствовал себя таким виноватым. Это было совершенно новое ощущение для него. Он молча поклялся себе, что теперь его жена и ребенок всегда будут стоять для него на первом месте.

Вошла сестра, забрала малышку у Джанфранко и положила ее в колыбельку.

– Отдохните, синьора Мальдини, – сказала она.

– Хорошо. – Келли зевнула. – Я немного устала. – Она опустила длинные ресницы. Почувствовав нежное прикосновение губ Джанфранко к губам, улыбнулась. – Замечательно, – пробормотала она и уснула.

Когда, проспав три часа, Келли проснулась, ей доставили первые цветы, а к вечеру сестра начала жаловаться, что у них не хватает ваз. От Джанфранко принесли дюжину красных роз. В прилагаемой открытке было написано только: «Спасибо, моя любимая». Тут были цветы от всей прислуги, от друзей… половины из которых Келли не знала.

Это была лучшая неделя в ее жизни. Джанфранко приезжал по утрам и вечерам. Он подарил ей уникальный бриллиантовый браслет. «За нашу дочь», – сказал он и поцеловал ее. Однажды он привел с собой Анну, доставив Келли этим большое удовольствие, в другое утро – Оливию, что ей удовольствия не доставило. Пока Джанфранко разговаривал с сестрой, Оливия не преминула поддеть Келли:

– Даже в этом ты оказалась неспособной: мы хотели мальчика.

Келли оставила ее замечание без внимания, так она была счастлива. Приехавшая Джуди Бертони проговорилась, что снова беременна, и они договорились, с согласия Джанфранко, вместе потратить несколько дней на магазины, как только малышка немного подрастет.

За исключением доктора, весь медицинский персонал говорил только по-итальянски, и, к гордости Келли, ее итальянский значительно улучшился.

В следующую субботу в больничную палату вошел Джанфранко. Он выглядел, как всегда, неотразимо.

– Ты готова, Келли? – Да. – Она поднялась.

– Выглядишь великолепно, – пробормотал он и поцеловал ее. – Идем. Машина, детская коляска – все ждет тебя, Келли. А еще у меня есть сюрприз для тебя.

Джанфранко улыбнулся сияющей улыбкой.

– Только сначала няня вынесет ребенка, а я оформлю твою выписку.

Они остановились возле регистратуры. Келли ждала, пока Джанфранко получит все бумаги. Она бросила на него взгляд, поскольку он почему-то слишком задержался. Когда он вернулся к ней, улыбка исчезла с его лица и вид у него был странно мрачный.

– Что-то не так? – спросила Келли, испугавшись, что ее не выпишут.

– Да нет, все в порядке.

Пока ехали в «Каса Мальдини», они почти не разговаривали. Джанфранко, молчаливый и насупленный, помог ей войти в дом с маленькой Анной.

Их уже ждали. Кармела, Оливия и прислуга – все суетились вокруг малышки. Джанфранко взял переносную детскую кроватку, а другой рукой поддерживал Келли.

– Я провожу тебя наверх.

Через несколько минут Келли стояла посреди детской, забитой всеми мыслимыми и немыслимыми вещами, которые только могли понадобиться ребенку. Джанфранко с удивительной ловкостью положил спящую девочку в колыбельку и, выпрямившись, элегантным жестом показал на одну из дверей.

– Через эту дверь можно пройти в смежную спальню, ванную для няни и в еще одну ванную комнату.

– Как красиво. – Келли оглядела стены с изображениями животных и разных сказочных персонажей и едва не вскрикнула, увидев огромного паука.

– Ты думала, что будут отремонтированы гостевые комнаты, а мы придумали сделать детскую здесь. Эта комната – смежная с нашими. Идея принадлежит Оливии.

Этот паук должен был навести меня на мысль, что без Оливии тут не обошлось, подумала Келли.

– Да, очень милый сюрприз. – Отведя взгляд, она подошла к колыбельке и с улыбкой посмотрела на спящую малышку. – Нам будет чудесно здесь, правда, дорогая? – сказала она. Выпрямившись, Келли снова взглянула на Джанфранко. – Пожалуй, остальное я посмотрю потом. А пока прилягу.

Она попыталась улыбнуться, но улыбка застыла на ее губах, когда она подошла к двери, которая вела в ее бывшую спальню.

Длинные пальцы схватили ее за руку и остановили.

– Подожди, Келли. Мама назначила на сегодня несколько собеседований, чтобы выбрать няню. Наверное, ты тоже захочешь поучаствовать в этом, – сказал Джанфранко, внимательно глядя на нее.

– Нет, давай сразу расставим все на свои места. Я не хочу, чтобы за моим ребенком на первых порах ухаживала какая-то няня… а может быть, и все время. – В этом она была непреклонна. – Я достаточно ясно выразилась?

– Да, достаточно. Я понял. По-твоему, я ничего не способен сделать так, как надо. – Джанфранко взорвался: – Почему ты ничего не сказала мне о том, что в прошлую субботу был твой день рождения? – Оттого, как резко он сменил тему, у Келли голова пошла кругом. – Я бы так ничего и не узнал, если бы, когда брал твои документы из больницы, няня не сказала мне, что, если бы ты родила на час раньше, у вас с Анной день рождения был бы в один день. Неужели ты не понимаешь, как отвратительно я себя чувствую из-за этого?

– И на половину не так отвратительно, как я, – тихо ответила Келли.

– Я не заслужил того, чтобы мне напомнили об этом. – Их взгляды встретились. – Неужели ты хоть на секунду могла подумать, что я оставил бы тебя одну в день твоего рождения или что я не сожалею о том, что пропустил рождение нашего ребенка?

– Верю, – согласилась Келли. Их малышка спала в нескольких шагах от них, и ей не хотелось спорить. Она услышала его тяжелое дыхание и положила ладонь ему на руку. – Сожалею, но я считала, что ты знал дату моего дня рождения, ведь она была указана в нашем свидетельстве о браке. И мой паспорт у тебя. – Она посчитала свои доводы убедительными, но, увидев его мрачное лицо, решила сменить тактику. – Я знаю, что ты – Лев, родился третьего августа, – попыталась она успокоить его. – Давай не будем ссориться из-за этого.

– Ты права. Мне следовало знать. – Он протянул руку, сжал своими сильными пальцами ее напряженные плечи и притянул ее к себе. – Я недостоин тебя.

Ее сердце глухо забилось. Она сделала глубокий вдох. Эмоции захлестнули ее. Она любила своего мужа, отца своего ребенка. Разве что-то еще имело значение? Келли подняла руки и обвила его шею. Ее охватило нестерпимое желание снова почувствовать себя в его объятиях, ощутить близость его тела – теперь, когда не надо было думать об округлившемся животе.

– Ой, простите. – Оливия хмыкнула. – Мне не терпелось узнать, что Келли думает о детской.

Джанфранко выпустил Келли из объятий.

– Она в восторге. Не правда ли, кара! Взглянув на Оливию, Келли сказала:

– Да, прекрасная комната. Ребенок заплакал.

– Простите, но мне надо покормить Анну. Келли подошла к колыбельке и взяла девочку на руки.